— Нет, я не забыл этого, — ответил Константин и усмехнулся, обнажив желтые заостренные клыки.
Принцесса медленно прогуливалась по дорожкам дворцового сада, пропуская меж пальцев тонко журчащую золотую цепь, Кай сопровождал ее, а двое рыцарей — северный и горный — следовали позади них на расстоянии в десяток шагов. Фрейлина Изаида шла сразу за принцессой и болотником.
Лития и болотник беседовали. Вернее, говорила одна принцесса, и речь ее напоминала золотое журчание цепочки, а Кай, сразу поняв, что ее высочество вовсе не нуждается в собеседнике, ограничивался односложными ответами. Только выговорившись, Лития подняла глаза на Кая.
— Однако вы немногословны, — произнесла она.
— Вы, ваше высочество, ждете от меня согласия с теми доводами, которые приводите, чтобы оправдать себя и сэра Эрла, — ответил болотник. — К чему говорить, когда и так все ясно? Вы были очарованы эльфами и не могли принимать самостоятельные решения. И сэр Эрл не смог принять верного решения. Дело сделано, ваше высочество. Я попросту не понимаю, к чему теперь обсуждать все, что случилось, и тем более — мучиться из-за этого. Ведь произошедшего уже не изменить. Наша беседа мутна и бессмысленна, она похожа на бесплодные попытки вычерпать реку дырявым кувшином.
Принцесса Лития даже запнулась. Она приоткрыла рот. и ее щеки вспыхнули. Изаида позади них негромко ахнула.
— Однако вы невежливы, сэр Кай, — нашлась наконец Лития. — Я впервые слышу такие дерзкие слова от рыцаря.
— Простите, ваше высочество, я не хотел вас обидеть. Но разве я сказал неправду?
— Пожалуй, что и правду, — помедлив, ответила принцесса, — но…
Она взглянула на Кая так, будто сейчас увидела его впервые. И вдруг коротко засмеялась.
— Удивительно, — проговорила она. — Почему это раньше я вас не замечала. Теперь я понимаю, что вы всегда были где-то рядом, и в тот момент… — Она опять запнулась. — Вы очень не похожи на других, сэр Кай.
— При дворе мне часто давали понять это, — улыбнулся болотник.
— Скажите… кто были ваши родители? Я нисколько не сомневаюсь в том, что они были благородными людьми и дали вам достойное воспитание, но, очевидно, тяжкая служба на Пороге несколько испортила ваши манеры… Ох, теперь и я, видно, обидела вас.
— Почему я должен обидеться? — искренне удивился Кай. — Я родился в доме дедушки Гура, он был гончар. Матушка ухаживала за домом, а отец… Отца я не помню. Матушка говорила, что он рыцарь. Но теперь я склонен думать, что она лишь пыталась бесхитростно обмануть и меня, и себя. Я не знаю, кем был мой отец. Как бы то ни было, он начал свой путь, когда я был еще слишком мал, чтобы что-либо осознавать.
— Гончар? — поразилась принцесса и даже чуть отступила от Кая. — Вы из рода гончаров? Вы… — Она так и не смогла выговорить слово «незаконнорожденный». — Я не верю вам, сэр Кай, вы, видно, шутите.
— Я редко шучу, — признался Кай. — У меня это не очень хорошо выходит.
— Но ведь вы… Вы настоящий рыцарь Порога?.. Впрочем, о чем это я… И я, и все остальные могли воочию убедиться в этом. Расскажите мне о вашей Крепости. Я слышала немало славных историй о доблестной жизни рыцарей Горной Крепости, сэр Оттар поведал мне об ужасных чудовищах, с которыми приходилось сражаться ему и его братьям из Северной Крепости, но при дворе никто ничего не знает о Болотах. Хотя о болотниках при дворе говорят странные и пугающие вещи… Это правда, что они похищают младенцев?
Кай вдруг рассмеялся.
— Странно, — сказал он, — как иногда глупая выдумка имеет некоторую схожесть с правдой.
— Правдой?!
— Болотники не похищают младенцев, — проговорил Кай. — Болотники никогда не причинят зла людям. Болотники не сражаются с людьми — это наше правило. Долг болотников в том, чтобы защищать людей. И зачастую бывает так, что будущие рыцари попадают в Болотную Крепость, будучи спасенными из ситуации, в которую их загнала жизнь. Ведь никакого подкрепления из большого мира не поступает на Туманные Болота… Меня спасли трое рыцарей-болотников, когда я лежал связанный на эшафоте, приготовленный к казни через бичевание. Мне было тогда одиннадцать лет.
— Светоносный! — воскликнула принцесса. — За что же вас приговорили к такому ужасному наказанию?
— Я напал на человека, который убил мою мать, — ровно ответил Кай.
Лития содрогнулась.
— Какому злодею могло прийти в голову лишить жизни беззащитную женщину?!
— Его звали Сэм. Он был единственным сыном хозяина харчевни, где я в то время прислуживал.
Принцесса даже пропустила мимо ушей новость о том, что рыцарь Порога когда-то был мальчиком на побегушках в какой-то харчевне.
— Но… почему он напал на вашу матушку? Почему он убил ее?
— Ради забавы, — помолчав несколько секунд, ответил болотник.
— Это отвратительно и ужасно, — передернула плечами принцесса. — Я… не могу понять этого. Это же несправедливо! Вас судили и приговорили к казни за нападение на убийцу вашей матери?
— Да, — ответил Кай.
— О, великие боги! — воскликнула принцесса и замолчала.
Они давно уже прошли площадку с качелями, куда первоначально направлялась принцесса. Фрейлина Изаида, не услышав ничего интересного для себя, поотстала — настолько, что шедшему за ней Оттару периодически удавалось ущипнуть ее пониже спины. Сэр Эрл шел рядом с ним, шел ровно, и по красным пятнам на белом лице и плотно сжатым губам было видно, что он изо всех сил старается не обращать внимания на происходящее.
— Когда мне исполнилось одиннадцать лет, — вдруг начала рассказывать Лития, — я любила играть в саду. Была весна, и на каштанах появилось видимо-невидимо больших белых бабочек с таким… золотым брюшком. Мне нравилось, когда они садились на мои руки, и мы с фрейлинами придумывали им имена. Как-то раз, рано утром, я случайно подсмотрела, как садовники измазанными в смоле палками сбивают моих бабочек на лету, истребляя их сотнями. Потом мне объяснили, что бабочки вредят некоторым садовым растениям, но я не поняла и не поверила этому объяснению. Я посчитала тогда такое истребление страшным злодейством, а в садовниках увидела невероятно жестоких извергов. И наверное, год боялась встретить в саду человека с садовым ножом и лопаткой… Мой рассказ кажется вам глупым?
— Да, — ответил Кай, тотчас, впрочем, спохватившись. — Простите меня, ваше высочество.
Вместо того чтобы рассердиться, принцесса рассмеялась.
— Сэр Кай, вы быстро учитесь учтивости! Кто знает, может, через какое-то время из вас выйдет галантнейший кавалер.
Кай промолчал на это.
— Мне кажется, — доверительно смягчив голос, проговорила принцесса, — после того случая вы должны были возненавидеть людской род… Вам было одиннадцать лет, как и мне…
— Поначалу так оно и было, — с видимой неохотой ответил болотник. — Только спустя долгое время, многому научившись и многое пережив, я понял, что нельзя судить людей. Как нельзя судить детей, потому что в большинстве своем люди — те же дети. Они попросту неразумны. И, попытавшись судить их, любой мудрец погрузится в ту же бездну ослепляющих страстей и страхов, которая мешает людям видеть и слышать истинное. Долг рыцарей Порога — сражаться с Тварями. Не с людьми.
— Как вам, наверное, легко жить, — вздохнула Лития. — Хотела бы и я так… Быть уверенной в том, что хорошо, а что плохо. И не мучиться… И не думать…
— Я часто наблюдал здесь, что люди мучаются в основном проблемой выбора того или иного напитка и думают: какое платье надеть сегодня. А когда долгое время живешь под угрозой неминуемой смерти, настолько долго, что свыкаешься с этим, — все становится намного проще.
— Иногда, сэр Кай, задаешь себе вопросы посложнее выбора напитков или платья, — вздохнула
