пальцев тянутся к железной щеколде, на долю секунды упала духом, но нет… Ему не хватало каких-то сантиметров!
— Великолепная попытка! Чего уж тут скромничать! — Я тоже улыбнулась.
— Ну ладно. — Фермер примирительно поднял огромные натруженные ладони. — Пошутили, и хватит. Открывайте.
— А вы мне экскурсию по полю с марью проведете? — подозрительно спросила я.
— Проведу, — сдался узник.
— И больше никаких практических занятий по животноводству?
— Обещаю.
— И еще пусть купит мне ленты, красные, атласные, — раздался живой девичий голосок над моим ухом.
А фермерская дочка не промах — как по волшебству появилась в нужное время и в нужном месте.
— И красные ленты, — добавила я, памятуя, что должна этой девчонке за козу.
— И красные ленты, — обреченно повторил господин Стан, к которому снова стали проявлять интерес ламы. Насытившиеся животные, видимо, требовали тепла и ласки.
— И башмачки… — попробовала ухватить момент подружка Ефима, но не тут-то было.
— Хватит с тебя и лент! — в два голоса заявили мы с фермером, затем уважительно друг другу улыбнулись, будто наконец пришли к взаимопониманию.
Я хотела взять с него еще и слово честного человека, но теперь такие предосторожности не понадобятся, можно отпирать.
Поле с марью оказалось красивым. Издали его можно было принять за вересковое, но при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что для вереска эти растения слишком высокие. Некоторые из них доставали мне до макушки, а от их сиреневых метелок исходил странноватый горький запах: не хороший и не плохой, а просто особый. Такие запахи сложно забыть, они часто ассоциируются с какими-то событиями прошлого.
Я взяла одну метелку в руки, и под моими пальцами она стала потихоньку осыпаться. Руку пришлось срочно отдернуть — а ну еще фермер скажет, что я порчу его урожай.
— Да не бойтесь вы так: в мари метелки не главное, — успокоил меня господин Стан, — нужны только стволы — из них добывается сок. Вам ведь известен этот процесс?
Я помотала головой. Ничего мне не было известно: ни что такое марь, ни тем более как ее обрабатывают.
— Ну… из меня рассказчик плохой, — разочаровал фермер. — Вы к господину Клаусу обратитесь, уж он мастак объяснять. Если сядет на любимого конька — не остановишь.
Ага, как же, пойду я к фабриканту. Хорошо, если с порога метлой не выгонит.
— А когда сбор урожая? — спросила, хотя к мари скорее подходило слово «покос».
— Да завтра, наверное, и начнем, пока дожди опять не зарядили.
Значит, середина — конец сентября.
— И какая урожайность?
— Да по четырнадцать центнеров с гектара в среднем.
Так и знала, что собственному приказчику стоит верить больше, чем заезжему дельцу. Плакали наше имение и моя безбедная старость.
— А больше может быть?
— Да почему ж не может. Может, наверное. Только еще не выходило. Вон, у катонцев, у тех, наверное, больше. Только они над каждым растением трясутся, а у меня столько свободных рук нет. Да и времени за батраками приглядеть — тоже нет.
Снова эти катонцы и их коллективное хозяйство. Чувствую, следующий пункт моего путешествия уже определен.
— Что же, у вас сыновей нет, чтобы приглядывать?
— Нет, леди, нет, — сокрушенно развел руками господин Стан. — Не послали боги. Дочка, да и та одна-единственная.
Мой мозг моментально начал работу по схеме, из-за которой я всегда смеялась над всеми престарелыми кумушками.
— А вам зять не нужен?
Огорошенный неожиданным вопросом фермер смотрел на меня недоверчиво.
А что? Дочка единственная. Хозяйство зажиточное, может, еще и побольше, чем наше. И братьев у меня целый ворох. Что до титула, так его только Лас и наследует, да и то детям не передаст. Так что партия выгодна со всех сторон. Буду продвигать Ефима — главное, чтобы он прекратил свою оголтелую беготню за каждой юбкой.
Ну а с фермером мы как-нибудь договоримся, когда пройдет первый шок.
Шучу, конечно. Хотя…
Коллективное хозяйство катонских переселенцев… хорошо бы для начала представлять себе, что это за организация. Сильно сомневаюсь, что к ним вот так запросто можно зайти под предлогом добрососедского визита или экскурсии. А зная суровый нрав катонцев, легко предположить, что меня расстреляют с наблюдательной вышки еще на подходах. Тем не менее я упрямо мерила шагами ухабистую дорогу, решив, что если уж не удастся зайти на территорию хозяйства, то за невинные прогулки по окрестностям никто с меня строго не спросит.
Катонцы и раньше приезжали в Греладу, многие потом оставались навсегда. Эти невысокие жилистые люди вгрызались в самую трудную работу с недюжинным упорством только ради шанса обосноваться в благополучном королевстве. Греладцы их недолюбливали — кому же охота иметь перед глазами живой укор национальной привычке работать размеренно, иногда даже с ленцой, и надеяться на вечное и нерушимое «авось». Теперь же, когда буквально через считаные недели королевой Грелады должна была стать принцесса из Катона, у переселенцев и вовсе дела обещали пойти на лад. Чувствую, еще взвоет наше народное хозяйство от такого конкурентного пришпоривания.
Взобравшись на очередной крутой пригорок, я увидела, как по спускающейся вниз дороге вышагивает доктор, а за ним плетется с какой-то тяжелой ношей в руках… кто бы вы думали? Один из моих братьев, Михей. Неожиданная встреча! Я-то все думала, где в последнее время пропадает наш профессиональный ученик? А он на этот раз решил податься в доктора. Не то чтобы я была против. Но обучение в медицинской академии стоит недешево.
Решив разузнать, как обстоят дела у моего братца, а заодно поболтать с сэром Мэверином, я, словно мячик, скатилась с горки и едва не сшибла обоих, не успев вовремя затормозить.
— Добрый день, сэр Мэверин!
— О боги, леди Николетта, вы нас заиками оставите! — вскричал перепугавшийся доктор. — Знакомого мне мальчишку вот так же однажды напугали, так он потом не мог произнести ни одного слова длиннее трех букв.
— И что же, он таким на всю жизнь остался? — поинтересовался Михей.
— Нет, не остался, но мой коллега после этого случая купил себе породистую лошадь.
Брат заулыбался во все зубы: такой благоприятный исход истории его явно радовал и сулил безоблачное будущее. Наверное, он даже на секунду подумал, что мы могли бы работать с ним в паре. Кстати, о странных парах:
— Куда вы направляетесь вдвоем?
— Конечно же к пациенту! Леди Николетта, я думал, что ваш брат решился помогать мне с полного вашего одобрения и согласия, иначе никогда не взял бы его с собой, — слегка нахмурился сэр Мэверин и искоса посмотрел на Михея.
Брат был спокоен и непоколебим: до этого момента он особо не стремился обсуждать свои действия даже с родителями, не то что со мной. Так и жил, словно перекати-поле, порой заявляясь домой, только чтобы поспать. А то и вовсе не заявлялся, к примеру, как в те несколько дней своей жизни, когда серьезно
