ремеслу обучены.
— Ты… — Маша задохнулась от негодования. — Ты взял и спустил все наши деньги на… на… гулящих женщин! И тебе даже не стыдно?!
— Почему мне должно быть стыдно? — искренне не понял Весь. — Это естественная потребность, о которых ты, кстати, все время твердишь!
— Напиваться до полусмерти — тоже потребность?!
— Да, — сознался он весело. — Иногда нужно расслабиться. Ну, что ты надулась? Пойдем еще заработаем, дел-то на пару часов… На завтрак нам тут хватит, а там уж…
— Значит, я буду работать, а ты пропивать?! — Маша уперла руки в бока. Вид у нее был более чем грозный, но Веся это только насмешило.
— Семечек куплю, — напомнил он и едва увернулся от запущенных в него мятых штанов: Маша забрала у прачки. — Ох и грозна ты!
— Не смешно! — отчеканила девушка. Весь явно не воспринимал ее гнев всерьез, и от этого было обидно вдвойне. — Ты вот сегодня и развлекай публику, а я не буду у стенки стоять!
— Ну и не стой, — согласился Весь. — Будем траву жевать, как вон Зорька твоя. Я пошел. Догоняй, да двери запри! На два оборота, а не на один, как ночью, а то этот замок ногтем открыть можно, а у нас вещи тут.
Так он еще и понял, как дверь заперта, хоть пьян был до изумления!
Деваться некуда. Маша повторила про себя несколько неприличных слов, примерила их на Веся. Она подумала было, что негоже общевистке так ругаться, но ситуация вынуждала. Вздохнув, Маша пошла следом за мужчиной. Ладно, сегодня она поработает, но потом отберет у Веся кошель с деньгами… ну, хотя бы половину! Заставит сразу купить припасы, и немедленно — прочь из этого городишки!..
Выступление и на этот раз прошло неплохо, но на Веся вдруг напало скверное настроение. То ли мало заработали сегодня, то ли отходняк после ночных гулянок его наконец настиг, но он вдруг сделался зол и нетерпим.
Маша уже давно усвоила, что Весю нельзя перечить в такие моменты — чревато скандалом, так что молча отправилась по торговым рядам покупать то, что он велел. Надо отметить, что Весь, хоть и аристократ, торговался так, что Маша диву давалась. Вот непредсказуемый! То швыряется деньгами, то за медяк удавится.
А купить нужно было много чего, Весь вспоминал то об одном, то о другом. До сих пор об их быте заботился Раххан-Хо, как опытный путешественник, однако теперь он больше им не помощник. Маша вздохнула, в очередной раз подивившись, что обычный на вид парень оказался драконом. Балагур и сказочник сам являлся волшебным чудовищем, и это никак не укладывалось у Маши в голове.
Разумеется, тащить покупки пришлось ей, Весь милостиво согласился донести лишь корзинку со свежими яйцами, мотивируя это тем, что Маша их как пить дать разобьет!
Расплатившись с хозяином постоялого двора (в кошеле снова звякало на донышке), путешественники, к большой Машиной радости, направились прочь из городка.
Маша правила телегой, размышляя о Раххане-Хо, а потому не сразу заметила, что им преградили путь трое мужчин. Зорька была лошадью умной, потому остановилась сама, не дожидаясь возницы.
Самым старшим и по виду самым главным среди незнакомцев был худой как щепка тип с неприятным лицом. Маша и сама не понимала, чем он ей так не глянулся — вроде бы обычный человек, без уродств и особых странностей. Однако какой-то липкий, ощупывающий взгляд, перебегающий с Веся на Машу, лихорадочные движения, которыми он облизывал тонкие губы, волосенки мышиного цвета — все это вызывало общее ощущение брезгливости. Даже дорогой наряд и парочка охранников за спиной (по всей видимости, это были именно они), не спасали.
Маша скорее не увидела, а ощутила, как сразу напрягся Весь.
Наверняка незваные гости не сулили ничего хорошего. Сможет ли белобрысый справиться с ними? Тем более что сложно предугадать, как себя поведут жители селения, если артистам вздумается перечить этой, судя по всему, важной шишке. Того и гляди, что пособят своим, скопом скрутят чужаков.
— Что угодно благородному господину? — первым заговорил Весь. Он спешился, держа коня под уздцы.
В тоне его не было ни малейшего почтения, не привык сиятельный граф склоняться перед кем-то, кроме царственных особ, а сегодня ему еще и шлея под мантию попала!
Это заметил и пришелец, взъярившись:
— Ты как разговариваешь со мной, актеришка? Да ты знаешь, кто я?
Весь хладнокровно ответил:
— Разумеется, нет, вы ведь не соизволили назваться!
Только Маша, успевшая немного его изучить, видела, что он в ярости. К нему, урожденному графу и высшему жрецу бога Смерти, обращались на «ты», да еще и возмущались, что он недостаточно почтителен! Пусть даже в этом мире Весь — никто, однако привычки и представления о себе, впитанные с молоком матери, не так-то легко побороть! Он мог дурачиться на ярмарке, изображая циркача, но по своему желанию! А тут…
Формально Весь был совершенно прав — незнакомцы не представились, однако они с Машей сейчас играли роль артистов, представителей самого бесправного класса, которых здесь любой может обидеть. Маша подумала, что Весь мог бы быть и повежливее — не переломится, если отвесит поклон. В конце концов, и она не привыкла у себя дома кому-то кланяться, а как попала в этот мир — пришлось научиться, пусть и скрипя зубами.
— Я Ферий Кладовой, управляющий властителя равнин Ирона Вергийского, — важно объяснил худой.
— Приветствую вас, господин управляющий, — со всем изяществом поклонился Весь.
Лицо его при этом осталось невозмутимым, хотя понятно было, как ему тяжело почтительно обращаться к тому, кто настолько ниже его по положению!
Но выбора не было — с худого явно сталось бы и приказать палками проучить строптивого артиста.
Зато взгляд Ферия сразу стал благосклоннее — вежливый тон и глубокий поклон явно польстили самолюбию управляющего.
— Так-то лучше, а то я уж подумал, что ты из этих «революционеров», которые заявляют, что никому не собираются кланяться! — заметил он.
Маша понадеялась, что лицо ее сохраняет такое же спокойное выражение, как у Веся, или хотя бы никто не заметил, как ее передернуло при этом упоминании.
— Нет, что вы, господин управляющий! — опять поклонился Весь. — Мы простые артисты, какое нам дело до политики?
— Стало быть, вы послушны законным властям? — зачем-то снова уточнил худой.
— Конечно, — заверил Весь почти искренне. — Но что угодно господину?
Худой нахмурился, похоже, раздумывая, померещилось ли ему в словах циркача предложение наконец сообщить что надо и побыстрее проваливать, или же нет.
Затем, видимо решив не обращать пока внимания на странного артиста, пояснил:
— Моему господину приглянулась твоя девка. Он предлагает тебе продать ее или дать на время.
Маша внутренне сжалась, готовая к тому, что сейчас Весь нагрубит этому высокопоставленному нахалу, а то и бросится на него, невзирая на опасность.
Но Весь преспокойно пожал плечами, покосился на Машу, сказал ей:
— Добеги-ка до торговых рядов. Соли забыли купить!
Соли они купили, и предостаточно, но Маше стало ясно: он просто хочет убрать ее из-под удара. Неужели благородство проснулось? Так или иначе, она порадовалась, что может ускользнуть из-под этих липких взглядов, и, соскочив с телеги, кинулась к ярмарке.
— А не сбежит? — поинтересовался Ферий, глядя ей вслед. Задняя часть у Маши была вполне аппетитной, это и Весьямиэль признавал.
— Куда ей бежать? — пожал он плечами. Очень некстати подвернулись эти трое. Или, наоборот,
