– Спасибо за лекцию по истории, Таня.
Bлад тоже скорчил подобающую рожу.
– Век живи, век учись… Ученье свет, неученье тьма, – начал он перебирать русские пословицы.
– И всё-таки, какое отношение ваши организации имеют к этому давнему инциденту? – полушутливо произнесла Таня. – Полагаю, что разглашение этой пересохшей от времени тайны вам ничем не грозит. Даже если вообразить, что именно вы были террористами, прикончившими президентов, то, учитывая срок давности, дело не будет возбуждено.
Мужчины продолжали упорно молчать, не отреагировав даже на шутку о своём якобы тысячелетнем возрасте.
– Так и будем отпираться? – спросила Таня.
Получив утвердительные кивки головами, она вздохнула, признавая временное поражение, и сказала:
– Тогда признайтесь хотя бы в одном: вы раньше встречались? Я права?
– Абсолютно права, – кивнул Дэвид. – Нам с Владом доводилось встречаться.
– Ага, – подхватил Прожогин, – на спортивных соревнованиях. Спартакиада дружественных армий.
– Ума не приложу: ну почему мне с таким трудом удаётся заставить себя поверить в это, – саркастически заметила Таня. – Я вообще-то слежу за спортивной жизнью, но о такой спартакиаде и не слыхивала.
– Но это же правда, – заверил её Дэвид. – Просто это было довольно давно. Скажем, тысячу лет назад.
Очередную неловкую паузу разорвала Таня.
– Ну и что дальше? – поинтересовалась она. – Или признавайтесь в остальном, или хотя бы разукрасьте то, что наврали.
– Там была ничья, – осторожно продолжил Дэвид. – На тех соревнованиях, где мы с Владом выступали… Вот… Ну и начальство решило, чтобы мы, как капитаны команд, посостязались ещё раз в личном зачёте… да… Но вот какое дело вышло… Понимаешь, Таня… Что-то у нас не заладилось…
– Ну? Ну и что дальше?
– Я полагаю, что дальше углубляться в детали будет не самым разумным времяпрепровождением в данной ситуации, – строго произнёс Влад. – Мы уже безбожно, непростительно наплевали на все уставы и правила, но всему есть предел. По правде говоря, мы и так перешли мыслимые границы дозволенного и даже недозволенного. Дальше – беспредел.
– Мне полагалось убить его там, на станции. – Дэвид ткнул пальцем в сторону Влада. – Как видишь, приказ не выполнен. Абсолютно не выполнен.
Влад помрачнел. «У тебя был отличный шанс, – подумал он. – Как, впрочем, и у меня. Похоже, нужно было больше тренироваться в тире и на стрельбище. Правда, ещё не всё потеряно».
Вслух же он сказал:
– Достаточно скоро тебе вновь представится такая возможность. В тот самый миг, когда кончится перемирие.
– И настанет этот миг не раньше, чем я это скажу, верно? – уточнила Таня.
В ответ – молчание. Нахмурившись Таня повторила:
– Я вас правильно поняла?
Оба её собеседника нехотя кивнули. Дэвид вновь сел на диван. Влад устроился в кресле напротив.
– Итак, Таня, расскажи подробнее о своём предложении, – обратился Влад к следователю Лоусон.
– И пусть оно окажется весьма и весьма привлекательным! – мрачно пошутил Дэвид. – Иначе нам за него вовек не рассчитаться, сгореть мне в аду!
Таня невесело усмехнулась:
– Любой ад тебе покажется курортом по сравнению с тем, что случится, если мы не докопаемся до истинных причин произошедшего на станции «Бородино».
– Если бы не это дело, Таня, – заметил Влад, – не было бы смысла устраивать перемирие.
Дэвид рассмеялся:
– За обоих не расписывайся, приятель. – Обернувшись к Тане, он пояснил: – Не хочу никого обидеть, но было бы откровенным враньём утверждать, что, увидев госпожу следователя, я действовал строго в интересах дела. Так что у меня были свои причины согласиться на перемирие, причины, никак не связанные с профессиональным долгом, а наоборот – абсолютно личного характера.
Влад презрительно усмехнулся:
– То-то ты «свалил» оттуда так тихо и по-быстрому, оставив госпожу следователя наедине со мной и даже не попрощавшись. Тоже мне «личные мотивы». Хотя, насколько я вас, американцев, знаю, вам всегда недоставало хороших манер. Ответственности, кстати, тоже. Мне теперь будет очень трудно доказать, что на «Бородине» не была проведена операция американских спецслужб. Диверсант, как видим, налицо, наша перестрелка, помнится, происходила в присутствии следователя Межпланетной полиции. Гарнизонная служба безопасности разыскивает некоего мичмана Кондратенко, пропавшего в день прилёта «Голубки», и у меня есть все основания подозревать, что это твой пособник, ликвидированный после выполнения диверсии. Хотя, не исключаю, что он уже на борту «Голубки» или ещё в каком-нибудь безопасном месте. Кстати, а что ты делал со шприцем в руках в палате Билли Иванова? Собирал сведения или собирался убрать единственного свидетеля? Можешь не отвечать, но всё это крайне подозрительно.
Дэвид пожал плечами:
– Можешь подозревать меня в чём хочешь. Я признался, почему пошёл на перемирие, поскольку у меня скорее всего не будет другого случая высказать свои чувства Тане Лоусон. – Он бросил в её сторону грустный взгляд. – По крайней мере, Таня, теперь ты знаешь, что у меня на уме.
– Ах так!.. Ну, раз такое дело, – вспыхнул Влад, – тогда я тоже должен сказать тебе, Таня, что…
– Хватит! – резко скомандовала Таня. – Вы что, оба сдурели? Детство взыграло? Можно подумать, что мы снова в школе – вздохи, признания, томные взгляды… Два мордоворота-убийцы пытаются произвести впечатление на девушку. Чушь какая-то! Такого не бывает даже в дёшевых мелодрамах. Похоже, у вас мозги действительно тестостероном заплыли. Господи, мир вот-вот взорвётся, а вы наперебой стараетесь понравиться мне, заручиться согласием потанцевать на субботней дискотеке!
Дэвид хихикнул:
– Ну, что ты скажешь? Раз в жизни решил признаться в нежных чувствах и то оказался не слишком удачливым ухажёром.
– В конце концов, не так важно, из-за чего мы оказались здесь, – сказал Влад. – Ты согласна, Таня? Мы внимательно тебя слушаем. Очень внимательно. И я не вижу ничего страшного для твоего – и нашего – дела, если ты будешь в курсе того, что мы считаем тебя замечательной женщиной.
Таня хотела съязвить, но прикусила язык. Сейчас не время давать этим парням уроки человеческого общения. В то же время она не могла не признаться, что какая-то часть её личности, её души и разума была сильно увлечена ими обоими. «Господи! – взмолилась она про себя. – Да что же это делается?! Нет, госпожа Лоусон, вы явно сходите с ума. Окончательно и бесповоротно».
– Что ж, придётся воспользоваться тем, что я смогу извлечь из ваших симпатий, – заявила она. – И первое, что я от вас требую, – беспрекословное соблюдение перемирия.
– Невозможно, – поспешил возразить Влад.
– Слушай, почему бы не дать ей высказаться? – перебил его Дэвид. – А потом будем решать, что делать дальше.
Подумав, Влад кивнул:
– Хорошо, согласен. Я слушаю, Таня.
– Вот как я вижу это дело, – начала говорить Таня Лоусон. – Приступая к расследованию, я предполагала четыре возможных объяснения случившемуся. Первое: «Холидей Первый» был военным кораблем, замаскированным под пассажирский лайнер.
– Отпадает, – возразил Дэвид. – Это я уже проверил.
– Ты, несомненно, пристрастен в этом пункте, – заметил Влад, – но в целом я с тобой согласен. «Холидей Первый» не был военным кораблем.
– Отличное начало! – улыбнулась Таня. – По крайней мере, в одном пункте сходятся мнения всех троих.
