нужно было бы прихватить с собой парочку молодцов в форме, чтобы они подпирали стенку и мрачно зыркали, не собираюсь ли я учудить чего-нибудь недозволенного. Нужно было бы взять с меня подписку о неразглашении, о невыезде и отказе от всяческих претензий. А лучше – запереть меня на недельку где- нибудь здесь, по соседству с выпотрошенными людьми. Обеспечить специальной литературой, аппаратурой и кагором для успешной работы. Но ты не сделал этого, майор. И я поступил бы точно так же».
Дема натянул респиратор и направился к столу. Морда, которая торчала из разинутой пасти черного пластика, выглядела весьма недружелюбно. Пуля попала Королю Крыс прямо в лоб и разворотила череп. Но все остальное сохранилось довольно неплохо. Круглые безволосые ушки – в прошлом, наверное, розовые, а теперь покрытые пятнистой трупной синевой. Маленькие глаза желтого цвета с вертикальными зрачками. И челюсти – огромные квадратные челюсти, зубы из которых торчали во все стороны.
– Невероятно! – Демид полез пятерней в затылок, забыв, что на нем – толстенная перчатка. – Быть такого не может!
– Чего именно?
– Зубов таких быть не может! Вы уверены, что это – не мистификация? Может быть, это чучело украли из киностудии?
– Почему это? – Майор обиделся. – Чем это вас его зубы не устраивают? Его это зубки. На всех, извиняюсь, останках его жертв следы именно такие. Это уже отработано. Экспертиза. Методика не нами придумана.
– Вы знаете, что такое зубы? – Дема повернулся к собеседнику. – Это – визитная карточка любого вида животных. Любого отряда, класса и так далее. Можно пришить к телу орангутанга хвост муравьеда, крылья орла, голову негра из племени хуту и выдавать все это за летающего мутанта-вампира из нью-йоркской подземки. Но зубы подделать нельзя. Они расскажут о себе все.
– И что же говорят вам эти зубы?
– Они говорят: «Дема, открой глаза, чихни и проснись. И больше не пей водки на ночь». Потому что таких зубов в природе существовать не может.
– Гражданин Коробов! – Терпение майора, похоже, лопнуло. – Вы хоть понимаете, что все, что вы сейчас тут говорите, записывается?! На видеопленку! Потому что является официальным документом! Актом экспертизы!!! Я вас пригласил как известного, высококвалифицированного специалиста. Я рекомендовал вас, я бегал по начальству и пробивал вашу кандидатуру. Я за вас ручался! А вы тут несете всякую чушь! Какое мне дело, водку вы на ночь пьете или кефир? Какое мне дело до того, могут существовать такие зубы или нет? Они есть, и ваше дело – вскрыть это животное! Шуточки оставьте на завтра.
– Какие уж там шуточки. – Демид повернулся к камере – он хотел, чтобы все это осталось в записи. Хотя какой в том прок? Все это будет похоронено в архивах. Засунуто в чертовы ящики, завалено тоннами пыльной канцелярской макулатуры. «Как бы украсть это чудо природы? Этого Короля Крыс? Он ведь не нужен вам. Он нужен мне! Кто-то сделал его. А значит, и я могу сделать кого-то. Я хочу научиться этому!»
Демид был очень серьезен. Он вовсе не собирался шутить.
– Объект, изучаемый нами, представляет собой труп животного. Животное принадлежит к классу млекопитающих – это несомненно. Шерстяной покров, рудиментарные молочные железы. Четыре конечности. Без особых трудностей можно определить, что животное принадлежит к отряду хищных, семейству собачьих. Более того, я уверен, что экспертиза строения костного скелета подтвердит принадлежность изучаемого объекта к роду Canis.
«Это совершенно не похоже на собаку. Тот, кто делал ее, хорошо потрудился над ней. Не бывает у собак такой жесткой, короткой розовой шерсти – как у поросенка. Не бывает такой прочной шкуры. Не бывает таких шпор на ногах – торчащих из середины лап зазубренных кинжалов. Не бывает таких сухих, скрученных веревками мышц и сухожилий – явно в избыточном комплекте. И все же можно сделать все это. Сделать из собаки, используя тот материал, что дает нам природа. Никакая мутация сама по себе не способна создать такого монстра-убийцу из собаки. Но кто-то мог сделать это. Кропотливо переделать каждый его орган. Единственное, что он никогда не смог бы сделать, – это такие зубы».
– Единственное, что не может принадлежать ни собаке, ни хищному, ни даже млекопитающему, – это зубы, – сказал Демид.
– Эксперт Коробов утверждает, что имеется несоответствие зубной формулы изучаемого объекта типичной зубной формуле млекопитающего. – Майор Антонов отодвинул Дему плечом и сам влез в поле зрения видеокамеры. Хороши они были! Красовались, как актеры, перед воображаемым зрителем. Соревновались, кто изобразит более эрудированного, более серьезного и ответственного специалиста. Хотя вряд ли было суждено этой записи выйти на свет Божий. Во всяком случае, Демид не хотел бы этого. Все это имело отношение только к нему. К Демиду Коробову. Хотя он еще не знал почему.
– Да, пожалуй, именно так, коллега. Несоответствие – так именно мы и назовем это явление.
«Если бы у тебя, коллега Антонов, на заднице выросли мохнатые уши, это тоже было бы несоответствием. Очень хорошее словечко. Но ты не назвал бы несоответствием. Ты назвал бы это просто свинством».
– В таком случае возникает три вопроса. – Майор соизволил повернуть свое рыло к рылу Демида, – Вопрос первый: может ли быть данный экземпляр животного мутировавшей собакой?
– Да.
– Второй: может ли возникнуть подобная множественная мутация?
– Такая мутация слишком сложна и комплексна, чтобы считаться спонтанной, то есть возникшей самопроизвольно. Кроме того, спонтанные мутации, затрагивающие целый ряд систем жизнеобеспечения организма, обычно возникают в виде стандартных сочетаний. Сочетаний, давно описанных под названием генетических синдромов. То, что мы видим здесь, нельзя подогнать ни под один полисиндром. Здесь слишком много всего (а кроме того, здесь слишком умно все продумано. Это не уродец. Это само совершенство) а кроме того, животные, несущие множественные врожденные мутации, как правило, нежизнеспособны. Природа исправляет свои ошибки – уничтожает их в первые дни жизни.
– Если эта мутация не спонтанна, то при каких условиях она может возникнуть?
– Это может быть инициированная мутация. Например, если яйцеклетка матери этого Короля... простите, этого существа подверглась жесткой бомбардировке радиоактивными частицами, то...
Демид говорил и говорил. Он жестикулировал, он тыкал черным резиновым перстом в морду Короля Крыс. Он размахивал в воздухе руками, объясняя, как разматывается нить ДНК. Он щелкал пальцами, изображая, как гены меняются друг с другом местами и поворачиваются вокруг собственной оси. Он был очень убедителен.
И при этом он не верил. Он ни на минуту не верил в то, что говорил. Потому что все это было бессмыслицей, нелепым нагромождением ученых слов, не имеющих отношения к тому, что лежало на столе. Так же можно было часами описывать шаровую молнию, объясняя ее устройство присутствием злого духа, враждебных инопланетян и дьявольским наваждением. А молния все равно оставалась бы сгустком плазмы – вполне материальным и подчиняющимся законам физики. Здесь же все было наоборот – Демид пытался материально объяснить то, что к нашему миру не принадлежало.
«Что за чушь? Почему ты решил, что это – оттуда? Нет никаких злых духов! Никто и никогда не представил явные доказательства существования чего-то нереального... ты сам видел духов вспомни»
