по небу кораблям вообще относятся очень враждебно — мы всё еще находимся во владениях говолов. И чему тут удивляться: сколько говолов погибло в той давней войне с герцогством — известно одному лишь Создателю. Говорят, бывали случаи, когда на их стойбища сбрасывалось множество каменных игл, а разогнавшийся до свиста заостренный камень не выбирает, в кого ему попасть. Женщины, дети — ему без разницы. Так что у говолов к небесным кораблям старинная ненависть.
С рассветом выяснилось, что «Небесному страннику» не повезло сесть на самый край неглубокого оврага, после чего он сполз и завалился набок. Повезло в другом: будь овраг шире и глубже, корабль мог бы и полностью лечь на борт.
«Вот уж угораздило, — почесал в затылке я. — Долго же нам придется копать под правым бортом. Что бы ему чуть в стороне не приземлиться или хотя бы поперек оврага? С другой стороны, все живы-здоровы, и это главное. Правда, еще неизвестно, как поведут себя дальше л'хассы…»
В бытность нас с Энди членами команды «Орегано» произошел подобный случай. Тогда л'хассы тоже ни с того ни с сего начали вредничать, и капитану Миккейну пришлось срочно посадить корабль. После чего и начались проблемы: поднять «Орегано» высоко л'хассы не смогли, едва оторвав его от земли, а силы ветра не хватало для того, чтобы сдвинуться с места — возле самой земли это вообще затруднительно. Поначалу мы всей командой пытались тянуть его на буксире, но куда там! Пришлось нанимать в ближайшей деревне лошадей, да и чуть ли не полдня провозились. С тех пор на всех картах появился еще один знак, предупреждающий, что над этой местностью лучше не пролетать. На картах таких знаков хватает, и все корабли старательно обходят их стороной. Прибуду в Хавис — необходимо будет обязательно известить о еще одном появившемся нехорошем месте. Глядишь, ему мое имя присвоят, такие случаи бывали.
Плохо и еще одно: с рассветом выяснилось, что мы находимся на острове посреди болота. И пусть болото — не сплошные топи, но нога в трясину чуть ли не по колено уходит. Так что возникни необходимость тянуть «Небесный странник» на буксире и найди мы для этого лошадей, ничего не получится.
В первый день копали до темноты. Уже в сумерках я определил — еще один день нам точно махать лопатами придется. Но корабль немного выпрямился — я сделал отметки на стакане, наполовину заполненном водой. Да и на глаз стало заметно.
Уже в темноте, после ужина, мне довелось услышать разговор Энди с Лией.
— Знаешь, Лия, — голос Энди звучал так проникновенно, что я даже заслушался, — я ведь все детство провел в одном из таких мест. Сколько себя помню — вокруг болота, болота… И змей в них хватало. Я, кстати, видел сегодня парочку, но промолчал, чтобы не пугать никого. И змеи-то не простые, не какие- нибудь там гадюки со щитомордниками. Нет, зеленобрюхие иглохвосты. Очень ядовитые твари. И лазать умеют хорошо — им ничего не стоит попасть внутрь дома через открытое окно или даже сквозь печную трубу.
Лия тихонечко ойкнула, оглядываясь по сторонам, а Энди придвинулся к ней поближе, чтобы успокоить, заодно приобняв за плечи.
— Так вот, от них только одно спасение и существует. Почему-то они не трогают мужчин и женщин, спящих в одной постели.
После этих слов раздался громкий шлепок. Видимо, Энди попытался дать понять, что Лия за сегодняшнюю ночь может не беспокоиться — есть у нее мужчина.
— Я уж лучше тогда к господину Глуверу в постель спасаться пойду, думаю, он мне не откажет, — заявила девушка, вставая. — И вообще, мог бы чего и поумнее придумать. Приди к тебе, а ты опять напьешься…
Тяжелый вздох Энди прозвучал уже в спину уходящей Лие.
Следующий день порадовал нас таким ливнем, что будь «Небесный странник» водоплавающим, мы бы точно отсюда уплыли. Шучу, конечно, но копать землю стало невозможным, а болото превратилось в действительно непроходимую топь.
«Вот и прошли те два дня, что я добавил ко времени в пути на всякий случай, — уже вечером грустно размышлял я, глядя на непрекращающийся дождь за иллюминатором капитанской каюты. — Дождю конца края не видно…»
Посреди ночи — и снилась мне на этот раз не Николь, а зеленобрюхий иглохвост, заглядывающий в иллюминатор каюты с явной целью в нее проникнуть, пользуясь тем, что в постели я один, — Богиня-Мать решила над нами немного сжалиться. «Небесный странник» вздрогнул, скрипнул своей единственной мачтой, прошелестел днищем и встал ровно. Выровнявшийся уровень воды в стакане полностью подтвердил мое предположение.
«Вероятно, один из склонов овражка, размокший от дождя, не выдержав, поплыл под весом „Странника“. Ну что ж, с самого утра попробуем подняться в небо», — принял я решение, выходя на палубу.
Цель моей ночной прогулки — показать, что на корабле постоянно все под контролем, ну и заодно сделать одно маленькое неотложное дело, чтобы не терпеть до утра. Дежуривший по ночной поре на палубе корабля Родриг встретил меня словами:
— Хвала небесам, капитан, — теперь не нужно будет ковыряться в земле, — на что я кивнул, полностью с ним соглашаясь.
«Хороший у меня боцман. Казалось бы, ну зачем летучему кораблю нужны лопаты? А у Родрига их нашлось целых четыре», — уже снова проваливаясь в сон через какое-то время, подумал я.
К утру дождь закончился, но облегчения хорошая погода не принесла, поскольку ярко засветило солнце. Вскоре оно начнет припекать, над болотом поднимутся испарения, и станет еще хуже. Кроме того, днище «Небесного странника» углубилось в жидкую землю чуть ли не на локоть. Хорошего мало — земля будет держать его при подъеме, и л'хассам придется трудиться изо всех сил, что непременно скажется на сроке их жизни. Но станет еще хуже, когда земля высохнет и сдавит корпус корабля. Так что стоит поторапливаться. К тому же болота — это всегда болезни, в них любую хворь можно схватить. Помнится, летели мы на «Барракуде» в окрестностях Ходжера, есть такой город-порт на берегу Кораллового моря. Сам-то он ничего, славный городишко, девушки в нем симпатичные и приветливые. А вот к северу от Ходжера сплошные болота. Что удивительно, и посреди болот деревни попадаются — где только люди не живут!
Пролетали мы над одной из них, так из-за дыма дома плохо видно, только огни пробиваются. Сначала я подумал — пожар, но нет, оказалось — костры жгут. Запах дыма даже на высоте улавливался. И еще пахло яблоками. Я уже решил — обычай у них такой, яблоки жечь, когда капитан «Барракуды» Кристан Нейсар мне объяснил:
— Опять холера у них, они ее дымом отгоняют. Нефродиум это, кустарник такой. У него яблочный запах еще сильнее, чем у самих яблок.
Подумаешь, эка невидаль! Помню, мы с отцом корюшку ловили, так она свежими огурцами пахнет так, что самим огурцам даже и не снилось.
— Чуть ли не каждый год у них мор от холеры, а они все ветки жгут. А ведь все проблемы от гнилой воды. Не пили бы ее, так и мора бы не было. И всего-то нужно особый наговор прочитать да хорошенько вскипятить воду, чтобы наговор лучше подействовал. Темнота! — закончил свою речь капитан Нейсар.
Так что нам необходимо убираться из болота, да еще надеяться на то, что Николь наговор над водой знает.
Но убраться сразу нам не удалось. Вообще в тех случаях, когда существует угроза падения корабля с высоты при взлете, на ногах остается только необходимое число человек. Остальные должны лежать в койках и обязательно — на спине. У коек даже сетка специальная, сплетенная из широких кожаных ремней, чтобы от веса человека не прорвалась. Много раз проверено: самый надежный способ остаться в живых при падении — встретить удар о землю лежа. А те, без кого при взлете обойтись нельзя, должны успеть на палубу упасть и прижаться к ней спиной. Конечно, и от самой высоты многое зависит, но шанс всегда есть. И я уже собрался отдать приказ, чтобы все заняли гамаки и койки, решив, что при подъеме будет достаточно нас двоих — меня и навигатора Брендоса, когда выяснилось, что на борту нет Энди Ансельма.
