колено, целуя массивный перстень с символом Единого, довольно нелепо смотревшийся на обтянутой морщинистой кожей фаланге среднего пальца.
«Ну все, Макс, теперь держись», — вздохнул я, стараясь успокоиться и сосредоточиться.
— Похвально видеть твое рвение, брат Максимильян. — Брат Антоний уселся за стол и посмотрел на меня ласковым взором.
Мне почему-то сразу вспомнился анекдот про Ленина и его добрые глаза, и холодок пробежал у меня по спине. У инквизиции метод «бритвой по горлу» был самым безболезненным способом общения с неугодными еретиками.
— Приятно слышать это из ваших уст, отче, — я решил пока исполнять роль покорной овечки.
— Надеюсь, вы не в обиде на меня за довольно бесцеремонное приглашение? — мягко продолжил он.
— Что вы, никаких претензий, — улыбнулся я.
«Как будто у меня был выбор, — хмыкнул я. — Давай уже, не тяни кота за хвост».
— Услышал я, что нужное дело ты затеял в королевстве гномов, — не разочаровал меня инквизитор. — Людей перевозишь, обосновываешься там добротно…
— Стараюсь, отче, как могу, — осторожно сказал я, отвечая только на заданные вопросы.
— Интересует нас, почему с паствой твоей нет священников или паладинов? — инквизитор наконец задал главный вопрос. — Не по-божески это, ересью пахнет.
Я взглянул на брата Антония, взор его был мягок и благожелателен, но от него веяло такой силой, что мурашки толпами маршировали по моей спине и затылку.
— Так ведь, отче, вы сами прекрасно знаете, как гномы относятся к паладинам и священникам. Думаю, будет очень трудно убедить их изменить свои взгляды.
Инквизитор помолчал несколько секунд, обдумывая что-то, и с нажимом заявил:
— Нужно попытаться, сын мой. Именно тебе следует попытаться изменить сложившуюся ситуацию.
«Ого, в ход пошли угрозы», — я внутренне похолодел, но решил гнуть свою линию, переводя стрелки с себя.
— Отче, я человек подневольный, и от меня там мало что зависит. — Я пожал плечами и сделал простодушное лицо. — Я рад послужить церкви, но даже не представляю, как это сделать. Быть может, вы будете столь добры и благи, что подскажете мне?
Я встретился с ним взглядом, и его глаза опасно блеснули фанатичным огнем. Ему мой ответ явно не понравился.
— Неправильно ты думаешь, брат, — его голос был по-прежнему тих, но в воздухе запахло грозой. — Мне известно, что к твоему мнению прислушивается король гномов, и если ты будешь настойчив… — последнее слово инквизитор особенно выделил интонацией, — то придешь к нужному для всех нас решению. Это понятно, брат Максимильян? — В голосе его послышался металл, и я понял, что он реально мне угрожает.
«Если я сейчас прогнусь под него, то не только поссорюсь с гномами, но и позволю ему и дальше мною манипулировать, — быстро прикинул я возможное развитие событий. — В конце концов, не откажется же герцог просто так от всех своих денежных вложений? Или все же побоится столкнуться с церковью?»
Пауза затянулась. Взглянув на инквизитора, я увидел, как наливаются гневом его глаза: передо мной сидел ярый фанатик, не признающий ничего, кроме своих убеждений, и не терпящий препятствий своим устремлениям. Не удивительно, что ордена паладинов так боятся, с таким-то деятелем во главе…
— Думаю, я мог бы уговорить его величество Торгидора в необходимости присутствия в нашей долине священников… — начал я.
— И паладинов! — тяжело уронил слова Антоний.
— …и паладинов, — покладисто повторил я, закипая в душе от гнева. — Правда, к своему сожалению, не смогу обеспечить в должной мере их защиту. Места у нас дикие, то зверье какое полезет, то кочевники… Всякое может случиться.
Инквизитор прищурился и с угрозой в голосе сказал:
— Брат, ты угрожаешь сынам церкви?
Я притворно всплеснул руками и сделал еще более простодушное лицо.
— Что вы! Брат Антоний! Как вы могли такое подумать! Я это говорю, поскольку охраны у нас нет, мы из-за этого постоянно людей теряем. То есть, отче, я своими силами не смогу обеспечить безопасность святых отцов! Вот если бы вы выделили для этого вооруженный отряд, хотя бы небольшой, тогда другое дело, конечно же я согласен.
Снова наступила пауза, и инквизитор задумался, видимо, прикидывая, вру я или нет.
— К твоему отъезду я подберу священников и отряд для их охраны из верных мне паладинов.
— Я буду вам безмерно благодарен, отче, — я облегченно вздохнул. — От кочевников просто нет спасу никакого. И за свою жизнь мне не придется теперь опасаться в дороге, в окружении доблестных паладинов.
— Мы рады, что ты внял голосу разума и согласился сделать богоугодное дело.
Священник встал из-за стола и, даже не посчитав нужным проститься, вышел из кабинета, оставив меня одного. Кипя от ярости, я вышел за дверь и обнаружил, что мне подкинули еще одну свинью — паладинов, приведших меня сюда, на месте не оказалось. Видимо, таким образом мне дали понять, что я для них всего лишь букашка, на которую не стоит тратить время и усердие.
«Ну, гнида рясоносная, я тебе еще покажу, — совсем озверел я, поняв, что выбираться отсюда придется самому, — вспомнишь этот день!»
План мести созрел быстро. На мое счастье, по коридору пробегал какой-то слуга, и я, ухватив его за шиворот, прижал к стене и ласково попросил проводить меня в Рубиновый зал. Едва увидев мою физиономию, он вздрогнул и чуть ли не бегом помчался в указанное место. Следуя за ним, я обдумывал свою идею, шлифуя все видимые недостатки — спускать подобные оскорбления было нельзя.
«Ну ничего, — я пытался успокоить сам себя, чтобы вконец не рассвирепеть, — ничего, Макс, к счастью, ты не дома на Земле, и у тебя есть возможности влиять на события».
Слуга был настолько впечатлен моим видом, что привел меня в Рубиновый зал гораздо быстрее, чем я добирался на встречу с инквизитором. Сунув ему в ладонь серебряную монету, я влился в ряды дворян, пришедших последними.
В зале мне пришлось беспрерывно раскланиваться со многими знакомыми и незнакомыми людьми, которые поздравляли меня с победами и заверяли в своем бесконечном почтении. Несмотря на переполнявшую меня злость, приходилось сдерживаться и вежливо улыбаться.
— Господин барон, — рядом со мной, как черт из табакерки, материализовался герцог Валенса.
— Уже в курсе? — Я скривился как от зубной боли, не скрывая своего настроения и даже не здороваясь с герцогом.
— Только сам факт вызова. — Герцог внимательно на меня посмотрел, проигнорировав явное непочтение.
Я нисколько не удивился тому, как быстро он меня нашел. Скорее всего, стоял недалеко от входа и ждал, когда я появлюсь. Слишком серьезной фигурой был глава ордена паладинов и слишком важен наш проект, чтобы пропустить мою встречу с ним.
— Приказал взять с собой священников и отряд паладинов, — выплюнул я слова, — и, ваша светлость, ему было плевать на то, что я об этом думаю.
— А ты? — поинтересовался герцог.
— Вам нужно противостояние с церковью? — с надеждой спросил я.
— Упаси Единый, — герцог скривился и ненадолго задумался. — Правильно сделал, что согласился, — он ободряюще кивнул мне, — сейчас не время противостоять ордену и церкви. Я вижу, что ты кипишь от возмущения, и, зная твой характер, предполагаю, уже придумал что-то соответствующее?
При слове «соответствующее» герцог понизил голос и тонко улыбнулся.
Я оскалился и так же вполголоса изложил свой план. Герцог, здороваясь с проходящими мимо дворянами, делал вид, что просто слушает какую-то прикольную байку, а не план зверского убийства
