корреспондентка. — Кстати, где ваша «любимая» кошка? Я не удивлюсь, если ночью ее умертвили и выбросили в мусорку, как надоевшую игрушку! — Анастасия сделала такой выразительный жест, что капитан содрогнулся, представив, что в ее руках могла оказаться его шея. — Ну-ка предъявите ее нам!
— Кисонька спит в своей каюте, — выкрутился Станислав. — И я не собираюсь нарушать покой животного ради чьей бы то ни было прихоти. А ваша дикая ель отметит Новый год и через три месяца вернется на Землю, тогда можете сажать ее куда хотите, хоть посреди космодрома — вон дырка в бетоне уже есть!
— Вы можете гарантировать нам ее возвращение в целости и здравии? — саркастически поинтересовалась Анастасия.
Грузчики подкатили контейнер к входу в грузовой отсек, тут же наперегонки кинулись обратно к броневику и заперлись изнутри. Станислав поймал себя на мысли, что страстно им завидует. Задраить-то шлюзы несложно, но как взлететь в толпе, плотно обступившей корабль?
Капитан обернулся к столпившейся за спиной команде — посоветоваться, и тут его осенило.
— Я — нет. Но вы — можете! — воскликнул он, шагая навстречу корреспондентке и порывисто хватая ее за руку. — Мне тоже очень не нравился этот заказ, но я не знал, что тут можно поделать. А теперь знаю! Вы должны полететь с нами и проконтролировать, чтобы с драгоценного дерева не упало ни иголочки.
— Я?! — опешила корреспондентка.
— Вы единственная, кому я могу доверять, — прочувственно заверил ее Станислав. — И кошке нашей вы сразу понравились. Может, хоть в ваши туфли она гадить не будет.
— Это всего на три месяца! — подключился к «уговорам» Вениамин. — Мы выделим вам лучшую каюту, там даже стул есть и откидной столик.
— Три месяца?! — Анастасия попыталась выдернуть руку, но бывший космодесантник этого словно не заметил, продолжая широко улыбаться волонтерше.
— Примерно две недели придутся на стоянки, — «успокоил» ее доктор. — Там можно будет выйти в инфранет и нормально помыться.
— Ой как здорово! — Полина с восторженным визгом повисла у Анастасии на шее и громко чмокнула корреспондентку в щеку. — Вы не представляете, как мне, биологу, тяжело среди
— Вы сможете написать об этом путешествии замечательную статью. — Вениамин совершенствовал актерское мастерство прямо на глазах. — Да что там — целую книгу!
— Но… но я не могу! — Анастасия затравленно огляделась, однако толпа поддержала команду одобрительным ревом и потрясанием плакатами. — Завтра у нас акция протеста против негуманных инсектицидов, послезавтра благотворительный аукцион…
— Ерунда, — отмахнулся Станислав. — То есть, конечно, это очень важные дела, но их вполне можно переложить на другого волонтера. А это — ваш шанс спасти реальную хвойную жизнь! И ваш долг, между прочим, — сурово добавил он и уже всерьез потянул Анастасию в шлюз.
— Отпустите меня! — истерически взвизгнула корреспондентка, раскорячиваясь в проеме.
Капитан тут же разжал пальцы, но уставился на Анастасию с таким укором, что симпатии толпы безоговорочно переметнулись на его сторону. Судя по участившимся выкрикам, волонтерше предстояло отправиться в путешествие, даже если для этого ее пришлось бы привязать к фюзеляжу.
Корреспондентка соскочила с трапа, отряхнулась и, словно упавшая на все четыре лапы кошка, как ни в чем не бывало воскликнула:
— В вашей команде есть биолог? Но это же полностью меняет дело! Уверена, во время пути вы сможете обеспечить елке необходимый комфорт и проследите, чтобы она вернулась на родину в целости и сохранности.
— Но это такая большая ответственность… Я не уверена, что справлюсь… — закокетничала Полина, потупившись.
— Справитесь! — решительно заверила ее Анастасия. — Я дам вам значок члена Общества второй степени, он поддержит ваш дух в трудную минуту!
— Я буду носить его с гордостью!
На взгляд Станислава, Полина уже несколько переигрывала, но выпяченная для «награды» грудь успешно отвлекла общее внимание. Засим последовала получасовая патриотическая речь корреспондентки и двухминутная вымученная ответная, обмен взаимными любезностями и пожеланиями удачи. Капитану всучили с десяток плакатов «на память» и одного младенца «на подержать». Какая-то экзальтированная старушка пожелала непременно обняться и расцеловаться со Станиславом, причем отрывать ее пришлось двоим полицейским. Про елку в суматохе чуть не забыли — если б не Михалыч, потихоньку затащивший ее внутрь, так и осталась бы стоять у грузового отсека.
— Дурдом, — выдохнул Станислав, прислоняясь спиной к наконец сомкнувшимся за ней створкам и ошалело мотая головой. В иллюминаторы было видно, как слегка подгоняемая полицией толпа расступается, освобождая взлетную площадку. — Вот что, ребята, давайте-ка поскорее сматываться отсюда, лучше на орбите повисим.
— Точно! — Теодор уже сидел в пилотском кресле, развешивая вокруг себя нужные вирт-окна. — Эй, а это что такое?
— Маршрутный файл, — самодовольно сообщил Алексей. — Я тебе его только что сбросил.
— Но у нас уже была трасса, — возмутился Теодор. — Дэн еще позавчера ее сдал.
— Я видел, — скривился белобрысый. — А теперь гляньте на мою!
— Хм, действительно — на пять дней короче… — Капитан недоверчиво присмотрелся к схеме, но ни одной красной метки, означающей повышенный риск для корабля, на ней не было, да и желтые попадались реже, чем в варианте рыжего. — Как тебе это удалось?
— Искин всегда выбирает усредненные варианты, — скромно пояснил Алексей. — У него нет ни воображения, ни интуиции, поэтому в творческих профессиях он никогда не заменит человека.
— Тоже мне, творец. До сих пор как-то летали, и ничего, — проворчал Теодор.
Станислав покосился на Дэна, но тот продолжал сидеть за столом с таким отстраненным видом, будто происходящее его вообще не касалось.
— Ну, значит, теперь будем летать еще лучше, — громко сказал капитан. — Давай, Тед, раскочегаривай жестянку!
Пролет через таможню заставил понервничать всех, кроме Алексея, не подозревающего, что документы на киборга у капитана поддельные. Пираты, правда, клялись вернуть Станиславу деньги, если он попадется на фальшивке («Даже с процентами, которые набегут за время вашей отсидки!»), но капитана это почему-то не утешило. Восемь минут, пока сканер обрабатывал полученные данные, показались ему восемью часами.
Но «фирма» оказалась солидной, и вскоре корабль уже набирал скорость, готовясь сгенерировать первую червоточину. Станислав Федотович, успокоившись, стоял у иллюминатора — момент прыжка был зрелищем, которое никогда ему не надоедало. Космос будто скручивался в воронку, по стенкам которой все быстрее ссыпались звезды, пока корабль не нырял в беспросветный тоннель, — а затем все повторялось в обратном порядке. Осознание, что за эту минуту ты проносишься сквозь несколько световых месяцев, а то и лет, придавало моменту особую остроту.
Смешно сказать, но за двадцать лет службы в космофлоте Станиславу удалось полюбоваться межпространственным переходом всего пару раз. По уставу, прыжки следовало пережидать в каюте, с закрытыми створками и пристегнувшись к койке. Хотя для чего это нужно, Станислав не понимал: если корабль не выйдет из червоточины, то в каком положении ты воссоединишься с вечностью, значения уже не имеет.
В пультогостиной воцарилась тишина: Теодор и Алексей неотрывно следили за приборами, Михалыч дежурил в машинном, а Вениамин — в медицинском отсеке. Дэн привычно изображал мебель. Только Полина негромко позвякивала посудой, убирая со стола, да изредка сердито сопела, переживая недавние события.
— Ой!
