У эльфа отвисает челюсть от моей наглости. Я счастлив!
Встаю и ободряюще ему улыбаюсь:
— Ну? Чего стоим? Кого ждем?
Я гордо прохожу мимо него, держа за руку Рей, спускаюсь по мокрым ступенькам — чихаю. Однако холодно.
Жилье, которое снял Аид, представляет собой комнату с полуразваленным камином — и все.
— Это что же… мы тут жить будем?! С ума сошел?! С нами ребенок!
— Не нравится, вперед — дверь открыта. Тебя никто не держит, — очень зло бросает мне светлый. И ласково обращается к девочке: — Рей, тебя это не касается, можешь остаться, если хочешь, конечно.
— Но здесь невозможно жить!
— Ты знаешь, где выход.
Аид застегивает куртку и идет к двери, ведущей на улицу.
— Ты куда это собрался? Мы же только пришли.
— За матрацем! К Таичи! — И дверью хлопают так, что сыплется штукатурка.
Ошарашенно смотрю на закрытую дверь — и что это было?
Рей же проходит в глубь комнаты и садится на матрац.
Камин разгорается далеко не с первого и даже не со второго раза. Рей уже начинает чихать от холода, да и сухой одежды у нас нет. К счастью, светлый возвращается не только с матрацем, но и с тремя пледами, которые Таичи временно выделила нам из запасов больницы. А также с кухонной утварью и набором продуктов для супа. Как он это все дотащил один, ума не приложу.
Сидим на матрацах перед камином, ждем, когда будет готов суп. Аид, молодец, сбегал, купил продуктов, и денег теперь нет… это грустно. Суп скоро будет готов, что вселяет надежду.
— Спасибо тебе.
Аид от удивления аж давится сухариком, который как раз пытался сгрызть.
— За что?
— Я наконец-то смогу нормально выспаться, и никто меня не будет тыркать. И вообще, уже надоело вылезать из трактиров через окна, когда начинает светать.
— Да не за что.
— Хотя, конечно, тут небогато.
— Заработай, тогда переедем туда, где получше. Хотя в данной ситуации вряд ли у тебя получится.
— Здесь тепло и…
— Не переживай, завтра начинаются Великие торги. Ворота откроются, и в город войдут купцы. Так что наверняка ты сможешь подработать бардом. Или охранником — на худой конец.
Я кривлюсь:
— Ты не понимаешь. Я не сдамся. А пойти работать охранником — для меня значит сдаться. Ну… я… короче, ты знаешь, что я имею в виду.
— Ага. Ясно. Суп готов, давай тарелку.
Киваю, суечусь, разыскиваю неглубокую металлическую чашку. Ура! Сейчас я наконец-то поем.
— А что насчет нее?
— А что не так? — смотрю на Рей, которая уже приступила к трапезе. — Ты вообще о чем?
— Ты так и не объяснил, почему ее везде за собой таскаешь. И где ты ее нашел?
— На улице.
— Ну да, так я тебе и поверил.
Ой. Горячо. Вдыхаю аромат, довольно улыбаюсь и берусь за ложку. А он неплохо готовит, этого у него не отнимешь.
— Дело твое, но конкретно она наложила на меня оригинальное заклинаньице, если я отойду от девчонки дальше чем на сто метров, у меня остановится сердце. Мило, правда?
Слышится звон посуды. Удивленно смотрю на эльфа, из рук которого падает тарелка.
— Не понял? Это как?
— Да ты не расстраивайся, это мелочи жизни. — И я зачем-то рассказываю ему все, молчу лишь о том, что Рей, по всей видимости, является эльфийской принцессой. Незачем ему это знать. Да и договор у меня — никому не рассказывать.
— Н-да… тебя действительно нельзя оставлять одного.
После этого Аид замолкает до утра и пребывает в глубокой задумчивости. Наевшись и напившись, я ложусь на матрас, накрываюсь пледом и наконец-то засыпаю.
ГЛАВА 5
Три часа дня. Лежу, смотрю на грязный потолок и сонно потираю глаза. Нехило я так выспался. Рей чем-то гремит. Аид ушел куда-то. Кажется, он пытался разбудить меня ранее, но потерпел сокрушительное поражение в виде удара пяткой в челюсть. Я спросонья вообще нервный и буйный. Так что от меня отстали.
— Рей! — зову я.
— Что?
— Чем ты там гремишь?
— Полы мою.
Чувствую, как брови ползут на лоб.
— Зачем?
Знаю-знаю, вопрос — на грани идиотизма.
— Я ненавижу грязь, — говорит Рей, подходя ко мне ближе, в руках она держит тряпку.
— Да? — А что мне еще остается сказать?
— Это ведь наш дом?
— Ну… пока платим — да.
— Это наш дом! — хмурится и чуть повышает тон.
Я догадываюсь, что для нее этот вопрос крайне важен.
— Безусловно. Я никому не дам нас отсюда выставить. Если что — нас тут и похоронят.
Девчонка чуть расслабляется. Так что мою иронию явно недопоняли.
— Значит, я могу делать здесь все, что захочу?
— Ну… да. А что ты хочешь?
Она кидает тряпку на пол.
— Я хочу убраться.
— Да, пожалуйста! — закрываю глаза и ложусь обратно… Главное, чтобы меня не напрягали.
Меня напрягают. И не слабо. Я подметаю, драю пол, смахиваю паутину с углов, бегаю к соседям выпрашивать мыло, тряпки, ведра…
Знаете, когда к вам стучат в дверь, вы ее открываете, а на пороге стоит темный эльф с клыкастой улыбкой и просит одолжить соли… короче, мне орали: «Забирай все, что хочешь, только детей не трогай!» Н-да. Интересно, они когда-нибудь поймут, что мы не едим детей?
В средине дня я просто смываюсь и начинаю наматывать круги вокруг дома, ожидая конца уборки. При этом сочиняю новую песню и радую ею прохожих. Тех немного, но в итоге набирается человек двадцать плюс три гнома и тролль. Я пою о трудностях борьбы с полчищами тараканов и о мучениях домохозяек, пытающихся навести чистоту дома.
Мне аплодируют и даже кидают медяки в котелок, который я также стащил из дома.
А когда вечером возвращается Аид с продуктами, он и вовсе застает белоснежные стены, белый потолок, надраенные полы и сшибающий с ног запах краски.
