интересовали ни оружие, ни дорогие ткани, ни, уж тем более, рабы, нет… совсем не это выискивал он взглядом. Атлас, парча, золотая посуда – не то, не то, изящные, как молодые косули, амфоры, вместительные пифосы, глиняные расписные горшки… не то, но уже, кажется, ближе… Ага! Медные и бронзовые котлы на треногах – во-он торгует ими чернобородый сириец на самом краю рынка. Стоит себе скромненько – видно, мало что продал. Да и не так и много у него товара… а это плохо! Подойдя ближе, Раничев справился о цене.
– Пять дирхемов за штуку? Не смеши моего ишака!
– Могу немного скинуть, только из уважения к тебе, дорогой!
– Сколько это – «немного»?
– Целый дирхем.
– Ха! Ищи кого поглупее…
– Постой, постой, уважаемый… не торопись. Взгляни, какой хороший товар!
– Два дирхема.
– Уважаемый, побойся Аллаха!
– И это только в том случае, если у тебя найдется сотня таких. – Взяв котелок в руки, Иван щелкнул ногтем по его золотистому боку.
– Сотня?!
– Что, нет? – Раничев презрительно посмотрел на торговца.
Тот мелко затрясся:
– Подожди, подожди, уважаемый, сейчас обо всем договоримся!
– Что ж, – улыбнулся Иван. – За тем я сюда и пришел.
Пошептавшись с купцом, Раничев быстро пошел к мосту, где его уже ждал слуга Георгиос – чистенький, причесанный, в новой синей, с узорами, тунике, скромной, но вполне приличной, и в башмаках тонкой лошадиной кожи.
– Что, в бане уже и одежку с обувью продают? – удивился Иван.
Георгиос усмехнулся:
– Ротозеев хватает.
– Однако. – Раничев покачал головой. – Эдак тебе скоро и второе ухо оттяпают. Зачем мне слуга без ушей? Ладно, не дуйся. Скажи лучше, та барка, на которой приплыл за припасами османский кызбаши, надеюсь, еще не ушла?
– Да и не уйдет пока, – пожал плечами слуга.
– А где мне отыскать кызбаши?
– Как обычно, во-он там, за мостом, в таверне дядюшки Мисаила.
– Отлично! – потер руки Иван. – Однако же поспешим. На ходу тебе расскажу, что делать… Слушай внимательно и запоминай, второй раз повторять не буду.
Раничев вошел в таверну дядюшки Мисаила, громко отдавая распоряжения почтительно поспешавшему сзади слуге.
– Купишь новых тарелок, тех, золотых, про которые я тебе говорил, старые, серебряные, можно уже и выкинуть… Или нет, буду кормить из них собак… Да, и не забудь про парчу… Постелю на лавки. Все, пошел.
Слуга низехонько поклонился.
– И присмотри за моим хеджазцем…
При этих словах многие посетители таверны обернулись на Раничева. На Востоке всегда ценили лошадей, а арабские скакуны из Хеджаха считались самыми красивыми и дорогими, скажем, как автомобиль представительского класса.
Осмотревшись, Раничев заметил сидевшего у окна кызбаши – усатого пухлощекого толстяка с помятым лицом сластолюбца. Синий, с деревянными пуговицами, кафтан его явно был уже далеко не первой молодости, в глазах, мельком пробежавшихся по новому посетителю таверны, вспыхнула на миг зависть.
Проходя мимо кызбаши, Раничев нарочно отстегнул цепочку чернильницы, и та с громким стуком покатилась по полу.
– Эй, уважаемый, – подняв голову, закричал турок. – Не твоя ли вещица лежит у моих ног?
Раничев обернулся:
– Ах да! Моя. И как это я не заметил? От всей души благодарю тебя, благороднейший и учтивейший человек, не знаю, как твое славное имя, если б не ты…
– Меня зовут Кузрат Нымысы, – кызбаши прервал излияния Раничева. – Если хочешь отблагодарить меня – угости вином.
– О, вот поистине, я и сам бы хотел, да не осмелился отвлечь такого важного и благородного господина, сразу видно, всего погруженного в непростые дела.
– Ничего, ничего, – польщенно засмеялся турок. – Дела подождут… Ты, видно, человек ученый? – Он кивнул на перо и чернильницу.
– Что вся ученость перед сокровенными знаниями Пророка? – присаживаясь рядом, покачал головой Иван. – От моей учености кругом идет голова – наш мулла дал мне фетву – и врач прописал вино в целях поправки здоровья, хоть и запретил Аллах правоверным пить сок виноградной лозы.
– А тут у них и ягодное вино есть, – осторожно заметил турок. – Ну, за великого султана Баязида! – Он поднял принесенный служкой кубок.
– Поистине, он велик! – растянул губы в улыбке Иван. – Так побить кяфиров у Никополя – всех лучших рыцарей, ха-ха! Неверные не скоро оправятся от такого разгрома.
– И не говори, – громко расхохотался Кузрат Нымысы. – Ты знаешь, я и сам два года назад был под стенами Никеболу, – похвастался он. – Поистине, это был проклятый для неверных день. А теперь… – Турок ухмыльнулся и зашептал: – Теперь великий султан захватит надменную столицу руми!
– Град Константина! – Раничев всплеснул руками. – За это надо обязательно выпить! Эй, хозяин, а ну- ка еще вина! – Не считая, он швырнул подлетевшему служке все оставшиеся монеты.
– Конечно, выпьем… – мотнул головой кызбаши. – Ты, я вижу, человек непростой, а?
– Ну да, – скромно согласился Иван. – Тружусь при дворе наместника, и ты знаешь, уважаемый Кузрат, так много всего приходится делать – просто раскалывается голова. Впрочем, я тебе уже жаловался… да вот хоть вчера: из Эдессы привезли партию походных котлов – а у нас уже есть. Куда теперь их девать – ума не приложу. Хоть выкидывай… А продать на рынке не могу – котлы-то не мои, а, считай, самого султана. Тут и головы можно лишиться.
– Ну да, – понимающе кивнул турок и о чем-то напряженно задумался.
– Вот бы сбагрить их какому купцу, чтоб все разом, я б и цены настоящей не взял, всего-то по три серебряхи за штуку…
– По три, говоришь? – Кызбаши вдруг поднялся на ноги. – Я сейчас отлучусь ненадолго, а ты меня дождись, обязательно. Да я и недолго.
Выйдя из таверны на улицу, турок немедленно подозвал ждущих у моста слуг:
– Вот что, парни. Немедленно летите на рынок – узнайте, кто торгует котлами, и выспросите цену. И – стрелою ко мне. Ясно?
Слуги поклонились и тут же понеслись к рынку…
– Двенадцать акче! – твердо заявил им сириец. – Двенадцать и ни одним сребреником меньше.
Слуги не торговались, а сразу ушли.
– Я все сделал правильно, Георгиос? – Торговец обернулся к раничевскому слуге.
– Все так, уважаемый, – со смехом кивнул он. – Хозяин будет доволен.
– Двенадцать акче? – Кузрат Нымысы вытянул в трубочку губы. – У-у-у… Значит, если с торговлей, истинная цена – четыре. А мамлюк просит три… Так-так…
Вновь войдя в таверну, он потер руки.
– Пожалуй, я приму твое предложение, почтеннейший господин! – радостно сказал он. – Мои повозки готовы.
– Ну вот и славно! – улыбнулся Иван. – Сейчас же пошлю слугу проследить за отгрузкой.
– Да, вот еще что, – оглянувшись по сторонам, турок понизил голос. – Ты не мог бы, уважаемый, громко
