– Ага. Просили шесть, но я проявил невиданную щедрость. Что мне, жалко? В правлении лесхоза все напились как свиньи, да что там правление… полдеревни напилось. Потом неделю похмелялись.
– А электричество здесь есть?
– Нет, конечно. И телевизора нет, и Радионета. Никаких технических штучек-дрючек. Все сугубо натуральное.
– Чтобы креаторы не достали?
– Креаторы меня и в городе не достанут, – зло сказал Игорь. – Кишка у них тонка. Кстати, это – моя сауна, – он показал на покосившуюся черную баньку в углу огорода. – Ты, кажется, хотела посетить?
– Уже нет.
– Это правильно, – кивнул головой Гоша. – Все равно туда не зайти – пол провалился.
– И часто ты тут бываешь?
– По мере необходимости, – загадочно сказал Игорь.
– Гош, мне здесь не нравится, – призналась Мила. – Страшно здесь как-то.
– Просто ты городской человек. Непривычно тебе все. Привыкнуть надо.
– Нет, не в этом дело. Аура здесь нехорошая. Вроде бы лес сосновый вокруг, чистая природа, а дышать нечем. Ты сам подумай – десятки лет люди жили здесь, лишенные свободы, в ужасных условиях, многие – невинно осужденные. Мучились, ели баланду, спали в вонючих бараках, работали на износ за пайку хлеба. Болели, умирали. А ты здесь дачу устроил. Ненормальный ты, Гоша.
– А кто говорит, что я нормальный?
– Я хочу домой. Мы сюда надолго?
– Пока не знаю. Смотря как человек себя поведет.
– Какой человек?
– Я же тебе говорил – я приехал встретиться с одним человечком. Поговорить по душам с ним нужно.
– Он тоже сюда приедет?
– Он давно уже тут. Ждет нас не дождется.
– Здесь он? – Мила опешила. – Да ведь замок на двери!
– А это специально. Чтоб человечек дождался и никуда не ушел.
Игорь повернул ключ в скважине, снял огромный замок с колец. За деревянной дверью оказалась дверь стальная – судя по всему, даже бронированная. Игорь набрал комбинацию цифр, вставил ключ в скважину, повернул. Ригели сработали с громким металлическим щелчком, дверь открылась.
– Добро пожаловать, – сказал Гоша и первым шагнул внутрь.
Мила шла по коридору и растерянно озиралась. Сперва, когда сегодняшнее путешествие только начиналось, она была уверена, что в 'резиденции' Гоши все будет отделано с новорусской роскошью и оснащено самой современной техникой. Потом, увидев темную лиственничную избу, решила, что увидит внутри слегка подремонтированную разруху и минимальные удобства. Все оказалось не так, как она ожидала. Стены, обшитые деревянными рейками – светлыми, пахнущими сосной. Некрашеный пол – ровный, без единой щелки. Чистые окна. Хорошая мягкая мебель. Большие керосиновые лампы, свисающие с потолка на бронзовых цепях. Камин с чугунной решеткой в центральном зале. Все обновленное, никаких следов и запахов старой лагерной больницы. Строгая, без барских излишеств красота, и, безусловно, комфорт. Пожалуй, жить в таком просторном, хорошо обихоженном доме действительно было удобно.
– Я тебя брошу минут на двадцать. Подождешь здесь, – Гоша показал на просторный диван напротив камина. – Кушать не хочешь?
– Нет…
– Может, позагораешь во дворе? Солнышко сегодня хорошее.
– Нет уж. Боюсь я твоих псин. С тобой еще туда-сюда, а без тебя я с ними не останусь.
– Тогда сиди тут. Или лежи. Читай журналы.
– А ты куда?
– Я скоро вернусь.
– Ты держишь этого своего человека как пленника, да? Где-нибудь в подвале, связанным? Сейчас будешь его пытать, выбивать признания?
– Не угадала.
– Тогда почему ты не хочешь взять меня с собой?
– Это конфиденциальный разговор. Свидетели нежелательны.
– Зачем же ты потащил меня с собой в такую далищу?
– Теперь ты всегда будешь со мной. Куда бы я ни поехал. Во всяком случае, в ближайшие недели, пока я не разберусь в ситуации.
– Так нельзя. Я не хочу бегать за тобой, как собачка на поводке.
– Придется. Иначе собачка не проживет и дня. Пристрелят ее.
– Кто меня пристрелит?!
– Есть кому. Запомни – мы в глубоком подполье. Когда все устаканится – отпущу тебя на свободу. Обещаю.
– Ладно, иди. – Мила грустно вздохнула и повалилась на диван. Извлекла из кипы журналов на столике номер 'Космополитена', начала рассеянно листать. Бросила, взяла 'Плейбой'. Красивые девочки, глянцевые фотографии, блестящие тела… Все не то. Мила рассеянно пробегала строчки глазами, не понимая смысла текста.
Она избежала смерти. Игорь спас ее и вылечил. Теперь он богат. Он на подпольном положении разбирается со своими врагами – этакий граф Монте-Кристо. Очень романтично…
Во что она вляпалась на этот раз? Она так мечтала снова увидеть своего Игоря, и вот это случилось. Почему она не чувствует себя счастливой? Почему Игорь пугает ее все больше и больше?
Он какой-то другой, намного жестче того, прежнего Игоря. Он ведет себя по-другому. И она не понимает логику его действий.
Мила уронила журнал на пол, положила руки за голову и уставилась в потолок. Желтые сосновые доски, свисающая нить паутинки. Ага, и маленький суетливый паучок здесь же. Тишина, абсолютный покой…
Сдавленный вопль, полный ужаса и боли, донесся до Милы, пробился сквозь стен. Мила вздрогнула. Что-то мерзкое происходит в этом доме. И она должна знать, что.
Милена поднялась на ноги и тихо, на цыпочках, вышла из гостиной. Коридор, дубовые двери. Где тут у нас пыточная? Ага, вот что-то подходящее – отверстие в полу, лестница, ведущая в подвал. И снова вопль оттуда – как сигнал маяка, не дающий заблудиться. Боже, как страшно кричит-то… Что ему там, иголки под ногти втыкают?
Она спустилась в подвал и обнаружила еще одну бронированную дверь, на этот раз очень похожую на тюремную, с 'амбразурой' – небольшим окошком, закрытым заслонкой. Вот где держат пленников. Мила осторожно приоткрыла оконце и заглянула внутрь.
Двое людей было там – в кабинете, неожиданно нестрашном, не
