язык.
В коридорчике, как и предполагалось, никого не было. Вправо от наших камер располагалось еще несколько таких же, а затем маячила глухая стена. И влево — не меньше десятка. Тоже предназначенные для магов. Но они пустовали. Зато коридорчик слева заканчивался деревянной дверью, массивной с виду, но чуть приотворенной. Над дверью тускло светилась лампа на голом крученом проводе.
Вне узилища не в пример легче дышалось. С меня словно сняли каменный панцирь, позволив разогнуться и набрать полные легкие воздуха… Пусть и не самого чистого.
— Что там? — с любопытством спросил Сэм.
— Ничего интересного… — Я занялся его замком. Одолевать замок на своей клетке было намного спокойнее. А здесь, снаружи, я чувствовал себя тревожно и все время косился на щель приоткрытой двери.
— Ну чего ты так долго? — сердился Сэм, нетерпеливо переминаясь внутри клетки. Теперь я почти не видел его. Как ни тускла была лампа, свет ее все равно мешал рассмотреть творящееся за решеткой. Да и знак искажал силуэт даже снаружи. Но беспокойство и нетерпение Сэма прямо-таки лучились через прутья.
— Давай я подержу… — вызвался он, перехватывая замок изнутри.
— Не на… Проклятие! — Сэма швырнуло к дальней стенке, но мое проклятие адресовалось не этому факту, а обломкам проволоки, в которые превратилась отмычка. То ли неосторожность наша с Сэмом подействовала, то ли металл уже устал от бесконечных изгибов, но и без того короткая проволока распалась на два ни на что не годных куска.
— Мне очень жаль… — медленно произнес я, не поднимая глаз.
— Погоди, — отозвался Сэм поспешно, хотя и нетвердым голосом. Шок от удара оставил его в сознании, но двигался он замедленно. — Погоди, сейчас… Не уходи. Я, может, у себя найду что-нибудь подходящее… — Я услышал, как он копается внутри, царапает камень, потом вздыхает и обреченно констатирует: — Нет, ничего нет.
— Сэм, я…
— Слушай, иди уже отсюда, а, — напряженным тоном прервал он меня. — Не вышло так не вышло. Мне, в конце концов, ничего не грозит. Просто не хотелось… Ай, неважно. А ты катись подальше, тебе есть что терять. Ну чего таращишься? Топай давай… Или сейчас как начну орать, чтобы какой-нибудь охранник пришел!
Я еще несколько секунд смотрел в темноту за решеткой, в которой теперь не различалось никакого движения, потом развернулся и двинулся к выходу. Сэм в принципе прав. Ну переживет он свои неприятности…
Щель оказалась слишком узка, чтобы с толком рассмотреть происходящее за дверью. К тому же поперек двери переливался красками жгут охранного заклинания. Но, учитывая, что дверь закрыли небрежно, контур заклинания не замкнулся и торчал лохмотьями в разные стороны, не цепляясь за косяки.
Если подойти вплотную и затаить дыхание (на всякий случай), то можно рассмотреть противоположную стену, выложенную грубо тесанным камнем, а ниже… Что-то тучное, объемное, неопределенной формы, похожее на… Нечто вдруг пошевелилось, распрямилось и оказалось толстяком, который просто дремал, сидя спиной к двери и, похоже, навалившись на стол.
Толстяк со вкусом потянулся, откидываясь назад и демонстрируя лысую макушку, с кряхтеньем встал и двинулся куда-то в невидимую для меня часть комнаты, даже не взглянув в сторону двери. Судя по поведению, был он один, поэтому, выждав несколько секунд, я решил толкнуть дверь…
Глазам предстало небольшое помещение с двумя дверями. Одна — та, за которой скрылся толстяк, — вела, скорее всего, в уборную. Иначе звуки, доносящиеся оттуда, объяснить нельзя. Вторая дверь находилась выше уровня пола, и к ней вела железная лестница, крепившаяся к стене. Еще в комнате имелись в наличии: стул с висящей на спинке темной курткой, а также стол, на котором стояли кувшин, кружка, тарелка с огрызками, и покачивалось «волшебное око». Из темного стеклянного «ока» мне призывно махало рукой искаженное изображение нагой блондинки.
Я сделал несколько шагов к лестнице и остановился, заметив на стене, на крюке, вбитом между камнями, здоровенное кольцо с десятком ключей. Толстяк наверняка не таскал его с собой именно из-за размеров кольца.
За дверью уборной плескалась вода и слышались невнятные подвывания. Кажется, там пели. Сколько еще охранник там пробудет? Минуту? Две? Десять?
Ключи не звякнули, когда я снимал их с крюка. Дверь обратно к камерам не скрипнула. Внутренний голос замолчал, шокированный моим идиотизмом.
В полной тишине я вернулся обратно к камере Сэма.
— Все еще хочешь на свободу? — поинтересовался я, перебирая ключи в поисках подходящего.
Сэм быстро перебежал по своей клетке, переместившись к самым прутьям. Знак искажал черты его лица, но изумление прочесть было все-таки можно.
— Ты зачем вернулся? Это что? Ключи? Ты там убил кого-то? Ты…
— Не ори, — с досадой отозвался я, нервно косясь на дверь в конце коридора. — Мне слегка повезло…
— Ну ты кретин! — выдохнул неблагодарный пацан. — Ты спятил, что ли? Какого беса ты приперся? Если была возможность, уносил бы ноги!
— А вот без твоих распоряжений я обойдусь, — раздражаясь, отозвался я, выдергивая очередной неподходящий ключ.
— Да и я без твоих благодеяний… Может, мне тут нравится? Может, я…
— Заткнись, — попросил я его. От напряжения ладони вспотели — и ключи выскальзывали, словно живые. — Без моих благодеяний ты уже дважды был бы, скорее всего, мертв.
— Да что у тебя за мания такая меня спасать? Ты кто, Ассан Хранитель или Люц Птицедрев? Я тебя просил, что ли? Да пошел ты со своей помощью куда подальше! Я вообще не нуждаюсь…
Ключ легко вошел в скважину и покорно повернулся. Сэм смолк, потом хрипло попросил:
— Отойди…
Я, не оглядываясь, снова устремился к выходу. Хочет выбраться, теперь дорога открыта. Хочет остаться — его дело.
Щель я предусмотрительно оставил и теперь, к величайшему своему разочарованию, увидел через нее спину толстого охранника на прежнем месте. Тот катал что-то по столу, посмеиваясь. Надо думать, вертел свое «око», любуясь красотками. Аж лысина порозовела…
— Ну и? — выдохнули мне в ухо еле слышно. — Что дальше?
Я не успел ответить, потому что толстяк отвлекся от своей игрушки, потянулся через стол за кувшином и вдруг замер, уставившись на противоположную стену. На пустой крюк.
— А где… — недоуменно начал было он вслух вопрошать сам себя.
Я пнул дверь и прыгнул вперед, ударив ребром ладони по заплывшей жиром шее. И одновременно с этим в затылок бедняги врезался крошечный огненный шарик. Толстяк обмяк и ткнулся носом в стол. Волосы на его затылке свернулись колечками, и явственно завоняло паленым.
— Брр… — проговорил Сэм. — Этого только не хватало… Ну теперь мы точно преступники. Он живой?
— У меня и в мыслях не было его убивать, — свирепо отозвался я, пытаясь нащупать пульс в складках толстой шеи. — Я хотел его оглушить. А ты со своими огнебоями не только грохнул его, но наверняка поднял где-нибудь наверху тревогу…
— Да от моих огоньков только кожа чешется! — возмущенно возразил Сэм.
— Живой, — буркнул я, нащупав-таки пульс. — На кой бес тебе понадобилось… — Я только теперь обернулся к своему товарищу по несчастью, да так и замер, рассмотрев его при свете.
— Челюсть подбери, — мрачно посоветовала та, что стояла за спиной.
— Ты не Сэм, — ошалело сообщил я.
— Мне это известно.
Одежда на ней была Сэмова. И рост тот же. А вот все остальное… Не далее как два дня назад мы
