в нескольких шагах, много времени у него не займет. А мне его как раз хватит на то, чтобы окончательно отважиться. Поначалу я хотел отправить в трюм первым кого-нибудь из своих людей, но когда на тебя смотрит такая девушка, как Николь, геройство приходит на ум само по себе.
Найдя Николь взглядом, я уж совсем было собрался ее спросить, какое именно сокровище найти лично для нее, когда потерял равновесие. Пытаясь его восстановить, сделал шаг назад, сойдя со ствола дерева на борт корабля. Доски подо мной провалились, и я полетел вниз.
Лететь пришлось недолго, и приземлился я удачно — на ноги, даже не упав. Да и высота оказалась небольшой, примерно с три человеческих роста. Правда, в полете у меня слетела шляпа. Настоящая капитанская шляпа, сделанная по заказу, предмет моей гордости. Мало того что она стоит немалых денег и дорого выглядит, так еще и придает моему лицу вид солидного человека, а не юнца, волей случая обзаведшегося собственным летучим кораблем. Так что расставаться со шляпой в мои планы никак не входило.
В трюме оказалось относительно светло: все-таки три дыры, проделанные Аделардом, да еще та, что я пробил своим телом, и сквозь них били яркие солнечные лучи. Когда я переступил с ноги на ногу, под сапогами хлюпнула грязь.
Оглядываясь по сторонам, шляпы мне обнаружить не удалось — вероятно, в полете она отлетела далеко в сторону. Например за то, что когда-то было заполненными чем-то мешками.
— Капитан! С тобой все в порядке? — В одной из дыр появились плечи и голова Энди, заслоняя свет. Мой приятель щурился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь внизу.
— Жив, здоров и даже не чихаю, — заявил я в ответ. И тут же, как будто в опровержение своих слов, оглушительно чихнул, по привычке пытаясь придержать рукой шляпу.
— Сейчас Род лестницу доделает, и мы все спустимся, — пообещал Энди. Снаружи действительно доносился частый стук топора. Затем, вероятно, не удержавшись, он полюбопытствовал: — Есть там что- нибудь?
— Тут полно сокровищ, — заверил я. — Только духи к ним и близко не подпускают, тебя требуют.
Голова Энди после моих слов исчезла. Вряд ли он испугался духов, просто доски борта начали потрескивать под его весом, и Ансельм благоразумно удалился.
— Ну и запашок тут стоит! — не смог удержаться я, чтобы не поморщиться. Внутри корабля пахло сыростью, гнилью, тиной и еще чем-то не очень приятным. Мне вообще не многие запахи нравятся, и здесь, внутри трюма, не оказалось ни одного из них. А вот поднятые мной при падении частички пыли, плавающие в лучах солнца, смотрелись красиво, и я некоторое время даже позволил себе ими полюбоваться.
Обнаружив-таки шляпу, я надел ее на голову, предварительно отряхнув ударом по другой руке. Все, теперь можно приниматься и за поиск сокровищ.
Первым долгом следовало искать л'хассы и уж только затем — все остальное.
Зажмурившись, я некоторое время простоял, привыкая к темноте. Когда решил, что к стоящему в трюме полумраку привык уже достаточно, и открыл их, взгляд неожиданно упал на какой-то продолговатый предмет, смутно белеющий в нескольких шагах от меня.
Кость, и, судя по всему, человеческая, причем — берцовая, других таких больших у людей нет.
«Да, ростом-то ее бывший владелец еще повыше, чем Аделард или Родриг, был, не говоря уже обо мне самом, — пришел к выводу я, приложив кость к ноге. — Ну-ка, ну-ка! Вот и сам он, вернее, то, что от него осталось. Надо же, а ведь его когда-то в кандалы заковали! — определил я, сдвинув ногой глухо звякнувшую цепь. — А вот это ему точно уже не понадобится».
Я потянул за цепочку, выуживая нечто, что прежде висело на шее даже в таком состоянии удивляющего своими размерами человека. Да и человек ли он? Ростом я ему едва ли до пупа доставать должен.
— Эй, капитан! — Голос, раздавшийся сверху, снова принадлежал Энди.
Вслед за голосом в дыре показалась наспех сооруженная Родригом лестница. По ней спустились Энди, Гвен, сам Родриг и господин Глувер со своим помощником-телохранителем. У Рода в руке светился масляный фонарь.
— Нет, какой же у меня замечательный боцман! Самому мне и в голову не пришло, что фонарь может пригодиться, — в очередной раз похвалил я Родрига, забирая у него фонарь.
Теперь следовало поторопиться. Чтобы не возникло недоразумений, у л'хассов первым должен оказаться я или хоть кто-нибудь из моих людей. Пока Глувер и его спутник оглядывались по сторонам, пытаясь разглядеть внутренности трюма, я несколькими жестами успел объяснить своим парням, чего именно от них хочу.
Еще наверху, при осмотре, у меня сложилось впечатление, что корабль рухнул с высоты мачтой вниз, а затем уже завалился набок. Так что осмотреть помещения для людей и особенно — каюту капитана будет затруднительно: от них кроме обломков ничего не осталось. Да еще и болото постаралось, корабль ведь на самом его краю лежит.
«Крепкие раньше корабли строили. Пусть они и полностью были деревянными, но ведь смотри-ка, не рассыпался этот после удара о землю, что даже удивительно. И вот уж в чем совсем не хочется убеждаться, так это в том, что „Небесный странник“ после падения будет выглядеть ничуть не хуже», — размышлял я, пытаясь пробиться через завал из полусгнившего переломанного судового набора к тем местам, где должны находиться л'хассы.
Разочарования постигали меня одно за другим — всех шести л'хассов не оказалось на месте. Нет, никто не побывал здесь раньше нас — при крушении все они рассыпались серой пылью. Вернее, рассыпались пять из них, а один оставался цел, но и он потемнел и треснул.
— Уходим, — решительно заявил я тоном, не допускающим возражений. — Уходим немедленно. Энди, Гвен, Родриг, господин Глувер, быстро наверх!
Хвала Создателю, мне хватило авторитета для того, чтобы у меня не начали выяснять: в чем причина столь внезапного бегства? Сейчас, когда, возможно, стоит лишь чуть поковыряться во-о-н в том углу и неожиданно наткнуться на такое!..
Глувер и его помощник, глядя на то, как быстро отреагировали на мои слова Энди с Гвеном и Родригом, спрашивать ничего не стали. Я поднимался по лестнице последним, занятый сразу двумя делами одновременно: хотелось как можно быстрее убраться с корабля и в тоже время — сохранить на лице спокойное выражение. Наверное, со вторым делом у меня получилось не очень удачно, потому что наверху Николь сразу же спросила у меня:
— Что-то не так, Люк?
— Один л'хасс оказался с трещиной, — не замедлил с ответом я, после чего, не спрашивая разрешения, подхватил ее под руку, чтобы помочь поскорее отсюда убраться.
Трещина на л'хассе — это не просто плохо, а хуже некуда. Л'хассы — как и люди: живут и умирают. Правда, живут, если их не трогать, бесконечно долго, говорят, что тысячи лет. Но если заставлять их работать — поднимать в небеса летучие корабли, жизнь их сильно сокращается, становясь почти такой же короткой, как и человеческая. При этом они все больше темнеют, а бьющийся внутри их язычок пламени тускнеет до тех пор, пока не исчезнет.
Когда они рассыпаются в серую пыль, люди знающие утверждают, что происходит это событие совершенно беззвучно. Но если л'хасс начинает трескаться, в любой момент с ним может произойти нечто невероятное — он разнесет все вокруг с грохотом, дымом и пламенем. Случается, треснувшие л'хассы лежат себе с миром очень долго, но бывает и так, что они взрываются сразу же, как только на них появляется трещина. И нет на обнаруженном Энди корабле ничего такого, чтобы стоило бы риска потерять собственные жизни.
Едва останки корабля скрылись за поросшей густым ельником возвышенностью, все сбавили шаг — теперь можно не торопиться. Я же достал то, что успел найти на корабле и еще никому не показывал.
При свете дня и особенно после того, как я протер его платком, предмет, оказавшийся медальоном или амулетом, выглядел значительно привлекательнее. Круглый, с небольшими черными камешками треугольником, а посередине — изображение в виде креста. Только крест не совсем правильный, перекладина на нем косая. И сам он, и цепочка явно золотые.
