они держались хорошо. Семандрийские требушеты метнули было несколько ядер в сторону крепости, но расположенные на высоком берегу и стенах имперские быстро заставили их замолчать. Ядра крушили деревянные конструкции, поневоле более массивные – требовалась куда большая дальность – и, следовательно, представлявшие лучшую мишень. Но под берегом, куда могли достичь только сталкиваемые из бойниц камни, скопилось уже несколько сотен семандрийцев, и они продолжали прибывать. Кто-то падал, сбитый пущенным со стен ядром, первые тела поплыли по течению, подхваченные быстрой Суолле, однако штурмующих это не обескуражило.
Десятки рук раскачали массивный таран, и первый удар потряс крепостные ворота. Сработанные на совесть, укреплённые скрещенными железными полосами, они, само собой, не были неразрушимы. Рано или поздно они поддадутся.
– Только бы не заподозрили… – прошептал Император.
– Не должны, повелитель, – в тон отозвался проконсул. – Если только не вмешается какая-то совсем уж новая магия.
…Потребовалось всего пять ударов, чтобы сорванные с петель створки рухнули наземь. Штурмующие несли урон от стрел сверху, из привратных башен лили и смолу с кипятком, однако гарнизон Згабе был невелик (и противник это, похоже, отлично знал). Легионеры, хоть и собравшись все возле ворот, не могли остановить наступавших.
А под берегом вправо и влево тянулись нитки семандрийской пехоты в ярких золотисто-пурпурных одеяниях. Легионеры Империи носили одинаковые плащи и туники; Семандра, очевидно, завидовала.
– Они пытаются обойти крепость, – заметил Тарвус.
– Я уже говорил – они не идиоты, граф. Пусть идут.
Цепочки переправившихся на правый берег пеших воинов в золотом и алом густели. Таран сокрушил опускную решётку и всунулся в проход, словно неуклюжее чудовище, преследующее добычу в тесной пещере. Каменная площадка перед воротами густо покрылась телами в цветах Семандры, однако с восточного берега шли новые и новые сотни, подпирая уже стоящих под стенами. Поднялись первые приставные лестницы, однако они не доставали до верха, приходилось опускать их и связывать попарно. В иных обстоятельствах подобный штурм заставил бы атакующих умыться кровью, однако семандрийский полководец угадал правильно – судя по всему, имперские военачальники слишком понадеялись на высоту стен и берегов, уведя большее число оборонявших Згабе манипул.
Уже самое меньшее пять или шесть тысяч семандрийской пехоты, подражавшей имперцам своим вооружением, достигли западного берега, обтекая стены Згабе с севера и юга. Цитадель окружал обширный посад, выходы на крутизну были перегорожены наспех возведёнными баррикадами, но людей, чтобы защищать их, не хватало. Немногие легионеры, стрелки и копейщики, отступали в глубь города, плотно сдвинув щиты и огрызаясь короткими контратаками.
Однако цитадель держалась стойко, а её баллисты по-прежнему собирали на мосту обильную жатву. Каменные ядра требушетов почти разрушили один из пролётов моста, и наступавшим пришлось тащить импровизированные настилы из брёвен. Солнце поднималось всё выше, а золотые с красным знамёна уходили всё дальше от берега Суолле, знаменуя победу Семандры. Вскоре крепость окажется в полном окружении. Запасы ядер и дротиков рано или поздно иссякнут, если, конечно, к тому времени штурмующие не ворвутся внутрь.
Из-под надвратной арки валил густой чёрный дым. Защитникам Згабе удалось-таки зажечь исполинский таран, однако раскачивавшие его руки не дрогнули. Вторая решётка гнулась, крошился камень вокруг ушедших в пол стальных наконечников, однако решётка пока не поддалась. Семандрийцы не успевали оттаскивать назад убитых и раненых – в тесноте воротного тоннеля со всех сторон летели стрелы, били в упор, и спасти не могли никакие доспехи.
– На ворота они давят только для виду, – проговорил Тарвус.
Император кивнул.
– Само собой. Когда приступят к стенам по всей окружности, никакого гарнизона не хватит.
Пехота Семандры прокладывала себе дорогу через покинутый жителями посад. Две рассеянные манипулы имперских легионеров помешать ей уже не могли, да и не сильно пытались – верно, понимая бесполезность. Они отходили даже не к крепости, а на запад, в чистое поле. Оно и понятно – когда дело плохо, каждый думает прежде всего о своей шкуре.
– Сейчас должны начать, – Клавдий смотрел то на солнце, то на охватывающие крепость цепи семандрийцев.
И точно – внутренние ворота цитадели широко распахнулись. Ощетинившаяся копьями «черепаха» ударила по неуспевшим даже изготовиться к защите воинам в золотом и красном, легко прорвала неплотный строй и, набросав вокруг себя неподвижных тел, скорым шагом устремилась прочь. Даже не потрудившись запереть за собою ворота.
– Поймут. Ох, поймут, – прикусил губу Тарвус.
Семандрийцы с ликующим рёвом бросились в ворота. Отступающую когорту никто не преследовал. Вскоре раскрылись и ведущие на мост ворота. Дорога в глубь Империи была открыта.
…Весь день до позднего вечера через один-единственный мост сплошным потоком шла конница. Пехота деловито устраивалась в захваченной крепости. Военачальники Семандры не распыляли силы, мелкие конные отряды поскакали в разные стороны и вернулись – нигде никаких признаков неприятеля.
К западу от павшей крепости, за внешними палисадами, начиналось обширное поле, где по осени раскидывала шатры ярмарка, одна из самых больших в восточных пределах Империи. Сейчас на нём скопилось никак не меньше сорока тысяч всадников и пятнадцати тысяч пехоты. По мосту продолжали идти войска, но уже не таким потоком.
Первые тысячи уже ринулись на юг, но полководец Семандры хорошо знал своё дело и понимал, что удар растопыренными пальцами не наносят. Неповоротливые имперцы должны были получить весть о случившемся в Згабе и развернуть свои легионы фронтом на север.
Всё было готово к выступлению.
– До сих пор не могу поверить, – покачал головой Тарвус. – Это какое-то наваждение. У них же есть чародеи. Как они могли до сих пор ничего не заметить? Не заподозрить?
Император пожал плечами.
– Мы сильно рискуем. Сдать такую крепость – мой достопочтенный отец за подобное командование без долгих размышлений приказал бы казнить всех, начиная от легатов и выше.
Судя по кривым ухмылкам Клавдия и Тарвуса, Император попал в самую точку.
– Легионы готовы, мой Император, – прочистил горло граф.
– Прикажи начать атаку, повелитель, – не отстал и консул.
– Начинаем. И пусть все силы, божественные и нет, будут сегодня на нашей стороне.
…Отряд за отрядом, тысяча за тысячей семандрийское воинство начинало двигаться на юг. Не растягиваясь – ибо сила в многолюдстве и одновременном ударе с разных сторон, но и не скучиваясь, чтобы не лишиться маневра.
…Лежа в густых зарослях, прижимаясь к древесным стволам, сами неотличимые от кустов и деревьев в специально раскрашенных широких плащах, ждали имперские разведчики. Конные разъезды семандрийцев зачастую проносились в считанных шагах от тщательно спрятанных секретов. Дозорные знали, что в случае чего они обречены. Все пошли на это добровольно.
К вечеру первого дня общего наступления в Згабе и около моста остался только небольшой гарнизон. Конечно, куда многочисленнее той несчастной когорты, что встретила атаку Семандры.
Последней шагала пехота, по привычке ворча, что коннице, как всегда, достанется самая лёгкая и самая лучшая добыча. Широкая дорога бежала от деревни к деревне, от замка к замку, и, когда пять пеших полков Семандры, растянувшись почти на три добрых лиги, оставили позади самое опасное, с их точки зрения, узкое лесное дефиле, вышли на простор – одно селение, другое, небольшие перелески меж ними и замок, над башнями которого уже вились золотисто-алые стяги, – позади них, в только что оставленных чащобах, вдруг заревели боевые имперские рога.
Из-под покрова деревьев на простор высыпали имперские легионеры. Высоко реяли легионные василиски, центурии быстро строились, соединяясь в манипулы, те, в свою очередь, – в массивные когорты.
