скажем так, «на романтическом свидании». Ладно, не пропаду и без них. Пойду подышу свежим воздухом.
Я спустилась вниз. Из окна казалось, что двор совершенно безлюден, только телеги да лошади привязаны. Но не прошла и нескольких шагов, как услышала:
— Братцы, кто-то крадется. Может, конокрад?
Я прижалась к стене дома и подождала, пока народ не успокоится. Охота продолжать прогулку сразу же пропала. Я повернула обратно и тут же нос к носу столкнулась с хозяйкой, которая, не в пример мне, шла со свечой в руке. Обе вздрогнули. Я ойкнула. Настасья Вахромеевна недовольно пробурчала:
— И чего шастаешь по ночам? Приключений ищешь?
— Ищу своих попутчиков. Сказали, уйдут ненадолго, а до сих пор нет.
Хозяйка усмехнулась:
— О них беспокоиться не стоит. О себе подумай. Вокруг одни мужики, сидела бы лучше в комнате да за порог не вылезала.
Я молча открыла и закрыла рот. Настасья Вахромеевна весело рассмеялась:
— Неужели думали, что меня можно обмануть? Тоже мне Любим нашелся. Пойдем уж, провожу. — По дороге она спросила: — И что ты делаешь в обществе этих? Ты же на них не похожа. Не боишься?
— Не боюсь. Парни они хорошие. А я брата ищу.
Мы дошли до моей двери.
— Ладно, расскажешь утром. Тут много народу останавливается, может, и о брате твоем кто слышал.
Я обрадовалась: и почему сразу не додумалась? С приятной надеждой нырнула под одеяло. Точно, если кто мне и может помочь, так это хозяйка трактира.
Из-под кровати раздалось ворчание метлы:
— Смываться надо. Чует мое сердце недоброе.
Я ядовито поинтересовалось:
— И где у тебя это сердце находится? Может, и поверю, если узнаю.
Укрывшись с головой, я крепко уснула.
Утро я встретила в хорошем настроении. Позавидовала мужикам, которые обливались прямо из колодца. Только хотела умыться и сама, как раздался стук в дверь. Послышался голос хозяйки:
— Открывай, Любим. Чистое полотенце принесла.
Я хмыкнула и распахнула дверь, позабыв о том, что стою полуголая, в одних штанах. Реакция Настасьи Вахромеевны поразила. Она уставилась на меня, проглотив язык. Я сначала никак не могла понять, что ее так удивило. Потом догадалась: взгляд хозяйки замер на татуировке.
Она медленно приблизилась ко мне и провела по рисунку пальцем. Внимательно поглядела в глаза:
— Позволь узнать, как зовут твоего брата?
Я с готовностью ответила:
— Федор.
— Мир тесен. Думаю, твой брат обрадуется, когда вы встретитесь. Незачем девице бродить по белу свету без пригляда. И до его приезда, пожалуй, я тебя никуда не отпущу.
Она ласково улыбнулась, погладила меня по голове, затем прижала к себе и поцеловала.
Внезапно дверь распахнулась. Такое впечатление, что с той стороны по ней врезали ногой. На пороге появился мужичок небольшого роста. Взгляд, полный злобы, остановился на мне. Я подумала: «Ростом с вершок, но, похоже, очень сильный» и быстро закуталась в полотенце. Перевела взгляд на хозяйку.
Настасья Вахромеевна безо всякого испуга рассматривала вошедшего, а потом лениво произнесла:
— Просила же не врываться без стука к постояльцам. Всех гостей распугаешь. Знакомься, Любушка, — повернулась она ко мне, — супруг мой законный.
Подошла к мужу, обняла и поцеловала:
— Ну здравствуй, что ли. Долгонько не появлялся.
Мужик сразу поутих, но взгляд, брошенный в мою сторону, не сулил ничего хорошего. И чего он так разозлился?
— Здравствуй, моя ягодка сладкая. Извини. Сказали, будто ты у хахаля.
Хозяйка сердито бросила:
— А ты все наговоры и слушаешь! Иль мало людей погубил ни за что ни про что? Пойдем я тебя напою, накормлю.
Она многозначительно взглянула на меня, давая понять, что разговор не окончен, и увела своего благоверного.
Вновь дернулась под кроватью метла:
— Беду чую! Нужно улетать немедленно.
— Ты — одна, нас — трое.
Метла зашелестела прутьями:
— Те на своих четырех доберутся.
— Грамотная ты наша! — рассмеялась я. — Вот только куда бежать? Мы ведь ничего не узнали.
— Узнать можно и после. Если цела останешься. А сейчас уноси ноги.
Может, метла и права, но не хотелось бежать оттуда, где тебя хорошо кормят и где постель удобная.
Вскоре вновь раздался стук в дверь. На пороге стоял молодой парнишка. Он проскользнул в комнату и быстро зашептал:
— Меня послала хозяйка. Сказала — уезжайте по-быстрому. Ее мужу что-то не понравилось. И еще она передает, что если твой брат тот, про кого она думает, ищи его у боярина Свега.
— Спасибо, — поблагодарила я и бросилась к комнате парней.
Изо всех сил заколотила в дверь и вскоре увидела две заспанные физиономии. По недовольным лицам поняла, что ночь они провели бурно.
— Одевайтесь и едем.
— Любка, будь милосердна! — запротестовал Локша. — Чего будишь в такую рань?
— Локша, кого ты просишь о милосердии? — мурлыкнул Кийс. — Ей надо влюбиться, чтобы нас понять.
Волк-оборотень тут же предложил:
— Любка, влюбляйся в меня.
Что-то парни с утра расшутились. Не к добру. Я сердито рявкнула:
— Можете оставаться. Я улетаю.
Кажется, угроза оказалась существенной. Оборотни окончательно проснулись.
— Так мы тебя одну и отпустим, — проворчал Кийс. — Случись что, отвечай потом.
— Ну, вроде вы не брали обязательств перед моими родителями, — рассмеялась я и тут же вздрогнула. До меня вдруг дошло, что родители (да и сестры) небось с ума сходят, ищут пропавшую дочь. Оббегали, наверное, все больницы и морги.
Я сокрушенно вздохнула — вот что любовь с человеком делает. А ведь избранника своего я почти и не знаю. Может, он и посмотреть-то в мою сторону не захочет. Но об этом следовало думать раньше. А сейчас — только вперед. Идти и не сдаваться. А вернее — найти и добиваться.
От придуманного девиза стало веселее. Я взглянула на Кийса как на более догадливого:
— Я бы и сама здесь еще пожила с удовольствием. Но вернулся муж хозяйки, ее что-то насторожило в нем, просит побыстрее уехать.
Локша разозлился:
— Да я его одной рукой!..
Однако Кийс отнесся к предупреждению серьезно:
— Раз Настасья Вахромеевна говорит, надо слушать. Зря она болтать не станет. И с мужем ее связываться не стоит. О нем дурная слава ходит. Хитер он и очень опасен. Слышал, за глаза его Змеем Горынычем кличут.
