духоту.
Движимый скорее мальчишеским упрямством, нежели исследовательским азартом, Железный Неко потянулся в погодное меню. Здешние программы он взломал еще в босоногом своем детстве, и коды доступа даже после всех обновлений все равно признавали его хозяином. Залезть в настройки, на несколько минут сместить время, обозначить точкой нужное место. Применить.
Молния сверкнула рядом, буквально в сотне шагов от них. Одновременно — оглушительно, сокрушающе — мир встряхнуло ударом грома. Даже ожидая его, Тимур все равно не был готов к грохоту, который будто взорвал все вокруг. Железный Неко дернулся, напрягся, вскинул в руку в защитном жесте.
Сандрараджан Норддал даже не моргнул. Лишь нахмурились в немом вопросе черные брови.
Советнику Канеко оставалось только без слов покачать головой. Это какую же ограниченную чувствительность нужно иметь, чтобы настолько не воспринимать окружающее? Нет, понятно, что если свести до минимума обратную связь, ограничить идущие к физическому телу сигналы, то пропорционально уменьшится и опасность, которой подвергаются в Сети жизнь и разум оператора. После того что случилось с Джеффером, у землян были все основания для паранойи.
Но, ками великие, чем слабее влияет на тебя Паутина, тем меньше можешь влиять на нее ты сам. Для Тимура дикой казалась такая форма осторожности. Еще с Академии в них вбивали мысль, что лучшая защита — если не в нападении, то в активности. Единственный способ взять под контроль информационные потоки — это окунаться в них с головой, открыться полностью, нараспашку. Хочешь поберечься — надень доспехи сенсорных и антивирусных фильтров, построй стену, найми пару телохранителей. Но своей волей ограничить собственную возможность видеть, слышать,
На лысую голову господина советника упала крупная (и холодная) капля. Вторая угодила за шиворот. Сандрараджан поднял ладонь, точно пытаясь поймать прикосновение воды. Ему с его урезанной чувствительностью было, пожалуй, все равно, окружает ли их жаркая пустыня или же Всемирный потоп. Однако сетевая вежливость и нормы поведения требовали определенной реакции. Землянин потянулся к поясу, замер.
Восхитительно. Судя по всему, доступ «друга Сандера» к Паутине был столь ограничен, что даже для самых элементарных операций (например достать зонт) требовалось развернуть стилизованную под ноутбук операционную систему. И лишь потом, с ее помощью, загрузить в аватару нужное приложение.
И как, о чем можно говорить с таким… человеком?
Тимур вновь вызвал пользовательское меню домена. На этот раз — базовое, открытое для всех. Выбрал нужную опцию, запустил. Простейшая операция, не требующая ни времени, ни усилий, ни лишних движений.
— Прошу вас, господин Сандер. Сюда.
Повернувшись, землянин обнаружил, что за спиной их возникла открытая белокаменная часовня, судя по виду, давно заброшенная. Тимур зашагал по узкой тропинке под начинающимся дождем. Солнце все еще упрямо сияло в небесах, разбивалось о прозрачные капли, расцвечивало грозовой воздух мимолетными радугами. Запах меда, весны и трав поднимался от ощутившей ласку дождя земли.
Последние метры высокие переговаривающиеся стороны вынуждены были бежать. Едва лишь укрылись они под шатровым сводом, ливень хлынул стеной. Свежесть ударила, будто волна, окатила все тело, накрыла с головой. С небес лилось нечто невообразимое, рокотало, пело, а солнце продолжало упрямо освещать бурные потоки откуда-то со стороны.
У Тимура перехватило дыхание. Он был… дома.
Привалился плечом к каменной стене у выхода, протянул руку под ливень. Ладонь тут же повело вниз под струями воды, мышцы напряглись, сопротивляясь давлению. Манжета намокла, ледяные капли поползли по чувствительной коже на внутренней стороне локтя.
— Это будет не так просто, не правда ли? — спросил он, поворачиваясь к землянину. — Если бы противоречия между Аканой и государствами метрополии можно было разрешить лишь волей и логикой, они не портили бы всем жизнь вот уже третье столетие.
— Господин советник, — после паузы ответил терранец. Во взгляде его появилась пристальная настороженность, которую Тимуру чаще приходилось читать на лицах своих друзей, коллег, семьи, — у меня ощущение, будто я провалил важный экзамен. Но ума не приложу, что за тест должен пройти. И зачем.
— Оставьте, Сандер. Без всяких тестов ясно, что один из стоящих здесь и сейчас — дикий варвар. Уверяю, у меня нет ни малейших иллюзий, будто это — вы.
Землянин недипломатично промолчал. Он тоже перевел взгляд на дождь, точно ища, что же такого важного прочел в потоках воды собеседник. Изучая профиль господина атташе, Тимур отметил, что нос его с заметной горбинкой был когда-то сломан. Согласно досье, физическое тело Норддала давным-давно прошло операцию, устранившую последствия травмы. Однако здесь, в сетевой аватаре, землянин не счел необходимым скрывать боевые шрамы.
Советник Канеко, не ожидавший слишком многого от этой встречи, обнаружил, что изрядно напуган. Смуглый чужак не был тем благожелательным дипломатом, что смотрел на Кимико как на дивную птицу и при каждом удобном случае сыпал наивными вопросами. Совсем не вписывался он в представления об удобном, безопасном союзнике. Да, это никоим образом не Джеффер. И допускать такого к самому средоточию власти…
Давай рассуждать логично, Канеко. Что может сделать «друг Сандер» против засевших в совете ядовитых динозавров? Насколько Тимур представлял себе суть шпионских маневров (он первым готов был признать, что представления Хромого Кота о сем предмете туманны), агент влияния, обеспечив прочность своих позиций, должен заняться вербовкой сторонников.
Как это делается? А вспомни, как скрутил в свое время твою волю высокородный Нобору.
Поиск некой точки интереса, жесткая ее фиксация, установка зависимости. А затем, в процессе работы, постепенная, бережная коррекция взглядов. Тщательное, аккуратное убеждение, такое, чтобы объект не просто поверил, а сам решил: позиция метрополии — оптимальна. И с этого момента действовал своей волей, своим разумом. Так ведь гораздо эффективней. Угрозы, соблазнение, подкуп и прочий шантаж по отношению к, скажем, деду Богдану — это просто смешно. А вот если старику вдруг взбредет в голову сменить политический курс…
Не верилось Тимуру в такое «если».
Думай, Канеко. Только что вертелась ассоциация… Доступ в Сеть. Чем глубже ты погружаешься, тем больше можешь изменить. И тем больше могут изменить тебя. Что, в совете не нашлось, кому перевербовать человека, считающего себя запертым на «сферической планете в вакууме»? Никто не понял, сколь полезным он может оказаться, если изоляция все же закончится?
Как там это называется? «Повязать кровью»?
— Я не представляю, как вам объяснить, как достучаться, — тихо заговорил Тимур, вглядываясь за стену дождя. — Вы знаете то, что знаете. И, пожалуй, куда лучше меня. Акана — угроза для всего, что вам дорого. Враждебная информационная система. Социальный и экономический вирус.
Он сделал рукой изящный жест, скопированный из арсенала Кимико. Признание зоны компетентности оппонента.
— Вы, конечно, изучили попытки смоделировать нашу систему на других планетах и можете перечислить причины, по которым они закончились поражениями. Эти жуткие детские дома на Новотерре, где насмерть испуганные люди пытались растить вместе человеческих сирот и начинающих осознавать себя ари, в результате калеча и тех и других. Эксперименты на Ирие, ролевые игрища Асгарда. Вы видели результаты, подсчитывали количество жертв и можете с полным убеждением сказать, что Акана — тупиковая ветвь эволюции. Аномалия, которая долго не просуществует. Потому что — как там сказал классик? «Рано или поздно искусственный интеллект посмотрит на своих создателей и решит, что они — устаревшая модель, выполнившая свое предназначение и нуждающаяся в утилизации».
— Ничего не могу поделать, — Сандер прислонился к соседней стене в позе, полностью
