Тед снова вышел во двор, шуганул фонарем и бластером стянувшиеся к бараку тени, забрался в «Сверчок» и запустил двигатель. В ночной тиши машинка урчала и скребла гусеницами довольно громко, но охранники вряд ли насторожатся, ведь Рэтт и должен был на ней уехать. А что в другую сторону — так, может, просто разворачивается вокруг барака.
Когда «Сверчок» дострекотал до края плантации, Тед распахнул дверцу и выпрыгнул. Автопилота у машинки не было, но она бодренько уползла почти по прямой.
Парень вернулся в гараж. Прицелился сломать-таки второй «Сверчок», но вовремя спохватился, что тогда бандиты будут его чинить, слоняться по гаражу и перебирать хлам в поисках нужных деталей. Нет, пусть лучше думают, что беглец вообще сюда не заходил: как увидел машинку — на радостях тут же в нее шмыгнул и дал деру.
Тед закрыл дверь, забрался под брезент и свернулся клубком, прижав монтировку к груди. Как говорится, утро ночи мудренее. Охранники побесятся, вычеркнут беглеца из списков и снова расслабятся. Можно попробовать и обойму слямзить, и кухню грабануть, пока все в поле…
Разочарованное рявканье хасс за стеной только убаюкивало.
Исчезновение Теда взбудоражило весь барак.
Полина, первой хватившись пропажи, так разволновалась, что фурией налетела на охранника:
— Где мой друг?! Что вы с ним сделали?!
Тот, ошеломленный ее напором, растерянно попятился:
— В смысле — где? А что, его нету?
Девушка прикусила язык, но было поздно.
Убедившись, что в бараке действительно недостача, бандиты потребовали ответа у киберстража. Тот бесстрастно доложил, что пленника забрал Рэтт Манкс. Охранники уж было успокоились, но тут отыскался Манкс (он пошел путем Теодора и раскурочил второй тренажер). Избежать позора это не помогло: к тому моменту, когда злющий пилот с грохотом вывалился из люка в днище, на плантацию прибыла новая смена. Пешком и очень этим фактом недовольная: на каждую плантацию полагалось по два «Сверчка», и оба уже были здесь. Точнее, только один.
Потерю раба охранники еще замяли бы, но угнанная машинка заставила их скакать как ошпаренных. Киборг и проштрафившиеся сторожа загрузились в уцелевший «Сверчок» и помчались в погоню по следам гусениц. Через два часа им таки удалось найти машинку — но не вытащить. Ручей, в который она въехала, лишь казался мелким. «Сверчок» ушел в воду почти вертикально и застрял в каменном русле, как в горной расщелине, снаружи едва ли полметра торчало.
Выхода не было — пришлось докладывать о происшествии Казаку.
В итоге работы на плантации начались ближе к полудню, и те по большей части состояли из пересудов. Несмотря на скорее всего плачевный исход побега, настроение у всех было приподнятое: вчерашние охранники и Манкс поплелись в лагерь с таким пришибленным видом, словно мечтали оказаться на месте сборщиков тли.
— Сучий потрох! Гнида! Алькуявец недоношенный! — на все лады честили они беглеца. — И сам подох, и нас подставил!
Смерть пилота уже была ненапрасной.
Друзья Теда, напротив, предпочитали верить в лучшее — тело-то так и не нашли. Смущало их только то, что парень ни с кем не поделился своими планами. Хотя оно и к лучшему: на допросе пленники с чистой совестью клялись в своей непричастности. Даже киборг не придрался.
— Видимо, Теодору пришлось импровизировать, — заключил Вениамин, собрав воедино все слухи.
— О да, Тед это умеет! — с гордостью подтвердила Полина, будто сама его учила.
Но не успели рабы собрать и по полкило пиявок, как прибежал размахивающий рацией повар, что-то сообщил охранникам, и на плантации опять поднялась суматоха.
— А ну пошли вон с поля! Живо, живо, выметайтесь оттуда!
Испуганные люди, не зная, чего и с какой стороны бояться, наперегонки бросились к барачной двери. Уже за порогом запыхавшийся Михалыч обернулся и успел заметить далеко-далеко в небе сверкающую серебристую точку, а в следующий миг его толкнули в спину и дверь захлопнулась.
Про Станислава все как будто забыли. Одиночную камеру приоткрывали два раза в день, чтобы сунуть пленнику кружку воды и тарелку с перловкой такого вида, будто ее уже ели. На вопросы тюремщик не отвечал, на провокации злобно пыхтел и хлопал дверью громче обычного. Из развлечений были только внутренняя стена, к которой можно приложиться ухом и послушать, что творится в коридоре (обычно ничего), да пол, где капитан от скуки отжимался и качал пресс до изнеможения, за неделю выполнив годовой план по утренней зарядке.
Поэтому когда тюремщик, против обыкновения, широко распахнул дверь и махнул бластером: «На выход!», Станислав не сразу понял, чего от него хотят.
— С какой это радости? — подозрительно поинтересовался он.
— Казак вернулся, на разговор тебя зовет, — ухмыльнулся бандит, которого тоже достала возня с пленником. Не сильно, прямо сказать, перетрудился, но все равно обуза.
Закованного в наручники капитана провели по коридору и ангару. «Космический мозгоед» стоял на прежнем месте. Видно, Казак пока не придумал, что с ним сделать, или бандитам просто было не до него. «Шайтана» Станислав узнал, только когда зашел внутрь — ролкеру сменили прицеп и имя, теперь он назывался «Пастух метеоров».
Каюта тоже оказалась знакомой. Особенно крюк в потолке. На полу прибавилось грязи, зато откидной столик накрыли белоснежной скатеркой, красиво расставив на ней несколько мисочек с закусками, графинчик с прозрачной жидкостью и даже вазочку с желтым цветком. Судя по единственному прибору, стоящему перед Казаком, всем этим великолепием пленника собирались не кормить, а дразнить. Поэтому Станислав едва глянул на стол, брезгливо поджал губы («Ну и дрянь вы тут жрете!») и вопросительно уставился на работорговца.
Вид у Казака был усталый и обрюзглый, даже усы как-то обвисли.
— Ну что, Славик, — медовым голосом, за которым угадывалась тихая ярость, начал он, — не заскучал тут без меня?
— Без тебя — нет. А где моя команда? — Капитан искательно огляделся, хотя в каюте помимо Казака находился только темноволосый киборг.
— Понятия не имею, — равнодушно ответил работорговец. — Может, уже передохла, а может, кто-то еще на плантации копошится.
Станислав чего-то подобного и ожидал. Не известия о гибели друзей (ясно, что враг попытается уничтожить его вначале морально), а что нищим алчным торговцем можно больше не притворяться.
— То есть по-хорошему уже никак, да? — на всякий случай уточнил он.
— А как с тобой по-хорошему, Славик? — огорченно вздохнул работорговец. — Ты ж у нас, увы, засланный казачок… Кстати, знаешь, почему ребята прозвали меня Казаком?
— Из-за усов? — предположил капитан.
— Нет. — Работорговец вытащил из-за пояса и картинно положил в центр стола лазерный резак. — Из-за вот этого. Когда один нехороший человек очень, очень меня разозлил, я располовинил его этой штукой наискосок, от плеча до пояса.
— Лазером любой дурак сможет, а ты попробуй настоящей шашкой.
— Попробую, — зловеще пообещал Казак. — Чуть попозже, когда узнаю все, что мне нужно. На кого ты работаешь, падла? На копов или на Угря?
— Ни на кого, — честно сказал Станислав. — У меня частный бизнес.
— Тогда что это за корабли вокруг Медузы с обеда вьются, а?!
— Понятия не имею, — и бровью не повел капитан. — Но новость приятная, спасибо, что доложил.
Работорговец опасно налился кровью. Когда человек привыкает к тому, что ему постоянно дуют в попу, вывести его из себя становится раз плюнуть. У Станислава, напротив, за последний месяц нервы
