пригласили к столу.
В общем, увлекшись размышлениями о свадьбе и молодой супружеской паре, Маша несколько отвлеклась от мыслей о предстоящем побеге. Если бы еще не Весь, который не отпускал ее ни на шаг и так и норовил то ущипнуть, то погладить! Да еще ухмылялся, выслушивая сальные шуточки подвыпивших селян.
Сам он почти не пил, только делал вид, это Маша заметила, и, похоже, точно уловил момент, когда можно было покинуть празднество, не привлекая особого внимания. Все, кажется, остались в полной уверенности, что Весь увел свою девицу развлекаться на сеновале или где там у благородных принято заниматься такими вещами, и, судя по довольной физиономии белобрысого, именно этого он и добивался.
— Вы… вы… отвратительный развратный тип! — заявила Маша, когда они скрылись с глаз веселящихся селян и Весь ее отпустил.
— Ничего себе у тебя понятия о разврате! — присвистнул тот. — Скажи спасибо, я тебе птичий поцелуй не продемонстрировал! Правда, тогда бы этих милых крестьян тоже удар хватил…
Маша почувствовала, что краснеет: он явно намекал на историю с Реталем! Ну, наглец!
— Почему… птичий? — спросила она сквозь зубы.
— А видела когда-нибудь, как птицы птенцов кормят? — поинтересовался Весь. — Птенец, бывает, клюв родительнице в самый зоб засовывает. Ну и тут так же. Только с языком. Не знала?
Маша предпочла не отвечать. Нет, этот человек однозначно вырос в каком-то гнезде порока!..
Глава 10
Побег
В поселке было непривычно тихо и пусто, казалось, что даже дворовые собаки убежали в священную рощу на праздник. Конечно, некоторые жители остались дома, но большинство все-таки не могло пропустить такое событие: как же не выпить и не закусить за счет старосты!
Машу очень волновал один вопрос: каким образом Весь намерен незаметно скрыться с постоялого двора, да еще с вещами, если там остался сторож? Она точно помнила, как Лария строго наказывала тому, суровому немолодому мужику, чтобы не смел отлучаться и приглядывал за хозяйством. А то кто-нибудь комнаты постояльцев-то ограбит, не расплатишься потом!
Они уже входили в ворота, когда Маша все-таки решила прервать гордое молчание и спросить, что думает предпринять Весь, но тут же поняла — беглецам никто не угрожает. Сторож прикорнул на завалинке, надвинув на нос шапку, и его могучий храп сотрясал выставленные на просушку горшки и ведра. От него так разило крепкой брагой, что сразу было понятно: мужчина пьян в лоскуты!
Судя по тому, как довольно ухмыльнулся Весь, это было его рук дело. Маша уже достаточно долго общалась с белобрысым буржуем, чтобы понимать, как он провернул такое: небось перед уходом сунул сторожу монетку да и велел выпить за здоровье молодоженов! А поскольку Весь наверняка не поскупился, то сторож и исполнил приказ со всем прилежанием. А что? Все отмечают, а ему нельзя? Маша даже знала, где он разжился выпивкой: на соседней улице одна старуха торговала брагой, брала дорого, зато зелье ее отличалось отменной крепостью.
— Что встала? — окликнул Весь. — Пошли, времени не так много!
Хорошо, что собрались они заранее. Стаскивать вниз сундук Маше пришлось в одиночку. Тот был не слишком тяжелым, но очень неудобным, и она предпочла бы, чтобы Весь ей помог, но на узкой лестнице вдвоем было не развернуться.
Пока Маша воевала с пожитками, белобрысый развил бурную деятельность: к сундуку присоединилась пара хороших одеял (это Маша одобрила, ведь ночевать придется под открытым небом), плащи (тоже отличные вещи), но вот когда Весь ничтоже сумняшеся отправился громить кладовую, Маша внезапно опомнилась.
— Погодите! — окликнула она.
— Чего еще? — Весь недовольно оглянулся.
— Но не можем же мы взять эти вещи просто так! — сказала девушка растерянно. — Это же… это воровство получается!
— Считай, что мы действуем по законам военного времени, а это — трофеи. — Весь пристроил на крышку сундука здоровенный копченый окорок. — Ты чем питаться в пути собралась? На лужке попасешься? Первая же жрать запросишь!
— Но ведь… — Маша нахмурилась. — Все равно это недопустимо! Вы ведь богатый, вы можете расплатиться за то, что взяли!
Белобрысый закатил глаза, потом тяжко вздохнул, решив, видимо, не спорить с девушкой, порылся в кошеле и протянул ей серебряную монету.
— Где хозяйка выручку прячет, знаешь?
Маша помотала головой. Откуда же?
— Ну, поди в ее комнату, сунь под подушку, что ли, — досадливо произнес Весь. — Еще б сдачу взять, мы и на половину этой суммы не набрали…
Маша не стала слушать, побежала скорее в дом, радуясь, что хоть этой вины на ней не будет! А Весь, кажется, поддается перевоспитанию… Как знать, если с ним подольше пообщаться, может, он исправится хоть чуть-чуть?
Но думать об этом было некогда: предстояла самая ответственная часть операции…
Когда Маша спустилась во двор, Весь, успевший распахнуть ворота конюшни, придирчиво рассматривал лошадей. Те вовсе не обращали внимания на незнакомца, мирно фыркали и, похоже, наслаждались отдыхом.
— Вон та подойдет, — кивнул мужчина на одну лошадь. — Выводи давай.
— Я?! — испугалась Маша. — Почему я?
— А что, по-твоему, я буду ее запрягать? — нахмурился Весь. — Вон телеги стоят, давай действуй!
— Я думала, вы умеете, — удрученно произнесла девушка. Она уже видела, как обращаются с лошадьми, и была уверена, что ей попросту не справиться, — это же целая наука!
— Я могу оседлать лошадь, — произнес он. — Верховую. Но в телегу их запрягать, увы, не обучен. Ну так что?
— А что? — Маша вздохнула. — Я тоже не умею.
Воцарилась тишина, нарушаемая только могучим храпом сторожа.
— Так. — Весь помрачнел. — Кажется, планы придется менять.
Маше сразу стало ясно, что он имеет в виду: придется уходить пешком, а значит, большую часть вещей надо оставить, потому что на себе столько не унесешь!
— А может… может, найти кого-нибудь и попросить запрячь? — предложила она неуверенно.
— Кого ты найдешь? — скривился Весь. — Все пьяные давно… Да даже если кто и запряжет, так, думаешь, потом не вспомнит, кто его об этом просил?
Маша понурилась: ясно было, что мужчина прав.
— А если его потом… — Она запнулась. — Ну, как Реталя?
— Хм… — Белобрысый задумался. — А что, мне нравится. Запереть в погребе, сразу не найдут! Хотя лучше… Вот что, сбегай-ка в кладовую, принеси бутыль наливки покрепче, а лучше две! Давай, живо!
Маша, недоумевая, отправилась по поручению, а когда вернулась, ее ждало удивительное зрелище: Весь, злой и взъерошенный, стоял над сторожем с ведром в руках, а тот храпел себе, мокрый с ног до головы.
— Бесполезно! — Мужчина отбросил ведро. — Его теперь до утра не разбудишь!
Видно было, что он взбешен — как же, его такой стройный план отправился псу под хвост, и из-за чего? Из-за того, что некому лошадь в телегу запрячь?!
Девушка решила, что нужно брать дело в свои руки, пока не поздно. Мужчины все такие: норовят
