уважительный. Искренний абсолютно! А ведь этот человек вынашивал планы всеобщего уничтожения этого племени!
Но это вообще-то было так, мелочи, потому что он, Капка то есть, совершенно меня убил. Наповал. Зарезал прямо-таки. И в землю закопал. Потому что полностью перехватил у меня решение задачи.
Тотальный контроль со стороны Короля — такому нечего было противопоставить. У меня даже сомнений не возникло. Более того, Капка сам оказался готов подвергнуться такой обработке. А это ведь говорило, что он ее не боится. Либо потому, что владеет какой-нибудь защитой (какой, например?), что, если подумать, вполне могло быть правдой. (Но не дураки же и мы, чтоб в свою очередь этого не понимать? И тогда спокойной жизни магистру Капке светит совсем немного.) Либо — что не так уж невероятно — он в своем стремлении искренен.
А тогда значит, что наши интересы нисколько не противоречат его собственным.
Ха! Но тогда это же означает, что и для нас такой оборот дела выгоден! А я-то еще гадал, сколько нам всего придется перелопачивать после взятия противников на поводок. А может, выходит, и не надо?
То-то Стас так спокойно отнесся тогда в разговоре к дальнейшему ходу событий, осенило тут меня. Выходит, он знал о возможных раскладах? А я-то ему заворачивал насчет наведения порядка!
Замечательно. Покуда все эти мысли проносились у меня в голове, я пришел в настолько бодрое настроение, что решил плюнуть на свои копошившиеся в душе мелкие страхи и закурить. Да черт с ним, с этикетом! И с паспортом тоже! Я вытащил пачку «Честерфильда» и положил на стол, достав сигарету.
Аниз с Дареком привычным уже движением потянулись к куреву. Так что мне пришлось еще озаботиться пепельницей. Сидевший в отдалении от нас Капка подозрительно нахмурился, разглядывая явно незнакомый ему ритуал.
Ничего. Пусть посидит. Рано его еще допускать к своему кругу. Как-нибудь позже. То, что Верховный маг был курильщиком, я уже знал.
Но закурить я не успел.
— Не-эт! — заорал внезапно Чештина, сидевший все это время тише мыши. Вскочил и стукнул по столу. — Не получишь ты этого союза! — заявил он, обращаясь к Капке, и с губ его явственно летела пена. — Он обличающе ткнул пальцем в сидевшего на стороне Капки несчастного короля Ядле, все это время вынужденного исполнять в нашей пьесе роль болвана. — Не пойдет наша дочка под твоего ублюдка!
Словно задыхаясь, он рванул на груди ворот одежды. А потом вдруг схватил свою шляпу. Вырвал — как мне показалось — у нее подкладку и швырнул остальное прямо в Капку.
Все вскочили, правда тут же замерев на секунду. Охрана пятилась от кресла Верховного магистра. А сам Капка, успевший тоже подпрыгнуть вверх, но все же не увернувшийся от шляпы, стоял, окутанный облаком изумительно синей пыли. Вцепившись в растерзанный головной убор и силясь оторвать его от лица. Так по крайней мере это выглядело.
Меня это зрелище совершенно ошарашило. Своей чрезмерной эффектностью, я бы сказал. Остальных, надо полагать, тоже. Поэтому никто из присутствующих и не ожидал того, что случилось следом.
Чештина с быстротой прямо-таки поразительной, как кот, бросающийся на мышь, буквально перелетел стол и обрушился на ничего не подозревающего Ядле. Бедняга успел только отшатнуться. Руки старейшины сомкнулись у него на горле, и оба они в компании со стулом повалились с грохотом на пол.
От этого грохота мы, остальные, и опомнились.
Охрана кинулась вперед. Старейшины, не рискуя даже сесть обратно, замерли. Явно не желая никого провоцировать и ожидая, что последует. Взгляды их не без причин обратились в мою сторону.
Надо было что-то делать. И я наконец оставил надоевший уже золотой ошейник лежать на столе. А сам, по примеру Чештины, также перемахнул на другую сторону поверху.
— Да чтоб вас всех! — на ходу бросил я старейшинам, решив ограничиться короткой репликой. Что еще можно было сказать?! Сидели вроде мирно, разговаривали… И вот на тебе!
Чештину уже отдирали от Ядле два здоровых охранника. И я, не став задерживаться, кинув туда только взгляд, шагнул к все еще продолжавшему топтаться в облаке пыли Капке. Зрелище было невероятное!
Он весь словно светился, окутанный неправдоподобным по яркости небесно-синим сиянием. Как купола Гур-Эмира в Самарканде, если я чего не путаю.
Рывок за плечо и хор предупредительных выкриков не дали мне подойти ближе.
— Господин магистр! Не подходите! — Капитан Кбелик отдернул меня назад. — Он сам справится! Это отрава!
Что ж, пронеслось у меня в голове, тогда понятно, почему все от него пятились. Да и сам Верховный магистр, судя по его движениям, не проявлял намерения отдать богу душу. Он вполне бодро продолжал сражаться со шляпой, и похоже было, что ему удастся оторвать ее от себя. Что же это за штуку такую применил против него Чештина? Интересно…
— Сударь! Помогите лучше с этим старым дурнем разобраться! — оторвал меня от созерцания титанической битвы Кбелик. — Мы его оторвать не можем! Что делать?
Что? Я подошел к рычащей и сопящей уже почти что куче, там, где Чештина повалил на пол Ядле. Судя по всему, усилия охранников действительно до сих пор не увенчались успехом. По шевелящемуся количеству рук и ног определить что-либо было невозможно. С удивлением я увидел валяющийся тут же пустой сапог.
— Он силен неимоверно, зверина, — объяснил Кбелик свои затруднения. — Челюсти разжать не можем! Хорошо, зубов нет. А убивать же его нельзя? — Он взглянул на меня с надеждой.
С надеждой в том смысле, что я, наоборот, разрешу. Но я толком еще ничего не понял: кого убивать, у кого зубы? Да и в любом случае хотел бы еще побеседовать с пленным Чештиной. Поэтому сунулся в кучу-малу сам. И сразу — ну почти сразу — понял, о чем шла речь. Действительно, хорошо, что у Чештины уже не осталось к старости зубов. Потому что беззубые волчьи челюсти, перемазанные кровавой пеной, стискивали мертвой хваткой горло короля Ядле. Пока еще живого. Но, судя по всему, не на долгое время.
И охрана никак не могла челюсти эти разжать.
Я едва не разревелся от обиды и злости одновременно. Ведь этот же мерзавец разом рушил все, о чем мы вообще тут говорили! Мне страшно захотелось тут же треснуть его по спине. Или по башке. Но делать ни того, ни другого было нельзя — это бы, пожалуй, только повредило Ядле. По той же причине не стоило совать в волчью пасть лезвие ножа — вблизи от смятого-то горла!
Решение, по счастью, пришло само. Мне не потребовалось на этот раз ломать голову: я выхватил из нарукавного кармашка шприц-тюбик и с маху всадил его в сивый загривок. Со всей полнотой чувств. Решение оказалось меньшим злом. Чештина дернулся, но хватку не ослабил. Однако через десяток секунд обмяк и безвольно вытянулся, высунув язык и выпустив свою жертву.
И — прямо на глазах начал меняться, превращаясь в человека.
Да-а, правы страшные легенды про оборотней, чего уж там! Правда, почему — конкретно не знаю, но вид трансформации озверевшего старейшины вызвал у меня что-то вроде отвращения.
— Унесите его куда-нибудь подальше отсюда! — велел я Кбелику. — Он будет спать несколько часов. Но свяжите, и пусть находится под наблюдением. Мало ли чего.
— Слушаюсь, господин магистр! — отозвался капитан и с несколькими своими утащил расхристанного после превращения Чештину. Похожего теперь на упившегося босяка.
Я склонился над Ядле. Рядом уже оказался неведомо когда успевший Аниз. Со своими двоими ординарцами. Следом с каким-то неуверенным видом подходила Забава. За ней — Дарек с Рэрой. Ангрест.
Все, в общем, в сборе. В это же время Капка закончил наконец борьбу со шляпой и отбросил ставший неопасным предмет одежды.
— Что с ним?! — воскликнул он, быстро опустившись на колени рядом с нами. Следующая его
