незамеченным сейчас — это наилучшая линия поведения, от которой в первую очередь зависит отнюдь не его жизнь.
Разумеется, у него ничего не вышло. Через четверть часа после того, как закончилось импровизированное совещание заговорщиков у Данила Сергеевича и снайпер покинул квартиру бывшего мента, он наткнулся на двух человек. Олег их не знал, а вот они, похоже, отлично знали, кого встретили.
На самом деле Музыкант еще в подъезде, расставшись с Доцентом, попытался с помощью своего тайного чувства достучаться до Флейтиста. К сожалению, он не вполне понимал, что именно нужно делать. Ни глухому снайперу, ни говорящему крысу так и не пришло в голову предложить поэкспериментировать, разобраться хорошенько, как им удается почуять друг друга на расстоянии. Им вообще много чего еще нужно было обсудить, оба только-только научились спокойно разговаривать, вместо камней преткновения искать точки соприкосновения, им обоим еще бы времени на то, чтобы многое понять, но этого времени у них не было. Теперь приходилось брести вслепую, надеяться на удачу, которая не раз уж оказывалась на их стороне. Поэтому Олег, решив, что телепатическая связь с говорящим крысом вернее заработает, если ближе подобраться к линии фронта, решил еще раз положиться на везение. Задворками, узкими, редко посещаемыми улочками он неторопливо двинулся туда, где стреляли, — благо эхо от выстрелов слышно было издалека. И он шел и шел, и никто ему не встречался, и снайпер конечно же расслабился. И конечно же оказалось, что расслабился он слишком рано. Олег на очередном перекрестке свернул за угол и лицом к лицу столкнулся с двумя людьми.
— Упс, — сказал один. — Стоять!
Дуло автомата, мгновение назад небрежно свисавшего с плеча, взметнулось вверх, уставившись Музыканту в живот.
— Ты чего? — удивился второй.
Олег начал соображать, что бы ему сказать, когда первый пояснил напарнику:
— Это Музыкант. Слыхал, Сашка, про такого?
— Вон в чем дело, — понимающе протянул Сашка. — Тот, которого Доцент велел искать? Привет, Музыкант. Придется тебе с нами до Штаба прогуляться. Повезло нам с тобой, Семен. Доцент за эту важную птицу какую-то награду обещал.
Сашка с Семеном переглянулись.
— Оружие есть? — спросил Семен.
— Нет, — Олег покачал головой.
— Надо бы проверить, — засомневался Сашка. — Слышал я, что Музыкант из дома без ствола никогда не выходит.
— А еще говорят, — не выдержал снайпер, — что я взглядом убиваю. И что во лбу у меня — пулемет. Мужики, охота на меня закончена. С Доцентом я разговаривал полчаса назад, и он отправился в Штаб, чтобы приказ насчет меня отменить. Вы еще, наверное, просто не в курсе.
— Ну-ну, — хохотнул Семен. — А чем докажешь?
— По-моему, — добавил его напарник, — юноша врет и не краснеет. Отведем его в Штаб, а там разберемся. Давай-ка все-таки посмотрим на всякий случай насчет оружия.
Семен шагнул чуть в сторону, чтобы Сашка, подходя к Олегу, не оказался случайно на линии огня. Его напарник деловито ощупал снайпера, велел ему расстегнуть куртку, недоверчиво похмыкал, убедившись, что Музыкант не соврал и оружия у него действительно нет.
Юноша, зло подумал Олег, глядя на Сашку, был не особо-то и старше его самого. Гляжу, ребята, вы такие храбрые, когда вдвоем и при стволах против одного безоружного. А попади вы ночью в «серую зону» — сколько бы вы там продержались? Эх, жаль, что пулемет во лбу и смертоносный взгляд — не более чем байки. Черт бы вас всех подрал, мне нужно совсем в другую сторону. Конечно, когда эти два конвоира доведут меня до Штаба, все быстро прояснится. Но время будет потеряно, а у нас теперь нет ничего, что было бы ценнее. Флейтист был прав: сейчас каждое мгновение — это чья-то жизнь. Минута — и от той полсотни крыс, о которой он говорил, можно отнять одну.
Пятьдесят крыс где-то ждали Музыканта, который мог бы их спасти. Но Музыкант зря потратил одну минуту, и их осталось сорок девять. Сорок девять крыс где-то ждали Музыканта…
Семен легонько подтолкнул его автоматным дулом.
— Пойдем, пойдем, — сказал он. — Если все на самом деле так, как ты говоришь, и Доценту ты уже не нужен, значит, он тебя просто отпустит. Ну а нет…
Может быть, это и к лучшему? Такая мысль посетила снайпера, когда он поворачивался и делал первый шаг прочь от линии фронта, назад, в тыл, туда, где его ждал Штаб. Может быть, ему просто не придется делать никакого выбора? Все закончится без него? Конечно, Доцент отпустит Олега, но для Флейтиста и его друзей уже будет поздно, а сам Музыкант будет знать, что ни в чем не виноват, что виновата только судьба, в очередной раз сыгравшая краплеными картами. Они сделали все, что могли, только рок оказался сильнее. Не человеку спорить с судьбой, и невезенью нечего противопоставить. Действительно, что он сейчас может сделать? Не драться же Олегу с этими двумя людьми, которые тоже ни в чем не виноваты, — они просто слепые орудия не вовремя вмешавшейся непрухи.
Но судьба в который раз оказалась ветреной, капризной и изменчивой. Олег успел сделать лишь несколько шагов, как им навстречу из едва заметного переулка вышел Батюшка.
Он топал вперед, меся здоровенными кирзовыми сапогами снег. Из-под развевавшихся пол черной рясы мелькал желто-зеленый камуфляж. Увидев троицу, Батюшка широко и приветственно улыбнулся:
— Здорово, чада! — зычно поздоровался он. — Ну-ка, что это у нас.
— Да вот, — Семен указал дулом автомата на Олега. — Не поверишь, Музыканта поймали. Сейчас в Штаб поведем.
— Поймали? — Батюшка прищурился и хмыкнул в бороду. — А он что, бегал? Музыкант, тебя зачем надо было ловить?
— Уже незачем. Меня Доцент потерял, а потом снова нашел. А эти двое просто еще не в курсе.
— Вот оно как, значит, — задумчиво протянул священник. — Так это, значит, чада… Вам нужно его в Штаб препроводить? Да я же сам из Штаба. Давайте его мне — и топайте по своим делам.
Сашка с Семеном переглянулись. С одной стороны, Батюшка формально был прав. Он действительно являлся представителем Штаба и мог забрать Олега с собой. До выяснения. С другой — все это выглядело немного странно, да и награда от Доцента могла уплыть.
— Ты извини нас, Батюшка, — примирительно сказал Сашка, — но мы уж лучше как-нибудь сами. Кто вас там в Штабе разберет. Вас там много, один одно говорит, другой — другое. Мы люди маленькие, нам сказали в Штаб — значит, в Штаб.
— Стало быть, вот как? — пробурчал Батюшка, насупившись. — Вы, стало быть, у нас так здорово приказы выполняете? А ты, стало быть, — он посмотрел пристально на Олега, — в Штаб почему-то не хочешь?
— Не туда мне сейчас надо, — честно сказал Олег.
Он уже понял, что Батюшка сейчас — его единственная надежда отвязаться от кипящих рвением Сашки и Семена. К тому же… Сорок девять крыс где-то ждали Музыканта, который мог бы их спасти. Но Музыкант зря потратил еще несколько минут, и их осталось меньше. Уже гораздо меньше, чем пятьдесят крыс, где-то ждали Музыканта…
— Иди дальше, Батюшка, — уже тверже сказал Сашка. — У тебя своя дорога, у нас — своя. А Музыканта мы передадим Доценту или Вась-Палычу. Можешь потом у них спросить, с чего это он им понадобился.
— Куда мне идти, — мягко сказал Батюшка, — ты, сыне, мне не советуй. Путь свой я и сам ведаю.
И вдруг он без размаха ударил Семена в лицо. Сашка хотел отскочить назад, но священник, не останавливая движения, волчком крутнулся на пятке и съездил ногой ему в грудь. Взметнулись, закружились полы черной рясы, вновь показав камуфляжные штаны.
— Хоть бы греха на душу не взять, — озабоченно пробормотал Батюшка, присев на корточки. Пощупал пульс, убедился, что оба дышат. — Уф-ф-ф, — облегченно протянул он. — Вроде не убил. Мне, Олег, грех брать на душу не впервой — отмолю потом как-нибудь, да опять же, если я грешу, значит, тем самым не
