— Михайла! Михайла! Уснул, что ли? Поди сюда, объясни-ка нам, что это за штука такая?
Мишка подошел к деду и сунул ему под нос компас. Лавр приподнялся со своего места и любопытно вытянул шею.
— Ты, деда, наверно слышал, что бывают такие кусочки железа или фигурки железные, которые, если их на ниточку подвесить, поворачиваются всегда одним и тем же концом к северу.
— Кхе… Даже видел один раз! У купца из этого… Забыл, как называется. Рыбка у него такая была, на ниточке подвешенная. А! Вспомнил: из Хорезма. Так это что, такая же… такое же… — Дед явно затруднялся с определением. — А железка где?
— Она снизу к этому кругляшу приклеена, одна или несколько, а кругляш в жидкости плавает, чтобы ничего вращаться не мешало — то же самое, что на ниточке подвесить, но так сохраннее и пользоваться удобней.
— Ага… Кхе. А написано здесь что?
— Вот это — буква «С», означает «север», по-нашему полночь, напротив буква «Ю», значит «юг», по-нашему полдень. Ну, а две другие: «В» и «З» — восход и закат.
Мишка повернул компас, картушка слегка качнулась, но вновь приняла прежнее положение.
— Лавруха, гляди, вот диво-то!
— Это, деда, не такое уж и диво, тем более, что ты такое уже видел, только попроще сделанное. А настоящее диво — вот эта карта. — Мишка вернулся к лавке с вещами и принес к столу пергамент. — Ты такое когда-нибудь видел?
— Кхе, так, так. — Дед дальнозорко отвел от себя пергаментный лист на всю длину руки и прищурился. — Чего-то непонятно, ну-ка, объясняй.
— Вот это, синее, река Пивень. — Начал Мишка. — Вот Ратное, вот Нинеина весь, а вот тут, видишь, недавно добавлено — Выселки. Чертеж наших земель, но сделан давно, когда Выселок еще не было, теперь поправки вносят.
— Ага! Глянь-ка, Лавруха, как будто с неба смотришь! Ну, чудеса! Михайла, а почему все зеленое, а здесь желтые пятна и написано что-то.
— На таких чертежах зеленым обозначаются низменные места, а желтым возвышенности, а надписи — высота этих возвышенностей над уровнем… э-э воды.
— А это? Вроде бы, деревья?
— Да, этот знак говорит, что лес смешанный — есть и лиственные деревья, и хвойные.
— А это зачем? — Дед увлекся картой, как ребенок новой игрушкой. — Вроде бы, как сеть…
Как объяснить деду смысл понятий «меридианы» и «параллели», Мишка себе не представлял совершенно, поэтому пожал плечами и перевел разговор на другое:
— Деда! Помнишь, я тебе говорил, что нам надо будет чертеж земель Погорынского воеводства составить? Кто-то раньше нас этим делом озаботился, намного раньше. И, вот еще что. — Мишка перевернул лист и показал деду и Лавру незаконченный план Ратного. — Кому-то очень интересно стало, как Ратное изнутри устроено. По-моему, это не к добру.
— Так… — Дед сразу сделался серьезным. — Соглядатаев к нам, значит, подослали. Верно говоришь, внучек, не к добру это. Понимаешь, Лавруха?
— Еще бы, батюшка, но только… Как-то это все… Чересчур, что ли.
— Как это чересчур?
— Ну… Как мы Кунье городище брали? Нашелся человек, который там бывал…
— Ты же и нашелся. — Подколол дед. — Долго искали, умаялись.
— Ну, я. — Не стал спорить Лавр. — Я тебе все обсказал и этого хватило. А тут: чертежи, люди в особые одежды одетые, хитростям всяким обученные…
— Кхе, одежды особые… А сам к Татьяне полотном укрывшись лазал!
— Но чертежей-то я не рисовал.
— Ага, у тебя тогда только чертежи в голове и были! Кхе! О другом и не думал!
Лавр смущенно засопел и умолк, а зря, замечание его показалось Мишке весьма дельным. Такая постановка разведывательного дела, такое качественное изготовление карты, компас, сильно напоминавший своим устройством такой, каким пользуются водолазы, означали, что Ратным заинтересовалась серьезная организация, имеющая немалые возможности.
— Деда! — Мишка попытался придать своему голосу как можно больше убедительности. — Надо найти место, где такие вещи делают. Обязательно! Это где-то у нас — в Погорынье. Вы хоть одного живым взяли?
Дед поморщился и принялся, наконец-то чистить леща.
— Не вышло, в болото они ушли. Кхе…
— А откуда же вещи?
— Бурей их стрелой достал. Одного сразу наповал, а второго только ранил, да тот мордой вниз упал. Пока до него добрались, захлебнулся.
— Деда, их же трое было.
— Двое. Третий кровью изошел, ты ему кровяную жилу на бедре рассек. Они его через реку перетащили, да и бросили.
Мишка и сам не заметил как уселся за стол и ухватился за ручку кувшина с пивом. Из задумчивости его вывел голос Лавра:
— Взялся за кувшин, так наливай, чего так-то сидеть? Батюшка, ты Михайле пиво пить дозволяешь?
— Да пусть пьет…
— А я вот своим пока не дозволяю — малы еще. — Лавр с сомнением глянул на Мишку. — Да и Михайле рановато бы…
Тресь! Дед опять шлепнул по столу многострадальным лещом, во все стороны полетели брызги рыбьего жира.
— А отца поучать тебе, Лавруха, не рановато ли?
— Да что ты, батюшка… — Лавр явно не ожидал от деда подобной реакции. — Разве ж я поучаю? Просто молод еще…
— Это ты молод еще мне укоризны делать! А Михайла уже поболее десятка ворогов уложил, а я его уже трижды в уме хоронил…
— Ты Михайлу с Кузькой и Демкой не ровняй! — Продолжал внушение дед. — Будь он года на два постарше, я бы ему уже меч навесил, как полноправному ратнику! А ты тоже! — Неожиданно переключился дед на Мишку. — К мужам за стол сел без приглашения, да еще и за кувшин сразу ухватился! А вот я тебя сейчас этой рыбиной, да по сусалам!
— Виноват, господин сотник! — Мишка вскочил из-за стола и снова встал «во фрунт». — Задумался!
— Кхе… Задумался он. Совсем распустились: один отца поучает, другой мысли думает… всякие. А тут такие дела заворачиваются, что даже и не знаешь за что хвататься. Мало нам того, что свои смутьяны на нас ножи точат, так еще один ворог под боком вылупился, да еще и непонятный какой-то…
