— Ты себя в зеркало видела?
В ее глазах впервые со времени нашего знакомства вспыхивает интерес.
— Зеркало? Где?
Тыкаю пальцем в стену рядом с дверью. Там приколочено небольшое треснувшее зеркальце, перед которым вполне можно побриться или выдавить прыщ. Слышится топот маленьких ног.
Девочка встает перед зеркалом на цыпочки и пытается в него заглянуть.
Подхожу, поднимаю ее повыше, чтобы она могла увидеть свое лицо целиком.
— А ты ничего, симпатичная.
— Правда?!
Все девчонки на это покупаются. Этот же ребенок и вовсе дрожит от счастья. Усмехаюсь и киваю с видом прожженного повесы:
— А как же! Маленький нос, большие глаза, уши… а ну-ка погоди.
Ставлю ее на пол и убираю волосы за уши. Она покорно стоит и смотрит на меня.
— Слушай… а что у тебя с ушами?
— Их отрезали.
Моя рука замирает. Я стою, смотрю в эти серебристые глаза и чувствую, как внутри разрастается пустота. Так ведь не бывает, правда? Так не должно быть.
Сажусь на пол и гляжу на Рей снизу вверх. И что мне теперь делать? Пойти и убить их всех? Или наведаться в Великий лес и вернуть искалеченного ребенка?
Я не знаю. И, если честно, не желаю этого знать.
— Что случилось?
— А? Да нет, ничего… просто…
— Не говори никому об ушах. И о том, где ты меня встретил. Или у тебя сердце остановится.
— Ты в своем уме? Ты хоть знаешь, кто ты?!
— А кто ты?
— Я? При чем здесь это?
— Кто ты?
— Темный эльф! Бард. Я уже говорил.
— Темные эльфы не бывают бардами. Ты врешь.
И говорит это так спокойно, отстраненно, словно рассказывает о погоде.
— Знаешь, за такое можно и по попе схлопотать.
— Ты мне ничего не сделаешь.
Сжимаю кулаки.
— Это еще почему?
— Иначе ты умрешь.
— Других причин нет?
— Нет.
— Тогда прибью, поверь. И не доводи меня больше.
Отворачиваюсь, подхожу к окну и рывком его раскрываю. Мысли скачут, сердце едва не разносит грудную клетку. Эльфийка. Люди поймали эльфийку! Теперь я вспомнил, где еще слышал об искристых глазах, которые меняют цвет как им вздумается. Такие глаза — отличительная черта королевской семьи светлых эльфов… Не то чтобы у них был король… Их правители называются как-то иначе. Но факт остается фактом. Мало того что люди выкрали ребенка, мало того что им оказалась девочка, но она еще и единственная наследница трона. Принцесса. И я должен молчать?!
— Тебе необходимо вернуться в Светлый лес.
— Нет.
— Ты не понимаешь. Тебя там ждут. О тебе позаботятся…
— Мне сто восемь лет. Я не вернусь.
В который раз за день я понял, что мне нечего сказать. Сколько-сколько ей лет? Но это невозможно! Хотя конечно, светлые эльфы долго не стареют, но чтобы в сто восемь выглядеть на двенадцать… Так не бывает.
— И сколько ты просидела… в башне?
— Сто лет. Я же говорила. Меня поместили туда, когда мне исполнилось восемь.
Выпрямляюсь и успокаиваюсь. Хватит сходить с ума. Надо думать, что делать дальше, иначе можно натворить немало дел.
— Если светлые узнают, что я тебя нашел и ничего им не сказал, разразится война.
— А ты скажешь, что в этом случае я бы тебя убила. Если бы ты сказал.
— Я не смогу тебя защитить.
— Я тебя сама защищу. Не бойся.
Вздыхаю и оборачиваюсь. Сидит на полу, обхватив руками коленки, и смотрит мне в глаза.
— Ты ненормальная.
Лучше бы я подружился с гоблином. Однозначно.
— Может, скажешь, чем я заслужил такую милость? И почему должен везде таскать тебя с собой?
— Ты красивый. И смешной. С тобой не скучно.
— Не скучно. Сомневаюсь.
— Не сомневайся. Я все знаю о скуке.
— Ладно. Видимо, ничего с тобой не поделаешь. Пока побудешь со мной. Надо тебя откормить и вывести из этого города…
— Нет.
— Не понял.
— Я не хочу уходить из города. Я всегда мечтала его увидеть. Я научилась слышать то, что происходит снаружи. Очень плохо, но часто в темноте представляла себе, как живут снаружи люди, гномы и остальные расы. И всегда мечтала точно так же гулять, смеяться, веселиться. Я не хочу уходить.
— Но тебя найдут. Твои глаза выдают тебя с головой.
— Они не заметят. Они будут думать, что у меня черные глаза и что я мальчик.
— Кто «они»?
— Все.
— И даже эльфы?
— Все.
Так. Все. У меня больше нет аргументов. Хочет оставаться — пожалуйста. Я вымотался, мне плохо, у меня были насыщенный день и не менее насыщенная событиями ночь. Так что я — спать. А это чудовище пусть что хочет, то и творит, мне плевать.
С этой мыслью я подхожу к кровати и падаю на нее, закрываю глаза и почти мгновенно отрубаюсь. Во сне меня кто-то обнимает и ложится рядом. Тепло и непривычно. Но почему-то, даже когда ее пальцы осторожно касаются чувствительного уха, я только дергаю им и не просыпаюсь полностью.
ГЛАВА 3
— Конфеты.
— Что?
— Конфеты. Хочу.
Медленно открываю глаза и смотрю на девочку, сидящую на моей кровати.
Ой. Слишком резко сел. Голова раскалывается… Странно, вчера я не чувствовал боли от порезов, ссадин и, кажется, от пары трещин в ребрах.
Она отодвигается от меня и садится на пол.
Так. Придется встать. Где моя одежда?
