бокал с остатками вина. Маслянистая жидкость медленно колыхалась, источая ароматы солнца и лета. И немного горького дурмана.
— Скажите… А что будет, если я найду и вручу вам Ключ?
— Лучше спроси, что будет, если Ключ не найдется в очередной раз…
— Могу представить. Видимо то, что уже свершалось неоднократно. Война, хаос, новое возрождение.
— На этот раз более кровавое, учитывая, что драконы станут полноправными участниками борьбы за власть. А может, возрождение настолько новое, что людям совсем не понравится,
— В любом случае — это уже было. Но что будет, если Ключ… повернуть?
— Будет то, что уже существовало когда-то. Мир останется тем же самым — то же небо, та же земля под ногами… Только мы пойдем своими путями — драконы и люди. Из реальности исчезнет некая составляющая… Вероятно то, что зовут волшебством. Драконы вернутся туда, откуда пришли, а люди займутся своими делами. И сами станут решать свои проблемы.
— Начнется хаос. И та же война.
— Мы готовы к ней.
— Мы?
— Круг. Гнезда. Люди.
— Прежде всего Круг?
— Кто-то должен будет взять ответственность на себя. Почему не Круг, за многие века набравшийся опыта? Все же лучше, чем сумасшедшие фанатики с баррикад, которые первым делом кинутся уничтожать всадников…
— А что станет с полукровками?
— Кир, поверь, на часть вопросов у нас есть ответы, а часть придется решать на ходу. Это не твоя забота. Главное же…
— Главное, что Круг тоже тянется к власти.
Вевур неопределенно пожал плечами.
— Кто-то всегда будет во главе… Это принципиально?
— Вы действительно верите, что один человек, или даже горстка людей вооруженных неким артефактом способны навсегда изменить мир?
— Однажды, это уже произошло… Но дело в другом. Если мир готов к повороту — хватит и одного человека, чтобы подтолкнуть его. Иногда достаточно доблести одного бойца, чтобы переломить ход сражения не потому, что этот боец велик и могуч, а потому что он находится в нужное время и в нужном месте. Иногда достаточно простенькой песенки, чтобы рухнуло целое княжество не потому, что песенка обладает убойной силой, а потому, что она пришлась впору тем переменам, которые давно созрели…
— Мне надо подумать, — сказал я нетвердо, поднимаясь и ощущая, как реальность покачивается вокруг меня то ли от выпитого вина, то ли от услышанного.
Вевур не пытался меня задержать. Молча сидел, ожидая. И дождался. Я обернулся и спросил:
— А в том, в новом мире вы по-прежнему будете чувствовать своего преданного дракона?
Лицо художника смяла болезненная судорога.
— Нам не исправить то, что сделано нами же, — отозвался он.
… Перед оградой, обозначающей границы Упокоища, ноги стали явственно подкашиваться и чтобы слегка прийти в себя, я опустился на ближайший камень, глядя на равнодушно мерцающие звезды. Мне казалось, что прошла целая вечность, но на самом деле время не перевалило еще за полночь.
Под ладонью проступали стертые бороздки чьего-то выбитого на камне имени.
— Это правда? — спросил я в никуда.
«Правда», — нехотя, но сразу же откликнулся дракон.
— Зачем?
«Мы устали. Вы пришли в наш мир, разрушив его. Вы наделили нас разумом, но это чуждый нам разум. Он человеческий. Вы научили нас повелевать и властвовать над вами, хотя сами не хотели этого. Вы заставили нас БЫТЬ. А это мучительно…»
— Значит, вы просто уступите и позволите людям сделать по-своему? Один человек свел людей и драконов воедино, другой — разведет порознь… И вам безразлично? Даже тем, кто жаждет власти? По- человечески?
«Люди с присущим им самомнением полагают, что идея этого проекта целиком и полностью принадлежит только им. Но они сильно ошибаются. Как много стоили бы их усилия, если бы не наша помощь? Они наивно полагают, что способны что-то скрыть от драконов. Чисто человеческая самовлюбленная логика…»
— Значит и вы…
«Да. И мы. Твой приятель верно заметил, что драконы, как и люди, очень разные. И только дурак способен подумать, что обращать людей в своих рабов нам всем доставляет наслаждение. Тебе, например, человечек, нравится владеть кем-то? Отчего же вы так спешите нам приписать свои собственные пороки?»
— Чего вы хотите?
«Раньше мы хотели попробовать восстановить древние традиции и снова создать равноправный союз человек-дракон. Но все зашло слишком далеко. Мир должен быть разделен. Мы должны идти каждый своим путем»
Последняя сказка про дракона
Не было на свете охотника на драконов равного искусному и бесстрашному Асгару. Немало человеческих жизней сберег его меч, отрубая головы злобным чудовищам. Немало городов и сел спасла его храбрость и сила. Немало сказок сочинили о его подвигах, как добрых, так и страшных.
И вот настал день, когда остался в мире один-единственный дракон. Был он добр или зол теперь уже не имело значения. Он был последним из драконьего рода. И знал это, Как знал о том и Асгар, поздним утром вставший с обнаженным мечом на пороге логова дракона.
Сияли и переливались стены пещеры, отражая то ли свечение ярких глаз дракона, то ли мерцание бесчисленных драгоценностей, что хранились в логове. И не все драгоценности, принесенные драконом в свои кладовые, были самоцветами и золотом. Было тут много чудесного и невиданного, то ли украденного жадным драконом, то ли сохраненного им.
От переливов света становилось больно глазам, и Асгар с трудом рассмотрел чудовищного исполина возле дальней стены.
«Скажи, Охотник, отчего ты хочешь убить меня?»
«Оттого, что людям неспокойно жить рядом с тобой»
«Разве только покой нужен людям для счастья? В покое мир затянет тиной, как болото».
«Оттого, что в тебе много злого огня»
«Огонь во мне, а с моей смертью он расплескается вокруг и попадет в людские души. С кем тогда придется воевать тебе, Охотник?»
«Оттого, что с твоей смертью закончится смутное время и наступит процветание, ибо нечего станет опасаться людям в этом мире»
«С моей смертью мир изменится навсегда и безвозвратно. Может быть, он станет лучше. А может быть, хуже. Но с моей гибелью это будет совсем другой мир. Ты уверен, Охотник, что тебе найдется там место? Ты уверен, Охотник, что людям не придется опасаться самих себя в новом мире?»
Промолчал Асгар. Блистал его искусный меч в твердой руке.
«Если я не убью тебя. Дракон, мир тоже станет другим навсегда»
… и стал мир другим.
