знала, что творится сейчас в душе пациента.
– Помогла? Потыкала мне в глазницу пальцами и всучила мазь с живицей? Я что, похож на идиота? От живицы даже у нас глаза не растут! – Низкий рык опять вырвался из горла Фельгарда, а рука сжалась на флакончике, грозя перемолоть в порошок вместе с мазью, создавая новое лекарственное средство на стеклянной основе.
– О, прости! – Хмурое лицо эльфийки прояснилось, когда она точно поняла, почему гневается оборотень. – Ты же форвлак, мне следовало это учесть. Суть крови темной расы не дала тебе почувствовать прикосновения Ирилии и услышать молитву об исцелении. Светлая богиня снисходила в сей дом и врачевала моими руками твой недуг. Проклятие снято, и твой глаз уже начал расти, а живица нужна для того, чтобы унять зуд. Первое время там будет сильно чесаться…
По мере того как Мирей говорила, смуглое лицо Фельгарда становилось все темнее и темнее, пока наконец Элька не поняла, что оборотень так краснеет. А потом весьма резко ему стало не до смущения, он выругался, сдернул повязку и начал яростно тереть глазницу.
– Уже начало, – рассмеялась Элька, улыбнулась и ее подруга, когда форвлак глянул на мир двумя серыми, круглыми от удивления глазами. Вокруг того, что было прежде пустой глазницей под повязкой, светлело пятно, что придавало грозному лорду весьма комичный, какой-то собачий вид.
«Белый глаз черного Бима», – мысленно дала название явлению хаотическая колдунья и весело посоветовала:
– Ты давай-ка смажь быстрее, Мири дурного не посоветует!
Не дожидаясь реакции смущенного пациента, целительница сама приблизилась к оборотню, вынула из его руки флакончик, обмакнула пальцы и легкими массирующими движениями нанесла мазь на зудящую поверхность. Чесотка быстро унялась. Фельгард с облегчением вздохнул и понуро – извиняться перед эльфийкой, которую минуту назад был готов придушить за все грехи рода остроухих, страшно не хотелось, – признал:
– Я был неправ, прости и прими благодарность за исцеление. Ты воистину самая лучшая из целительниц. Я найду, как отблагодарить тебя.
– Ха, и искать не надо, я уже знаю такой способ, – вновь вмешалась хаотическая колдунья и инициативно предложила: – Пошли, по дороге все объясню!
Мирей только едва заметно наклонила голову, принимая извинения и признательность. В уголках губ эльфийки притаилась улыбка, Ирилия сочла ошибку форвлака весьма комичной. Разделяя веселье богини, жрица улыбнулась шире, теперь, когда пациент отправился домой, некому было счесть ее радость издевкой. Оборотни так часто бывали слишком обидчивы, наверное, столь же часто, сколь упрямы бывали эльфы.
А в кабинете-мастерской Фельгарда Элька уже тыкала пальцем в высохший на подрамнике акварельный этюд, убеждая художника, что такой дар будет в самый раз для Мирей.
Мало смыслящий в эльфийских причудах, смущенный и польщенный форвлак ответил невнятным рычанием, но бумагу из крепления вынул и вручил с полупоклоном хаотической колдунье. Задержал на мгновенье свою широкую руку на ее ладони и предложил:
– Не хочешь остаться, мы могли бы неплохо провести время?
– И пусть весь мир и богиня Архадарга, в частности, подождут? – хихикнула Элька.
– Извини, может, в другой раз, – признал важность миссии посланницы Совета богов оборотень, отступив на полшага.
– Гм… видишь ли, я, оказывается, некоторым образом несвободна, – призналась девушка, скроив такую уморительную мордашку, что сердиться на нее за отказ не было никакой возможности. – Но как- нибудь непременно загляну, если не возражаешь, очень хочется на другие твои работы посмотреть!
– Приходи, покажу, – радостно согласился форвлак. Любовниц у эффектного кавалера хватало, а вот почитатели тайного таланта художника были в страшном дефиците. Если совместить не получилось, Фельгард предпочел второе.
Так что вернулась домой Элька быстро, бережно держа в руке скатку бумаги.
– Вот! Это тебе от благодарного пациента вместе с добавочными извинениями! – Она развернула бумагу, демонстрируя акварельный набросок: пламенеющие закатом небо и горы.
Жрица задохнулась от восхищения. Подруга точно угадала с подарком, такое подношение Мири готова была принять с радостью.
Глава 27
Богопристройная
А в зале совещаний уже объявляли минутную готовность перед перемещением на Эннилэр. Макс пытался досконально изложить коллегам результаты расчетов, коллеги всеми силами пытались увильнуть от этой мозгодробильной чести. Им вполне достаточно было информации о том, что для малыша богини, как и предположила Элька, идеальной колыбелью является источник энергии на болотах. Кроме того, некие безмерно увлекательные расчеты показали периодическую необходимость перемещения крохи по каналам силы в Цветилища, для балансировки энергий мира и самого маленького бога.
Взрослые разговоры быстро наскучили непоседливому малышу, давно уяснившему суть вопроса. Он мягко спрыгнул с колен матери и подбежал к зеркалу. Ткнулся в его поверхность влажным розовым носиком, да только его и видели. Кремовая длинношерстная молния мелькнула и исчезла в проявившемся отражении. Маленький бог, сейчас похожий на маленького олененка, заросшего шерстью, как бобтейл, ни в каких волшебных перстнях для телепортации не нуждался.
Оказавшись на Эннилэре, он принялся самозабвенно носиться по болотам, купающимся в предзакатном солнце. Вздымались тучи золотисто-красных от дробящегося света брызг, взлетали потревоженные птицы и тучи комаров, распрыгивались лягушки. Гвалт поднялся изрядный! Особенно негодовали насекомые и земноводные. Первые – потому, что теплое и пушистое нечто совершенно не годилось в пищу, а вторые – от того, что оное фактически скакало у них по головам. Не умея, в отличие от птиц, летать, лягушки, давая дорогу сияющей божественной младости, плюхающей по воде, квакали что-то совершенно нецензурное. Вот только мнением столь примитивных созданий посланцы Совета богов, обыкновенно старавшиеся учитывать интересы всех сторон, интересоваться не собирались. Почему? А нечего было на грудь мосье магу кидаться и пачкать!
Маленького бога, кажется, весьма забавляло учиненное безобразие вкупе с шумовыми эффектами. А те, кто видел не только внешнее, могли заметить и сияющие круги силы. Они расходились от резвящегося малыша, как звук камертона, отлаживающий общие потоки энергии в мире, куда вступил, или, если честно, впрыгнул, новый БОГ. Эннилэр, беспечно брошенный замужней богиней, уже отзывался на поступь нового покровителя радостной дрожью блаженного предвкушения.
– Насколько я могу судить, прекраснейшая мадам, ребенку здесь нравится, – резюмировал Лукас, обращаясь к богине, тогда как Макс, Рэнд и девушки взирали на резвящегося малыша с почти одинаковым тихим умилением.
Архадарга царственно кивнула в знак согласия и заметила:
– Хорошее место силы!
А малыш, наскакавшись по болоту, – даже в промоинах с открытой водой он, разумеется, и не думал тонуть или проваливаться глубже трети длины лапок – оттолкнулся посильнее и свечкой прыгнул вверх метров на пять. Вот только вниз он опустился уже не на кочках и камышах, а прямо в середине цветочной полянки, весьма напоминающей ту самую, которую днем пытались вернуть, да и вернули, к жизни Мирей и Элька. Напоминающей потому, что эта и была ТА САМАЯ полянка или, выражаясь по-эльфийски, Цветилище. И если насчет цветочков на Эннилэре Элька еще могла что-то напутать, потому что знатоком ботаники себя не числила, то светловолосую эльфийскую деву-духа с нетрадиционной ориентацией и цветильца с бровями-кисточками, танцующих в вастренах какой-то замедленный рок-н-ролл, хаотическая колдунья ни с кем спутать точно не могла. Как и подыгрывающего им на лютне парня, сидящего на широких ступенях дерева-храма, – самого первого своего знакомца в мире.
