— Конечно, ваше величество, — поклонился Гавэн.
— Он что, так и явился во дворец?
— Его доспехи и оружие были при нем… уложенные в тюке.
— Почему в тюке?.. — не понял король. — Как это — в тюке?
Первый министр пожал плечами и смиренно поклонился. А Ганелон ощупал взглядом коленопреклоненную безмолвную фигуру, покрутил головой и вдруг… расхохотался.
— Встань, встань, сэр Кай, — проговорил он, протягивая одну руку для поцелуя, а другой показушно замахиваясь на Гавэна. — Ты что это, не мог обрядить рыцаря как положено, а, первый министр? Эй, кто там! — зычно крикнул король. — Принесите нам вина!.. Значит, вот вы какие, болотники… Ну, удивил так удивил. Я, признаться, не то ожидал увидеть. Ну что ж, скоро тебе предоставится возможность показать, чего ты стоишь на самом деле…
Резиденция архимага Сферы Жизни представляла собой высокую башню — так издавна повелось, что маги селились в башнях. Башня являлась местом средоточия энергии мира. Корни ее черпали энергию из недр земли, а верхние этажи попадали в течения энергетических потоков небес. Башня архимага Сферы Жизни по традиции была самой высокой из башен архимагов всех магических Сфер.
Гархаллокс медленно поднимался по винтовой лестнице на открытую площадку под самой крышей башни. Там, откуда люди на земле кажутся лишь суетливыми муравьями, там, где нет никаких других звуков, кроме никогда не смолкающего свиста ветра, Гархаллокс оставался наедине со своими мыслями и чувствами. Когда архимагу было необходимо на что-нибудь решиться или что-то обдумать, он всегда поднимался под крышу своей башни. Мало кто знал об этом.
Архимаг Сферы Жизни переступил последнюю ступеньку и остановился на голой площадке. Северный ветер тотчас вцепился в его бороду. Гархаллокс плотнее запахнулся в свой плащ и, ссутулившись, надвинул на лоб капюшон, чтобы лучи полуденного солнца, чуть смягченные близкими здесь облаками, не слепили глаза.
Несколько минут он размышлял, ежась под ударами ветра, но, не успев полностью погрузиться в свои мысли, Гархаллокс услышал за своей спиной громкий треск.
Поняв характер звука, архимаг тем не менее не стал оборачиваться. И, когда материя пространства снова сомкнулась, закрывая портал, Гархаллокс услышал голос позади себя:
— Приветствую тебя, старый друг.
— И тебе желаю здравствовать, Константин, — отозвался Гархаллокс и, все же обернувшись, облокотился о парапет.
Константин, одетый в серый балахон, стоял, окруженный еще потрескивающими тающими искрами, скрестив руки на груди, постукивая пальцами по плечам. Гархаллокс обратил внимание на ногти Константина — это не были человеческие ногти. Темные, длинные и заостренные, они скорее напоминали когти зверя. Архимаг невольно содрогнулся. В тот час, когда они встречались в последний раз, почему он не заметил этих изменений? Может, потому что тогда их не было?..
— Мне показалось, что ты хотел меня видеть, — проговорил Константин.
Гархаллокс ответил через минуту.
— Д-да, — сказал он. — Я хотел видеть тебя и говорить с тобой. Но я не звал тебя.
— Прежде, чем начнешь говорить, я хотел бы знать: давно тебе известно о планах Ганелона по поводу рыцарей Порога?
— Конечно, я знаю все, что происходит во дворце.
— Ты помнишь, почему началась Великая Война? А если помнишь, почему не предотвратил осуществление этой безумной идеи? И почему не сообщил мне?
— Король призвал к себе лишь троих рыцарей из трех Крепостей, — ответил Гархаллокс, немного сбитый с толку неожиданной темой разговора. — Разве это так важно для Крепостей Порога… и для
— Никогда больше не произноси при мне этого названия!
— Прости, Константин.
— Все, что каким-то образом касается Порогов, важно для
— Ты прибег к услугам Детей Ибаса, как и хотел… — помедлив, начал архимаг.
Он выдержал еще одну паузу, собираясь с мыслями.
— Ты убил этих людей, — проговорил Гархаллокс— Ты убил всех пятерых. Тех, кто не мог присутствовать в зале собрания тогда, когда ты был там. Тех, кого не смог проверить.
— От тебя ничего не скроешь, — усмехнулся, не меняя позы, Константин. — Твои магические способности стали сильнее — не зря ты носишь звание архимага.
— Неужели ты не понимаешь, что у нас слишком мало людей, чтобы так… Да и разве в этом дело? Ты убил их!
— Я говорил тебе: успех нашего предприятия зависит от каждого человека. Ты знаешь, как они сильны. Мы не можем рисковать. К тому же… Мы не потеряли этих пятерых. Когда понадобится, они сделают все, что должны. Они беспрекословно подчинятся мне или тому, на кого я укажу. Тебе, Гархаллокс, например.
— Чернолицые убили их. Они мертвы.
— Они умерли, чтобы спасти человечество. Так или иначе они выполнят свое предназначение.
— Князья Лелеан и Гиал писали поэму, — тихо проговорил Гархаллокс— Мне посчастливилось прочитать отрывки. Эта поэма стала бы лучшим и правдивейшим рассказом о том, какова была жизнь людей на этих землях. Эта поэма никогда не будет закончена. Герцог Уман был храбрым воином и любящим отцом. Он был хорошим человеком, преданным нашему делу до последней капли крови. У ювелира Гавара осталось четверо детей, которые…
Гархаллокс не сумел договорить, потому что Константин вдруг громко расхохотался.
— Прости… — вытирая когтистой щепотью слезы с серого лица, выговорил он, справившись с приступом смеха. — Не смог удержаться. Вот теперь я узнаю тебя прежнего — ясноглазого идеалиста, не умеющего верно расставить приоритеты. Опомнись, друг! Всего лишь пятеро! Я готов убить сотни тысяч, лишь бы их потомки жили в свободных землях. Пятеро!
— Ты мог проверить каждого. Совсем не нужно было убивать их. А ты убил их и превратил в зомби, лишенных чувств и разума, обреченных жить и действовать по чужому слову. Их тела уже разлагаются, гораздо медленнее, чем у обычных мертвецов, но все же разлагаются. Им осталось жить не более месяца… Нет, не жить… Существовать. Разве прочитать их мысли было так трудно для тебя?
— Не трудно, — согласился Константин. — Но для этого понадобилось бы время. Наведение порталов потребовало бы колоссальных энергетических затрат — ведь мне пришлось бы появиться в пяти разных концах света в течение двух-трех дней. Ну, в крайнем случае, четырех. Иначе недостало бы времени перекоординировать их роли в нашей игре. Да, главное — время. Которого у нас нет совсем. У нас осталось всего восемь дней. Восемь! Что было бы, если б выяснилось, что кому-то из пятерых нельзя доверять? Они ведь играют далеко не последние роли… Нужно было бы назначать новых исполнителей, нужно было бы многое менять. Это здорово бы все усложнило. А я поступил проще. Теперь они сделают то, что от них требуется, и даже не подумают поступить иначе. И потом… Разве в Орабии ты не сделал то же самое с немощным умирающим стариком? С помощью тех же чернолицых?
Архимаг Сферы Жизни опустил глаза.
— Он уже отжил свое, — сказал за него Константин. — А те пятеро были молоды и полны жизни. Идж-Наден был все равно что покойник — время его жизни свелось к нескольким часам… Ты бы попросту не успел поступить как-то по-другому. Зато теперь Сансан, сын брата короля, пришел к власти. Сансан, который стал одним из нас два года назад. Так, старый друг?
Гархаллокс промолчал. Он сам думал об этом, и эти мысли мучили его.
— Не бывает людей исключительно хороших и полновесно дурных, так? Срубая дерево, не имеет значения, рубишь ты молодую поросль или клонящегося к земле патриарха. Ты уничтожаешь жизнь. Так
