— Пх-хрстите, — извинился высокий меракиец, поразительно бесшумно для такого крупного существа очутившийся у девушки за спиной. — Я не кхо-отел вас-с нпуга-ать.
— Ничего-ничего, я просто задумалась! — Девушка поспешно наклонилась, собирая рассыпавшиеся вилки. — Как вам у нас на корабле? Все в порядке?
— Дха-а, — вежливо подтвердил инопланетянин, — очнь уютхное су-удно. Но, пхже, у ва-ас бхыли какие-то прбле-емы со взслтом?
— Ничего особенного, — поморщилась Полина, складывая вилки в посудомойку. — Природозащитники лютуют.
— Кхто-о? — удивился меракиец.
— Защитники биологических меньшинств от большинств, — не оборачиваясь, ехидно пояснил Теодор. — У вас такие не водятся?
Инопланетянин повернул голову, и в фасетках левого глаза отразился рой крохотных пилотов. В правом остались Полины, с любопытством разглядывающие необычного пассажира.
— Нха на-ашей рдной плане-ете нхет дру-угих ф-форм жзни. То-олько однклтчные во-одрсли и бакте- ерии.
— Думаю, Анастасию это не остановило бы, — мрачно сказала Полина. — Она бы бегала по пляжу с плакатом, собирала выброшенную прибоем тину и выпускала ее обратно в воду. Или хоронила с прочувственными речами.
— Злая ты, — шутливо упрекнул Теодор, откидываясь на спинку кресла и с нажимом протирая натруженные глаза. — А еще зоолог!
— Поэтому и злая, — Полина громко захлопнула дверцу посудомойки и запищала кнопками, выбирая программу, — что видела животных не только в красочном буклетике «Спасем бедных звериков!». Да, они замечательные и каждое по-своему прекрасно, но зачем их очеловечивать, а потом уничтожать, если они не соответствуют нашим ожиданиям? К тому же едва этой тетке предложили кончать болтовню и заняться делом, как она сдулась и удрала. Такое ощущение, что она не животных любит, а людей ненавидит!
— А ты за людей или за животных?
— Я за биологическое равновесие, — выкрутилась Полина. — А оно жестокое, но справедливое! И вообще, я верю в круговорот душ во вселенной: в этой жизни я человек, в прошлой — бабочка, а в следующей — какой-нибудь разумный таракан с Альфы Центавра. Поэтому елка, может, и не хуже меня, но уж точно не лучше!
Инопланетянин издал низкий булькающий звук, не то имитируя человеческий смех, не то действительно смеясь.
— Дху-умаю, на Мер-ракхе ва-ам бы пнравилось.
— Значит, я могу рассчитывать, что ты жестоко, но справедливо поймаешь кошку и приведешь ее в равновесие с ящиком? — поинтересовался проходящий мимо Станислав.
Прыжок закончился, за иллюминатором снова развернулся звездный океан с ярким маяком по центру — следующей станцией гашения.
— Да, капитан, — пообещала разом поскучневшая Полина. — Сейчас, только со стола доубираю.
Инопланетянин плавно-замедленно, будто его окружала вода, а не воздух, переместился к иллюминатору. Уставился в открытый космос — но не прямо по курсу, а вправо и вверх. Теодор сверился с приборами и уважительно хмыкнул: Мерак находился как раз в том секторе, но вычленить его из мириад светящихся точек пока мог только компьютер.
— Мы тхо-очно успе-ем ту-уда до с-семнадцатого при-илива… зха пьять днеей?
— По моим расчетам, мы будем там уже через четыре, — заверил его Алексей, вставая и сладко потягиваясь. Бросил снисходительный взгляд на киборга. — А то и через три с половиной, если пилот не подведет.
Меракиец удовлетворенно хлюпнул и пополз обратно в каюту.
— «Не подведет»? — зловеще переспросил Тед. — Это ты на что намекаешь?
— Ну мы же напарники, — недоуменно хлопнул белесыми ресницами Алексей. — И должны доказать, что достойны этого гордого звания.
— То есть выпендриваться друг перед другом?!
— Стремиться к совершенству, — высокопарно поправил его новый навигатор. — А легкий дух соперничества способствует этому как нельзя лучше.
— Раньше мы прекрасно обходились без него, — огрызнулся пилот.
— Так у тебя и напарника-то раньше не было, — снисходительно напомнил Алексей. — Не считать же таковым киборга, который выполнит любой хозяйский приказ, даже если тот отдан полным идиотом.
— Вот что, салага! — взорвался Теодор. — Я буду вести корабль так, как предписано инструкцией, а не чтобы что-то тебе доказать, ясно?! Если надо будет — то и две недели! И месяц!
— Эй, чего ты разнервничался? — мигом пошел на попятную Алексей. — Конечно, веди, как умеешь. Я же не требую от тебя прыгать выше головы.
— Да откуда ты вообще знаешь, где моя голова?!
— Тед! — сурово окликнул капитан. — Прекрати.
— Но Станислав Федотович!.. — оскорбленно привстал в кресле Теодор.
— Прекрати, кому говорю. Он ничего такого тебе не сказал. — Станислав прекрасно понимал чувства пилота, но это был не повод бросаться в драку.
Тед злобно сверкнул глазами, стиснул зубы и отвернулся обратно к пульту. По уму, Алексею тоже следовало бы замолчать, но это был его первый самостоятельный полет и белобрысого распирало от гордости и трудового энтузиазма. Приложить оный, к сожалению, пока было некуда: экипажу предстояли двое суток монотонного перелета до станции.
— А чем вы занимаетесь в свободное время? — пристал новичок к Полине.
— Вообще-то оно потому и называется свободным, что можно не заниматься ничем, — отшутилась девушка. — Ну, книжки читаем, фильмы смотрим, болтаем…
— И все? — изумился белобрысый. — Никакой общественной деятельности?
— Можешь пол помыть, — ехидно предложила спина Теодора. Пилот успокоился так же быстро, как и вспылил, но Станислав не сомневался: месть будет страшна. — Швабра в кладовке.
— Я имею в виду культурную организацию досуга, а не физическую, — оскорбился Алексей. — Профессор Игорь Бледный в своей культовой работе «Групповая психология в условиях длительного космического перелета» блестяще доказал, что, когда экипаж страдает от безделья, у людей начинают возникать депрессии, умственная деградация, немотивированная агрессия и психологические конфликты на ее почве. Кстати, ты давно на этом корабле летаешь?
Станислав понял, что если он опять не вмешается, то психологический конфликт неизбежен.
— Видишь ли, Алексей, экипаж у нас очень разношерстный, и интересы у всех разные. — Капитан мрачно подумал, что деградировать им уже попросту некуда. — Поэтому каждый занимается тем, что ему по душе, и на скуку вроде не жалуется.
— Тогда я выучу центаврианский, — немного поразмыслив, решил Алексей. — Давно мечтал. Центавриане — самая продвинутая раса во вселенной, и, по прогнозам ученых, в ближайшем будущем их язык полностью вытеснит интерлингву. Кстати, мы можем изучать его вместе! — великодушно предложил он. — Так будет гораздо быстрее и интереснее.
Судя по лицу белобрысого, он не сомневался, что урвет платиновую медаль и на этом поприще, посрамив остальных членов команды.
— Пусть сначала вытеснит, — буркнул Теодор.
Полина виновато покачала головой: склонности к языкам у нее не было ни малейшей, латынь она вызубрила только из любви к биологии, и это была воистину великая жертва.
Алексей посмотрел на них с неприкрытой жалостью. «Как можно быть такими ленивыми и недалекими? А еще космолетчики!» — читалось в его глазах.
— Замечательная идея, — решительно сказал Станислав. — Выучишь и доложишь мне. Я немного знаю центаврианский и смогу тебя проэкзаменовать.
— Слушаюсь, капитан! — просиял белобрысый. — Я вас не разочарую!
Станислав Федотович только вздохнул про себя. Когда такие восторженные парнишки сталкиваются с
