пытающейся забросать землей расползшееся по опавшей листве пламя.
— Огня не боишься? — Вевур стремительно обернулся ко мне. — Нам помощь нужна там внутри, вдвоем не успеваем. Остальные — сам видишь… — В этот момент из Святилища, стряхивая искры и прижимая охапкой к сердцу какой-то внушительный сверток выскочил Вейто. Закир, ругаясь, набросил на него одеяло и принялся с воодушевлением колотить.
— Что там внутри? — осведомился я, пытаясь вглядеться.
— Книги раритетные, — ответил Вевур. — Вещи кое-какие. Сгорят не сразу, но до конца пожара не дотерпят…
— Ясно, — сказал я, обрушил на себя одно из принесенных ведер с водой, судорожно вздохнул. — Веди!
«Ты с ума сошел!»
— Совершенно верно… — пробормотал я, прикрывая голову несгораемой полетной курткой и ныряя вслед за Вевуром в огненную завесу при входе.
Внутри оказалось чрезвычайно жарко и дымно. Сухой воздух обжигал. Трещали раскаленные камни и деревянные перекрытия, возведенные в более поздние времена. Свирепо, разбрасывая цветные искры, полыхала лаборатория Закира. Время от времени звучно лопалось стекло. Тлела бесформенная, спекшаяся груда на том месте, где недавно стояла подзорная труба.
— Смотри вверх! — рявкнул над ухом Вевур. — Крыша вот-вот обвалится… Нам туда!..
Ага! Здесь обычно Закир хранил свои сокровища, никого не допуская внутрь. Крышу сам починил и дверь приделал. Может оттого огонь сразу сюда не добрался. Я, кашляя и щуря слезящиеся глаза, быстро осмотрелся, прикидывая, что лучше схватить в первую очередь, а потом принялся за дело.
Наши умные предки всегда отличались поразительной предусмотрительностью, может быть поэтому до наших дней сохранилось такое количество всяческих реликвий, переживших сотни пожаров, войн, наводнений. Большая часть артефактов либо хранилась в специальных защитных футлярах, либо (это особенно касалось книг) обрабатывалась неведомым составом, делающих их почти неуязвимыми для огня и воды, так что шанс спасти их был всегда. Не зря же даже при пожарных службах всегда есть особые группы людей как раз на такие случаи. Вот только им не приходиться бросаться в пламя без защиты.
В первый раз вынырнув из огня и ссыпав кому-то в руки стопку отвоеванных у огня книг, я смог только судорожно кашлять и жадно хлебать тягучий, ночной воздух, но потом пошло легче. Мне казалось, что время растянулось в долгие часы, однако на самом деле прошло едва ли несколько минут. Мы метались туда-сюда, едва успевая избавиться от добычи, отдышаться, облить себя водой. Ориентироваться становилось все труднее. Пламя подступало, дым ел глаза и застил все вокруг, а жар становился нестерпимым.
— Все? — выдохнул Вевур, когда мы с Вейто наклонились за одним из металлических коробов, в котором лежали какие-то рукописи. — Бросайте! Уходим!..
— Мы успеем! — сипло возразил Вейто. — Кир?
— Попробуем, — отозвался я, цепляясь за раскаленный край ящика и едва не роняя его. Краем глаза я заметил, как тревожно заметались исполинские тени, тщетно пытающиеся задержать огонь.
— … — нецензурно, зато весьма образно рыкнул Вевур и присоединился к нам, — Болваны! Крыш- ша… — Он не договорил, матерясь, но и так все было ясно.
А потом я вдруг увидел, как неправдоподобно искажается его лицо, как он кидается к нам и одним движением расшвыривает нас в стороны, как котят. И там, где мы только что стояли с грохотом рушится кусок сооруженной Закиром крыши, рассыпающийся на пылающие части. Пламя взвивается ввысь и волна яростного жара ударяет в лицо. Брошенный ящик погребен под обломками, но его судьба меня заботит мало. Где же…
— Ну, чего окостенели? — из-за раскаленной завесы выныривает художник. — Бежим! — Даже треск огня не заглушает первобытного восторга в его голосе.
На небе по-прежнему безмятежно и холодно перемигиваются миллионы звезд, которым нет дела до человеческой суеты. Потрескивая и изредка выстреливая в воздух россыпями искр, догорает Святилище. Возле него сокрушенно бродит Закир, что-то бормоча себе под нос и время от времени разражаясь то руганью, то стенаниями. Мелкие твари, кольцом рассевшиеся вокруг тлеющих руин, при этом нервно вскакивают и возбужденно перекликаются. Джеанна негромко говорит мрачному Вейто: «Придется прямо сейчас обратиться к врачу, если, конечно, тебе понадобятся руки в дальнейшем…» Вейто здорово обжегся и сейчас лишь шипит, когда кто-нибудь пытается помочь ему.
Я провел ладонью по обгорелым лохмотьям, оставшимся от старинной книги. Разлетелись по ветру невесомые, черные, скрученные лепестки испепеленной бумаги. Остались на уцелевших страницах черные разводы от прикосновения пальцев, пятная строки, набранные подслеповатым шрифтом:
«…Там, где жизни людей исток, где врата в мир желанный, где свет ярок и нестерпим стоит на страже чудовищный Дракон, дабы не пускать страждущих к избавлению от тягот беспросветной жизни. Бездушен и холоден этот Дракон. Не прислушается он ни к мольбам, ни к стонам, ни к угрозам. И пока стоит он на своем посту, перед вратами в мир лучший — не переступить человеку снова через заветный порог.
Но однажды явится избавитель рода человеческого. Будет он чистосердечен и храбр, и не убоится он проклятого дракона. И закипит последняя битва перед Вратами, там, где сияет свет. Сразится доблестный воин с драконом, снесет голову чудовищу. И тогда станет свободным путь и раскроются Врата для людей снова…»
И спасет людей — гибель дракона. Как всегда. Экое кровожадное это человечество…
Я вздохнул.
Вернулся Вевур, провожавший своих знакомых, ту самую пожилую чету и их внука. Остановился рядом, закурил. Умыться он так и не успел, и его темное от копоти лицо прочертили светлые полоски, оставленные струйками пота. Испачканный пеплом Колючка пристроился возле ног и принялся, жмурясь, смотреть на пожарище.
— Вы это специально приготовили к нашему появлению? — полюбопытствовал я, кивая на останки Святилища. — Надеялись нас поразвлечь?
— А разве вам было скучно? — усмехнулся Вевур. — Наверняка веселее, чем на церемонном Празднике…
— Что тут стряслось?
— Думаю, кое-кто полагает, что жить на свете будет гораздо радостнее и легче, если не будет всяких ученых, дурящих честным людям головы, всяких художников, рисующих неприличные картинки, всяких…
— Так это был поджог?
— Да ты никак удивлен? В таком случае ты можешь предположить, что парочка бродяг решили заночевать под крышей Святилища, развели костер, дабы поджарить наловленную рыбку и прикорнули у огонька, а тем временем…
— Кому понадобилось поджигать эти старые развалины?
— Знаешь, парень, есть у тебя неприятная склонность постоянно перебивать старших и задавать вопросы, ответы на которые ты знаешь сам, — заметил Вевур, опускаясь на землю рядом с Колючкой.
— Как им это удалось? — в очередной раз продемонстрировал я эту самую склонность.
— Подпалить даже камень несложно, если знаешь пару фокусов, — пожал плечами Вевур. — Почти так же несложно, как превратить грозного дракона в призрачный, безобидный дым. Главное — знать как! — Он со значением воздел указующий перст.
— Вы ведь знаете как, не так ли? — спросил я с нажимом.
— Маску видел… — улыбнулся Вевур безмятежно. — Так я и думал, что не захлопнул тайник… А почему бы тебе не предположить, что эта маска всего лишь экспонат моего музея? Я ведь собираю подобные штуки?..
— Уж больно новая эта штука, — в тон ему ответил я. — Не тянет на артефакт. Да и художественная ценность в ней невелика… — Я покачал головой, вспомнив мельком увиденную, грубоватого и неопределенного вида звериную личину, вырезанную из дерева, что лежала в прежнем жилище Вевура, в секретном шкафу среди пыльных бутылок.
