Он еще с рассветом убрел куда-то в глубь острова и до сих пор не вернулся.
Амбруаз, дежуривший с утра, рассказывал:
— Когда я спросил у него, куда это ты направился ни свет ни заря, он заявил: видение у него ночью случилось, а какое именно видение, объяснять не стал.
Я уже успел придумать несколько наказаний, и самое милосердное из них — оставить Ансельма на острове наедине со всеми его видениями, ведь время уходит и земля подсыхает, когда показался Энди. Увидев меня, он закричал еще издали:
— Капитан, я здесь такое нашел!
«Такое», как выяснилось, — рухнувший с неба корабль, лежащий на дальнем краю острова.
— Он давно там лежит! — захлебываясь от возбуждения, рассказывал Энди. — Может, сто лет, а может, и все триста!
При последних его словах все как один скривили скептическую ухмылку — триста лет назад никаких летучих кораблей еще в помине не было.
Но рассказчика это не остановило:
— Корабль на боку лежит, уже весь заросший, сквозь него даже пара деревьев успели вымахать чуть ли не под облака.
И снова врет — нет поблизости таких деревьев, мы бы их и отсюда разглядели.
— Но самое главное: по-моему, внутри него никто не побывал!
А вот это уже очень интересно. Иногда в таких обломках попадаются всякие интересные вещи, причем — очень дорогие. И оставить без внимания рассказ Энди все мы не имеем права.
В итоге на «Небесном страннике» остались только повар да навигатор Брендос, а остальные пошли осматривать находку Энди. Даже Лия с нами увязалась, не говоря уже о господине Глувере, проявившем к словам Ансельма очень сильный интерес и ни слова не обмолвившемся о том, что мы и без того задерживаемся.
Всю дорогу я предавался мечтам о том, что на упавшем с неба корабле мне удастся обнаружить целые л'хассы.
«Как славно было бы найти хотя бы парочку! — мечтал я. — Они, безусловно, пришлись бы к месту».
Еще при постройке «Небесного странника» мне пришло в голову заблаговременно позаботиться о том, чтобы появилась возможность установить на корабль дополнительные л'хассы безо всякой переделки.
«Один л'хасс я установил бы на корме, в пару к уже имеющемуся там. — Даже идущая рядом Николь не сбивала меня с мысли. — И еще на носу — третий. Все предусмотрено — и гнезда под них, и привод от кабестана. Так что остается только поставить их на место. Ну и настроить, конечно же».
Я помог Николь перебраться через ствол упавшего дерева, и тут мне пришла еще одна мысль.
«Нет, лучше найти три л'хасса. Один из них продать, и тогда денег хватит и на настройку привода. А еще лучше — пять. Не могу же я все л'хассы себе забрать, надо будет и с людьми поделиться…»
Вероятность того, что л'хассов на корабле окажется много, существовала. В том случае, если кораблю больше ста лет, л'хассов на нем может быть и пять, и шесть и даже больше. Раньше почему-то их много ставили.
«Если еще больше найду, то обязательно сделаю Николь какой-нибудь дорогой подарок, — продолжал мечтать я, поглядывая на свою хорошенькую спутницу. — Такой, от которого даже она отказаться не сможет. И наконец-то поменяю жетон навигатора на золотой. Мой медный, мне его еще капитан Миккейн подарил, и надраивай его, не надраивай, — знающий человек всегда может определить медь. Так что приходится его под одеждой прятать. Это раньше, когда я навигатором работал, о таких вещах даже не задумывался, а сейчас несолидно с медяшкой на груди ходить. Хотя Миккейн и сам с медным ходит, а уж он давно мог бы себе позволить и золотой. Правда, есть у него на то причины. Впрочем, как и у меня самого…»
Обнаруженный Ансельмом корабль действительно выглядел очень старым.
Форма летучих кораблей с тех пор изменилась мало, но отличия все же есть. Взять хотя бы то, что у нынешних днище всегда железное, а раньше корабли полностью строили из дерева. Вот и у этого днище деревянное, что хорошо видно, поскольку корабль на боку лежит. Кроме того, две сосны сквозь корму успели прорасти, там, где корпус поврежден больше всего. И пусть они не такие великаны, как убеждал Энди, но годков им и впрямь немало, за сотню лет точно.
Нет, в том, что корабль пролежал на острове очень долго, Энди точно не ошибся. А значит, тем выше шанс обнаружить внутри него много л'хассов. Интересно, вез ли корабль какой-нибудь груз и что от него осталось? Возможно, весь его груз давно уже сгнил. Но если золото или серебро, им-то что станется? Ну и в капитанской каюте немало интересного можно найти, ту же корабельную кассу.
Я взглянул на стоящую рядом с Аделардом Николь. Когда они вместе, за них обоих можно не беспокоиться. За Николь — что с ней случится что-нибудь нехорошее, а за Ларда — то, что его свалит с ног внезапный приступ. Если, конечно, два этих события одномоментно не произойдут.
— Николь, ты чувствуешь что-нибудь плохое? — обратился я к девушке.
Она отрицательно покачала головой:
— Нет, Люк. Конечно, нужно подойти поближе, но как будто бы ничего.
Николь у нас не только лечить мастерица, она много чего еще умеет. Я и не знаю, насколько много, и даже узнать не пытаюсь — вряд ли она скажет. Это только Энди может подойти к ней и напрямую спросить: «Николь, а себя ты сможешь ко мне приворожить?»
Гиллуберт Глувер взглянул на меня нетерпеливо, и в его взоре явственно читалось: «Ну и что же мы медлим? Вот он, корабль, и внутри него могут быть такие сокровища, что их хватит на всех».
Мы приблизились к лежащему на боку кораблю. Осмотрев его, я пришел к выводу, что в трюм проще всего попасть, проломив борт. Именно там, под верхней палубой, находятся л'хассы, да и сам трюм нужно осмотреть обязательно. Для Аделарда сделать дыру в борту проблемой не станет. Он как знал — даже алебарду с собой захватил.
— Лард, — указал я подбородком на борт корабля, — пробей где-нибудь борт, чтобы можно было в трюм попасть.
Тот кивнул — не любит он у нас много разговаривать — и перехватил поудобнее рукоять алебарды, высматривая место, откуда бы ему начать.
Я полагал, Лард сейчас со всего плеча рубанет по доскам бортовой обшивки, но не тут-то было. Поднявшись наверх по стволу рухнувшего на корабль дерева, он определил место по каким-то своим соображениям и просто ткнул острием. Поучилось удачно: Аделард угодил как раз между шпангоутами, и часть борта провалилась внутрь. На летучих кораблях шпангоуты тоже имеются и тоже для крепости корпуса. Затем наш боец двумя несильными ударами расширил дыру, и я снова посмотрел на Николь: ну, как?
Она снова отрицательно покачала головой: да никак, дескать, ничего не чувствую.
— Лард, проделай еще парочку дыр, раз уж так легко пошло, чтобы света внутри стало больше, — попросил я, и тот с легкостью исполнил мою просьбу.
Ну вот и все, можно залазить внутрь, только чего-то не хочется.
Вспомнил я одно поверие. О летучих кораблях их существует великое множество, но именно это вспомнилось удивительно к месту.
Так вот, в нем говорится о том, что если л'хассы рассыпаются серой пылью, то люди, погибшие при крушении корабля, становятся духами. И если их потревожить, они навсегда пристают к тем, кто это сделал. Духи преследуют их, мешают им жить, строят всяческие козни, иногда даже доводят до самоубийства.
Верю ли я в духов? Сказки все это! Мало ли что люди говорят. И все же лезть внутрь, тем более первым, совершенно не хотелось.
Судьба все решила за меня. Заглянув в среднюю дыру и убедившись в том, что без лестницы не обойтись, я отыскал взглядом Родрига:
— Род, высоковато получается. Нужна лестница.
Родриг плотник замечательный, и соорудить лестницу, хотя бы из тех молодых елей, что растут всего
