В то время Император издал указ о проведении высших дворцовых экзаменов. Как это полагается по древнему обычаю, устроили очередное испытание, чтобы отобрать достойных и ученых мужей для управления страной. И господин Лю вспомнил, что когда-то имел честолюбивые мечты поступить в «Тан-И-Юань» – Государственный Медицинский Приказ – и стать важным государственным чиновником. Теперь он был богат, но сановного чина не имел, а стало быть, любой чиновник средней руки мог притеснить его, пользуясь своим положением. «Почему бы вам, господин Лю, не попытать счастья? – наперебой восклицали теперь его друзья и прихлебатели на пирушках. – Вон какие неучи службу несут – как говорится, иероглиф «Минь» от знака «Гуй» отличить не могут. А уж вам-то, с вашей ученостью, с вашим, так сказать, даром, сами Небеса велели занять достойное место. Станете высоким сановником – может быть, и нас, ничтожных букашек, иногда вспомните...»
А надо сказать, что Лю давно уже не брал в руки книг, особенно конфуцианских, и порядком подзабыл все, чему учился. Решил он начать занятия, и знал, что придется ему немало потрудиться – потому что колодец знаний глубок, но легко иссякает в нем влага, если не предпринимать усилий. И – о, чудо! Едва открывал он застежки и доставал из футляра книгу Конфуция, «Учителя тысячи веков», или философа Чжао Цзы, или любой медицинский трактат, как тут же знал все, что там написано, как говорится, «уразумел он наконец безмерную безбрежность». И почувствовал он, что полностью готов к экзаменам в Императорском дворце, и был даже совершенно уверен в своих замечательных результатах. Поэтому последнюю неделю вместо занятий посвятил он пирам и увеселениям. «В последний раз попирую, – говорил он своим друзьям. – Кто знает, когда теперь отдохнуть удастся на важной государственной службе?»
Подошло время, и собрался он в дорогу. А путь предстоял неблизкий. Не одну тысячу ли предстояло проехать господину Лю и двум его молодцам-слугам до Столицы, что лежала за горами на севере. К чести господина Лю надобно отметить, что совершенно не боялся он предстоящих испытаний, и диких зверей, и разбойников, промышляющих на дорогах. Потому что мастер Лю, вдобавок к своей учености, был силен, как дракон, ловок, как барс, и увертлив, как мартышка. Все это дал ему учитель Ван, хоть и рассорился с ним Лю. Даже месяцы праздной жизни не изнежили закаленного тела Лю Дэаня, и надо сказать, что не было в округе бойца, способного сразиться с ним на любом оружии. Взял с собой Лю серебряный меч Шанцин-цзянь, взял заветную шкатулку из драгоценного дерева, что досталась ему от умершего чужеземца, сели они на лошадей и пустились в путь.
Лю пребывал в хорошем настроении. Не чувствовал он грозовых туч над своей головой и не сомневался в своем успешном будущем. Но, как говорится: от беды не убежишь. Ворота закроешь – беда с неба свалится. Плещется селезень в чистом озере. Шею гордо выгнул, синие перья растопырил. Хохолок у него из чистого золота, глаза – сапфир! И не ведает он, что уже спускается на него с небес ястреб с железными когтями. На все воля Небес, и из небесной книги судьбу свою не вычеркнешь – записана она в книге этой чудесной красной тушью. Как говорится, «пылинка только я...» Шесть живых миров существует – шесть кругов перевоплощений: круги ада, голодных духов, животных, демонов, человеческий и небесный. Легко в ад попасть, так сказать, «в гору Железной Ограды». Но чтобы попасть в небесный круг и стать бессмертным, немало усилий надо приложить и вытерпеть тяжелые испытания, и истинного просветления достичь, и духом своим управлять научиться, и много добрых дел сделать для людей. И недаром сказано: «Если хочешь своего спасения, не делай того, что этому мешает».
Но если вы хотите узнать, что произошло с господином Лю потом, читайте дальше.
Демид захлопнул тетрадь, открыл ящик стола, положил рукопись на самое дно и прикрыл бумагами.
– А что было дальше? – пробормотал он. – Понятия не имею. Все это было так давно, но для меня – все это только будет. А будет ли? И было ли? Бог его знает...
Глава 7
– Ну, ты просто писатель. – Лека отложила тетрадь с историями про Лю Дэаня. – Здорово у тебя получается. И Лю этот мне нравится. Такой же упрямый, как ты. Это ты с себя написал?
– Нет. С него.
– В самом деле, Дем, давай издадим твою книжку? Написать только более современным языком. С комментариями на каждой странице. Чтобы понять хоть что-то можно было. Пойдет за милую душу.
– Ага, обязательно издам, – пообещал Демид. – Под псевдонимом Тай Ди Сянь Коробов. Никто и не догадается, что это – я.
– Ну а если серьезно? Тебе в самом деле все это снится?
– Снится? Да не снится мне! Просто я живу другой жизнью. Хотя, может быть, и не хотел бы этого.
– И какие выводы ты можешь сделать из этого? Ты же говорил, что это должно подвести тебя к разгадке?
– Пока никаких. Может быть, дальше что-то прояснится? Это не просто сны, Лека. Однажды я в самом деле стал мастером Лю. Наяву. Когда дрался с Табунщиком. Это спасло мне жизнь. Знаешь, иногда мне хочется в самом деле встретиться с господином Лю и задать ему вопросы – те, что так мучают меня. Но увы – он давно умер. Все, что мне осталось, – это наблюдать за его давно прошедшей жизнью и пытаться хоть что-нибудь понять.
Лека разглядывала фотографии в семейном альбоме Демида, а сам «хозяин семьи» что-то увлеченно паял, наполняя комнату вонючим дымом жженой канифоли.
– Дем, а вот это что?
– Не знаю.
– Ну Демочка! Милый мой, любимый мужчина! Оторви свою попочку от стула! Успеешь еще доломать свои приборы. Вот, посмотри, что это за фотография такая? Красиво очень.
– Это? – Демка прищурился. – Пейзаж какой-то. Этим фотографиям сто лет в обед. Их моя мама делала, когда меня еще на свете не было. Она туристкой была. Активисткой и фотографом-любителем. Всю страну объездила. Романтика шестидесятых! В космос Терешкову запускают. А здесь, на земле, – палатки, дым костра, «солнышко лесное». Физики и лирики. Ты представь, ведь она тогда была моложе, чем я сейчас! Тогда, наверное, будущее виделось кристально светлым... Коммунизм на горизонте! Знаешь, какая у меня классная мама была! Мы с ней были друзьями. Да, настоящими друзьями! Никто не понимал меня так, как она. Но это все так... воспоминания детства. Теперь она сильно изменилась. Сама понимаешь, болезнь.
– А где она? В больнице? В приюте каком-нибудь?
– Ну что ты! – Демид скривился. – Неужели ты думаешь, что я – такая скотина, чтобы отправить свою маму жить в психбольницу? Она с теткой моей живет, сестрой своей. Собственно говоря, и я там вырос. Эту-то квартиру я только два года назад купил. Представляешь, какая классная семейка у нас была – я, мамаша-одиночка и тетка, которая никогда замужем не была. И обе – педагоги.
– Кошмар... Наверное, доставали тебя со страшной силой?
– Да нет... Говорю же тебе, мама всегда хорошо меня понимала. Вот тетка – да. Временами переносила на меня свои непомерные амбиции. Представляешь, даже в балет меня отдала. Полтора года я там промучился. Музыке пробовали учить, языкам всяким – английскому, испанскому. Отовсюду я сбегал. Пока не занялся спортом. Тут-то я наконец понял, что это – мое. Хотя тетя Паша была недовольна. Она считала, что спорт, особенно борьба – это занятие для
