— Можно разогреть консервы было бы, — сказал Джо, задумчиво поглядывая на печку, но потом сам же заключил: — Нет, нельзя, дым за пару миль можно унюхать. Так съедим.
— Лучше так, — согласился я. — Не надо нас нюхать.
В банках были бобы со свининой — «музыкальное» блюдо, официально считавшееся едой для бедных. Если ты совсем на дне жизни, то переходишь на вот эти самые бобы с вот этой самой свининой. Можно считать, что и мы сейчас на этом самом дне: ни машины, ни трактора и даже патронов у меня маловато. Одна радость, что снайпер по большому счету много и тратить не должен. Только я по- снайперски из засады отстрелялся всего разок, а все остальное время лупил целыми магазинами на подавление. Осталось, кстати, чуть меньше четырех полных: семьдесят шесть патронов.
— Ночью как дежурить будем? — спросил я, смяв консервную банку и бросив ее в пустой полиэтиленовый пакет, который нашел просто на полу посреди комнаты. — По два часа?
— Давай по два, так хоть сон успеешь посмотреть, пока очередь не придет, — согласился Джо, после чего сказал, приняв от меня бутылку с водой: — Воду бы еще захватить, всю бутыль.
— У меня рюкзак пустой уже, попробую целиком туда затолкать.
У Джо рюкзака не было. Была сумка, но она осталась в кабине, он ее просто забыл. Да и несподручно было с ней убегать. А вот шляпу не забыл, к слову.
— Джо, а что у тебя за бляха такая? — показал я на пряжку его ремня, большую, овальную, серебряную, с изображением брыкающегося мустанга и ковбоя на нем, пытающегося удержаться.
— Эта? — Он щелкнул по пряжке ногтем. — Это я в родео победил, почти тридцать лет назад, в Грейт-Фоллз, арена «Четыре сезона». Это в Монтане, я там жил тогда, в Бозмане.
— А что делал?
— Булл-райдинг.
— Серьезно, — с уважением кивнул я. — Мне на это даже смотреть страшно.
— А смотрел? — усмехнулся Джо.
— Очень мало, если честно, — засмеялся я. — Но все равно круто выглядит. Я быков вообще боюсь, хоть близко и не встречал, а тут еще ему и на спину лезть — надо быть психом.
— А я и был психом. — Он скинул пыльник, бросил на спинку кровати, потом стащил ковбойские сапоги с плоским каблуком. — Молодой, здоровый, все девки мои были. Потом спину повредил, больше выступать не мог… — Он завалился на кровать, закинув руки за голову.
— А сейчас как спина?
Я поставил стул у окна, уселся, прислонив винтовку рядом к подоконнику.
— Давно не болит, я операцию делал. Но возраст уже не для родео, сам понимаешь.
— Бад сказал, что ты какой-то мототехникой торговал раньше?
— Верно, было такое. Квады, снегоходы, Эй-Ти-Ви и прочее.
— Надо было квады в кузове везти, — помечтал я. — Так бы на них и смылись, виляя между деревьями. Уже дома были бы давно.
— Возьми себе, если хочешь, у нас в ангаре их больше десятка стоит. Никто не покупает, у всех, кому надо, уже есть давно. Здесь, в Вайоминге, их вообще очень много. И снегоходов.
— Ты серьезно? — удивился я.
— Более чем.
— Спасибо. Если доберемся целыми — возьму, хоть и неловко. Мне даже заплатить нечем толком.
— Ты уже заплатил: я бы без тебя оттуда не ушел. И засаду ты заметил.
— Джо, вообще-то засада была на меня. — Я подвинул второй стул, поставив его перед собой, и положил на него гудящие от долгой ходьбы ноги. — Без меня ты бы в нее просто не попал.
— А это уже не суть, — зевнул Джо, прикрыв рот ладонью. — Главное, что отбились и ушли.
— Пока еще не ушли, — засомневался я. — На самом деле мы в таком месте, что если противник умный, то он обязательно проверить бы его заехал.
— Я думаю, что им раненые этого сделать не дадут. Ты прав был, я только сейчас понял — раненые осложняют жизнь намного больше, чем убитые.
— Это, в общем, старая истина. Убитого можно потом просто похоронить. Раненого должны нести как минимум двое, которые выбывают из боя вместе с ним. Раненому нельзя дать умереть, поэтому нарушаются все планы операции.
— Как и вышло.
— Возможно.
Каждая фраза, которую произносил Джо, звучала все тише и тише. И затем он просто уснул, негромко захрапев. А я, побрызгав себе в лицо водой, чтобы меньше тянуло в сон, расположился у окна, чуть приоткрыв его: и вентиляция, а то запах открытых банок очень заметен, и слышно лучше, что снаружи делается. А в такой темноте от слуха больше пользы, чем от зрения.
46
Слух и зрение сработали одновременно. Звук моторов и свет фар были видны одинаково издалека.
— Джо! — позвал я.
— Что? — сразу вскинулся он, подскочив на кровати. — Моя смена?
— Вообще-то да, — я глянул на часы, — но на самом деле сюда кто-то едет.
— Дерьмо! — засуетился он, натягивая сапоги. — Кто?
— Откуда я знаю? Не видно отсюда.
Видно было плохо, свет отражался от крыши мотеля, и только так я его разглядел. Обзор из нашего окна был совершенно никаким. Слышно было только, что машина не одна. Много машин, пожалуй.
— Так, Джо, окно с той стороны открой, — кивнул я на противоположную стену и замер, присев, у приоткрытого окна, схватив винтовку.
Услышал, как с негромким шуршанием сдвинулась рама, затем Джо присел на колени рядом, держа наготове свой «мини».
— Сюда? — спросил он.
— Черт его знает. Наверное.
— Заметят, что в продуктах копались?
— Джо, я что, на гадалку похож? Может, и заметят, но решат, что мы давно смылись. А может, и проверять не пойдут. А может, они понятия не имеют о складе, потому что его кто-то другой устроил. А может, озвереют и пойдут нас искать.
Гадство. Ведь говорил мне внутренний голос: не испытывай судьбу, вали к черту из этого ресорта, ночуй в лесу, невелика проблема, сделаешь шалашик и поспишь, — так нет, на удобства потянуло. И вот на тебе, пожалуйте бриться.
Машины между тем свернули на стоянку у мотеля, похоже, — видно все равно ничего не было. Слышно было, как глушились двигатели, потом захлопали дверцы машин, раздались голоса, громкие, уверенные, и мужские, и женские. Стало шумно, так, словно приехавшие решили устроить праздник на стоянке. Сидеть в бунгало становилось все менее уютно, обзор никакой, если кто-то появится из-за угла мотеля и пойдет сюда, то мы, наверное, даже в окно без шума свалить не успеем.
— Джо, давай отсюда, в лесу переждем, — прошептал я и, не дожидаясь его ответа, рванул к заднему окну.
Спорить он не стал, побежал следом. Выбрались бесшумно, пригнувшись рванули в лесок, который вплотную примыкал к домику, стараясь как можно быстрее укрыться за деревьями. За нами никто не гнался.
— Стой, — прошипел я, когда мы отбежали на несколько десятков метров.
Джо присел рядом, спросил:
— Что?
