Моисеевич отчаялся удалить с доски эту гадость телепатическими командами и сейчас яростно копался в преподавательском столе, видимо, пытаясь найти пульт ручного управления проекционным экраном. Когда он поднял голову, я увидел, что ни пейсов, ни ермолки на его голове не появилось. И то хорошо.
Иван Моисеевич выбежал из зала, сверкая вспотевшей лысиной. Я сосредоточился. Мне показалось, что я ощущаю около доски какую-то чужеродную ауру, что-то вроде изолирующего поля в восьмом «Орионе». Я напрягся и смахнул эту ауру взмахом невидимой руки, растущей откуда-то из моей головы, вероятно, из центра мозга, оттуда же, где размещается мой нематериальный насос. Картинка на доске мигнула и начала судорожно меняться, как будто доска опомнилась и, словно пытаясь загладить свою вину, начала выполнять команды, которые она так долго игнорировала.
Студенты бурно радовались, естественно, все подумали, что старшекурсники опять засадили вирус в институтскую сеть. Я тоже изобразил на лице улыбку.
Минут через пять Иван Моисеевич вернулся в лекционный зал, скептически посмотрел на доску, восстановил изображение цилиндра, который теперь был идеальной геометрической формы, стоически не заметил смеха в аудитории, и продолжил лекцию, как ни в чем не бывало. Некоторое время то в одном конце зала, то в другом раздавались сдавленные смешки, потом они прекратились. Лекция шла своим чередом.
В перерыве я подошел к Маринке.
— Привет! — сказал я.
— Привет!
— Вчера все прошло замечательно.
— Еще бы, — она улыбнулась, — Доехал нормально?
— Ага.
— Интересно, кто это сделал? — она показала на доску. — Не ты? Ты же у нас хакер, — Маринка рассмеялась. Я вымученно улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Какой я, на фиг, хакер? Мне еще учиться и учиться.
— Ученый ты мой, — сказала Маринка. Я собрался с духом:
— Ты что делаешь сегодня вечером?
— Уже соскучился? Нет, сегодня ничего не выйдет, я занята. Боюсь, до субботы ничего не получится.
— Мои в субботу, наверное, уедут на дачу. Можешь заехать ко мне.
— Ну уж нет! Ты мужчина, бегать по девочкам — это твоя забота. А я слабая женщина, я боюсь ездить ночью в общественном транспорте. Да уж, подумал я, есть чего бояться.
— Может, сходим куда-нибудь, — предложил я, — в кино там или еще куда.
— В ресторан «У Максима». Не надо, Игорь, не грузись, твоя культурная программа меня вполне устраивает, — она приблизила свое лицо к моему и заговорщически прошептала, — Ты прекрасно трахаешься.
Не ожидал. Я покраснел и пробормотал что-то невразумительное вроде того, что я всегда рад сделать приятное такой замечательной девушке и не стоит мое искусство таких комментариев, и вообще я не волшебник, а только учусь. Маринка сказала на это, что мне надо побыстрее становиться волшебником, и тогда она подарит мне совсем неземное наслаждение, короче, мы мило проболтали о пустяках весь перерыв, а на следующей лекции, когда я связался с Маринкой по телепатической связи, она передала мне желание, чтобы я ее не отвлекал, и больше мы с ней в этот день не разговаривали.
Ни Егор, ни Пашка так и не появились в университете. Я не стал им звонить, я хотел побыть один, и сразу после занятий поехал домой.
Когда я провожу вечер дома, я обычно сразу проваливаюсь в виртуальность и выхожу из нее только поужинать и справить естественные надобности. Я не люблю делать полное погружение — во-первых, при частом использовании это утомляет, а во-вторых, вид меня, валяющегося на кровати и не реагирующего на внешние раздражители, действует маме на нервы. Поэтому я обычно раскрываю виртуальный экран в полупрозрачном режиме и, пребывая в виртуальности, сохраняю контакт с реальным миром. Но сегодня я не стал раскрывать экран, я лег на кровать и стал смотреть в потолок и думать о том, что со мной происходит.
Я не слишком хорошо разбираюсь в современной физике, но даже мне ясно, что научно объяснить мои способности вряд ли возможно, ничего похожего в мире еще не было. Впрочем, в «Орионе» есть устройство под названием «фазовый генератор», которое позволяет удалять предметы из реального мира в «другую фазу», а затем возвращать обратно. Замечательная вещь в ближнем бою — когда истребитель, оснащенный фазовым генератором, приближается к тяжелому кораблю противника, он «пульсирует», то есть постоянно переключает «фазы». И пока истребитель пульсирует, он большую часть времени физически находится вне пределов вселенной и неуязвим для любого оружия противника. Нужно только не забывать время от времени выныривать обратно, чтобы не потерять ориентацию, и чтобы альтернативная фаза не стала основной. Еще фазовый генератор можно применять в качестве боеголовки торпеды — сблизившись с кораблем противника, генератор перебрасывает окружающее пространство в случайно выбранную фазу и самоуничтожается. Если корабль не успел просчитать параметры фазового перехода, обратно в нашу вселенную ему не вернуться. А чтобы просчитать переход было труднее, генератор делает сразу несколько переходов, а команду на самоуничтожение дает в процессе одного из них. Короче, фазовый генератор — это самое лучшее оружие для космического боя, жалко только, что оно появляется в самом конце игры, и построить много фазовых генераторов просто не успеваешь.
Но, как бы то ни было, считать, что у меня в голове завелся фазовый генератор — это безумие. К тому же, это не объясняет, как я смог превратить нарисованный цилиндр в нарисованный член, заблокировать все каналы управления доской, а потом вернуть все обратно и снять блокировку. Можно представить себе, что у меня в голове завелись одновременно сразу два разных устройства (или органа?), делающие сверхъестественные действия двух разных видов, но это не может быть правдой, таких совпадений просто не бывает. То, что появилось в моей голове — это, скорее всего, что-то одно, что умеет и удалять предметы из мира, и вмешиваться в работу компьютеров. Что это может быть — я просто не представляю.
Откуда это взялось у меня? Насколько я себя помню, я всегда был совершенно обычным мальчиком и не выделялся среди сверстников ничем особенным. Да, я немного странный, но все люди немного странные, в моей нынешней группе есть по меньшей мере пять человек, намного более странных, чем я. В фильме про девочку, воспламеняющую взглядом, эта девочка, когда была совсем маленькой, случайно поджигала свои игрушки и обжигала мамины руки, я же до вчерашнего вечера никогда ничего взглядом не уничтожал. Непонятно.
Ну хрен с ним, с этим даром (или проклятием?). Подумаем, как жить дальше. Опыт первого применения моего внутримозгового насоса показал, что теперь я могу не бояться шпаны на улицах. Конечно, убивать людей нехорошо, но хулиганы сами нарываются на приключения. Какая разница, чем я убил тех троих — нематериальной жижей или пистолетной пулей? Они должны были допускать, что у ботаника, мирно дремлющего у окна, в кармане лежит пистолет с боевыми пулями, а значит, мой поступок не нарушает правил игры. Они знали, на что шли, но не учли неизвестный фактор, и потому проиграли. И в общем случае не обязательно в случае необходимости уничтожать человека целиком, достаточно ликвидировать его одежду, в крайнем случае, пару зубов. Впрочем, он может вытащить пистолет из кармана и убить меня на месте, испугавшись, что я ликвидирую его целиком. Нет, получается, что насос в драке надо применять в полную силу. Какой-то полицейский из какого-то фильма говорил «достал пистолет — стреляй». Я подумал, понравилось ли мне то, как я избавил Москву от трех бандитов, и решил, что нет. Не исключено, что раззявленный рот, через который видно окружающие предметы, будет регулярно сниться мне много лет, может быть, даже всю жизнь. Впрочем, прошедшей ночью мне не снилось вообще
