ответишь, я убью тебя, и никто никогда не найдет твое тело.
- Ты блефуешь! Ты… ты не убьешь меня! - он казался таким уверенным. Вот главная проблема со лжецами - они не верят, что кто-то может говорить правду.
Какой идиот!
- Я перережу тебе горло и буду смеяться, глядя, как ты истекаешь кровью, - прошипела Иласэ, не отводя от него взгляда. Тартис побледнел, в глазах мелькнули страх и неуверенность. Ну, наконец-то!
В непривычной ухмылке потянулись вверх уголки ее губ:
- Не двигайся! Потому что иначе я сперва отрежу тебе руки, потом ноги, а голову сберегу напоследок.
- Иласэ…, - он судорожно сглотнул, - Иласэ…
Едва сознавая, что делает, девушка с силой ударила его рукоятью кинжала по виску, заставив взвыть и скривиться от боли.
- Замолчи! - крикнула она, - да как ты смеешь, отвратительный, мерзкий ублюдок! Еще раз скажешь мое имя, и я выколю тебе глаза, как… - Иласэ с всхлипом втянула в себя воздух, прогоняя жуткие воспоминания о детских трупах.
- А может, я поступлю так в любом случае, за все, что ты сказал мне, и сделал, и…, - она с трудом заставила себя остановиться. Странное холодное спокойствие ушло, сменившись огненной яростью. Иласэ сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь усмирить бушующий гнев.
Тартис прижал ладонь к пострадавшему месту, потом, с выражением шока, посмотрел на нее, покрытую кровью.
Вид его раны почему-то удивил Иласэ, и она запоздало поняла, что все это время боялась, что окажется слишком слаба и не сможет по-настоящему причинить ему вред. Собственная мысль показалась девушке на редкость забавной, и она истерически захихикала.
Тартис вздрогнул от этого звука, но Иласэ не заметила.
- Помнишь, - проговорила она, слегка раскачиваясь, то и дело прерываясь, чтобы тихо засмеяться, - однажды я плакала, и ты думал, оттого, что боялась тебя, боялась, что ты меня убьешь. - Иласэ сильно дернула петлю, заставив Тартиса задохнуться, наблюдая, как страх заполняет его глаза. Возможно, он думал, что она спятила. Девушке стало его почти жаль.
- Ты такой глупый, - проговорила она мягко, - я плакала, потому что осознала: однажды мне придется тебя убить. Мне стало грустно тогда. А когда ты будешь умирать, я потеряю последнее, что осталось от моей невинности и никогда больше не смогу даже приблизиться к белому единорогу, - она вздохнула, - Ты ведь думал, я окажусь легкой добычей?
- Ил… - он запнулся, боясь сказать ее имя, - тебе нужно успокоиться и подумать, что ты делаешь. У тебя истерика. На самом деле ты не хочешь никому причинять боль. Девушка, которую я знаю, не обидела бы и муху.
Иласэ зло засмеялась:
- Девушка, которую ты знаешь? Ну и ну! Как мило! Заткнись и не дергайся, или я начну пускать тебе кровь, пока не подчинишься. А сейчас, - она провела кончиком кинжала по его шее до самой мочки уха, - я кое-что спрошу у тебя, и ты расскажешь мне правду. Если солжешь, я узнаю от кинжала и убью тебя.
Его взгляд сказал Иласэ, что Тартис не знал, верить ли ей, не знал, верила ли она в собственные слова.
Иласэ ощутила яростный триумф: наконец-то она узнает правду, узнает, кто убил ее сестру. Она уже хотела спросить у Тартиса, не он ли это сделал, когда поняла, что Темный вряд ли спрашивал имена своих жертв.
- Ты был на южной границе во время нападения кочевников? - процедила она.
Ее вопрос удивил Тартиса, во взгляде мелькнула растерянность - такого он явно не ожидал.
- Нет, - прошептал он.
Что?!!
Иласэ стиснула рукоять, готовясь, в приступе ярости, перерезать его лживую глотку.
«Он говорит правду», - голос кинжала прозвучал недовольно, с оттенком скуки: клинок хотел убивать, почему она тянет?
Растерянная, Иласэ заколебалась, то касаясь кинжалом его шеи, то отводя в сторону. Наконец, она задала следующий вопрос:
- Кто там был из Темных?
Тартис покачал головой, глядя то на ее руку с кинжалом, то на лицо:
- Я не знаю.
Нет! Этого не может быть!
- Ты принадлежишь Братству Хаоса? - этот вопрос Иласэ почти прорычала.
Тартис вновь явно заколебался:
- Нет. Думаю, что нет. Я не проходил инициацию и не был на собраниях.
Ее яростная устремленность таяла с каждым словом.
- Но ведь ты убивал людей, верно? - выкрикнула Иласэ, машинально затягивая петлю.
- Нет, - прохрипел он, пытаясь ослабить давление веревки на горло.
- Ты мучил сервов!
- Нет!
- Ты насиловал девушек!
- Нет!!!
- Проклятье! Но что-то ты же делал! Скажи мне, что ты делал! - разозлившись, Иласэ вонзила кинжал в землю рядом с его головой, и Тартис, уловив резкое движение, в панике дернулся в сторону, вскинул руки, чтобы с силой оттолкнуть ее.
Изумленная, девушка откатилась в сторону, рука соскользнула с серебряной рукояти, и клинок остался торчать в земле. Если б не это, она бы убила его.
Тартис попятился назад, повинуясь животному инстинкту бегства. Иласэ опомнилась первая, взгляд устремился к рукояти, но его глаза последовали за ней, и к оружию Тартис метнулся вперед нее.
Темный был быстрее, но Иласэ, с воплем ярости, бросилась вперед и впилась в его лицо ногтями. Четыре глубокие кровоточащие царапины прошлись по его лбу и носу. Тартис бы не отступил, но ее вторая рука нацелилась в его глаза, и он дернулся назад, спасая зрение.
Иласэ выхватила из земли кинжал и бросилась на Тартиса, ударила его плечом в солнечное сплетение, и они упали. Ее рука с оружием, светящимся в предвкушении убийства, взметнулась вверх. Одна рука Тартиса метнулась к ней, в тщетной попытке перехватить удар, другая инстинктивно закрывала голову. И то, и другое было бесполезно - кинжалу не обязательно прикасаться, чтобы убить.
- Не надо! - крик был полон такого ужаса и отчаянья, что Иласэ замерла, рука повисла в воздухе.
«Ника кричала так же?»
Сделай это! Убей его быстро, пока он не сопротивляется…!
Тартис медленно убрал руку, прикрывающую лицо, дыхание вырывалось глубокими прерывистыми всхлипами:
- Я не сделал никому ничего плохого, - выдавил он, почти умоляя ее.
- А как же я? - прошептала Иласэ.
Что-то мелькнуло в его глазах, и, будь Темный кем-нибудь другим, Иласэ сочла бы это за стыд.
- Прости, - сказал он хрипло, - я знаю, что ты мне не веришь, но я, правда, сожалею.
Иласэ хихикнула, но ее глаза оставались черными ледяными провалами:
- О, я верю тебе, верю: ты действительно сожалеешь, что оказался в таком положении, - она сжала рукоять крепче, и Тартис вздрогнул. Иласэ снова засмеялась:
- Посмотри, как ты сейчас жалок! На самом деле ты просто глупый щенок, притворяющийся мужчиной. Избалованный сопляк, ноющий, как ему тяжело, в то время как другие сражаются за свои жизни и за жизни своих семей! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ты думаешь, это игра, это веселье? Ты назвался чудовищем - ты ответишь за свои слова.
- Нет, подожди! - Тартис смотрел на нее в панике, с трудом удерживаясь, чтобы не попытаться оттолкнуть, понимая, что тогда она точно убьет его.
