него ведь машина с шофером. Ой, а что это с ним?
– Так… Солнечный удар, видно, – нехорошо ухмыляясь, Иван заглянул в соседнюю комнату… Ну, так и есть – окно распахнуто настежь, на подоконнике – грязные следы сапог. А вот на столике, рядом… Моток тонкой туристской веревки и распечатанная упаковка снотворного.
– Генька, ты как?
Иван выскочил в комнату и осекся – завалившись на стоявший у стола диван, мальчик сладко спал.
– Вовремя! – Раничев улыбнулся и, подойдя к поверженному работнику профсоюзов, наклонился и тихонько пошлепал его по щекам.
– У-у, – заныл Вилен. – Больно…
– Это хорошо, что больно, – осклабился Иван. – Очнулся? Теперь послушай меня, тля!
Проведя профилактическую беседу, Раничев схватил мальчика в охапку и, выйдя из дому, подошел к такси…
В доме Надежды, на кухне, сидел Силыч. И принесла же нелегкая! Войдя, Иван осторожно положил Геньку на диван.
– Что с ним? – встрепенулась Надя.
– Спит… Наелся в школе снотворного и спит. Вообще хорошо бы желудок промыть.
Надежда захлопотала у сына.
– А, и ты здесь, – Иван обернулся к Силычу. – Ну, здравствуй.
– И тебе добрый вечер… легаш!
Раничев недоуменно обернулся и вздрогнул: прямо на него смотрело черное дуло нагана.
– Э, ты чего это?
– Я-то ничего, – гнусно осклабился Силыч. – А вот ты… Надежда, закрой-ка дверь на крючок… Закрой, я сказал! – бандит прикрикнул, и женщина неохотно повиновалась, бросив на Силыча быстрый ненавидящий взгляд. Видно, разговор тут у них был тот еще!
– И не зыркай тут мне, не зыркай.
Велев Раничеву сесть в углу, Силыч перевел ствол нагана на спящего Геньку.
– Я ведь, Надюха, давно бы мог щенка твоего пристрелить.
Надежда вздрогнула.
– Я же предупреждал – без моего слова никуда не срываться! – зло продолжал бандит. – А ты, сучка… Это что, а?
Он кивнул на стол. Иван присмотрелся и увидел железнодорожные билеты… Так вот, значит, как… Недаром она к шести Геньку ждала! И ведь даже ему, Ивану, соврала – видно, все ж таки не до конца верила.
– Что это, тварь, я тебя спрашиваю? – распалялся Силыч. – Ишь, крутит тут жопой… Покрути еще у меня… А ну, иди в комнату и сиди там! Не дай Бог нос высунешь, считай тогда – нет твоего щенка! А ты, голубок… – дождавшись, когда Надежда ушла, бандит с прищуром посмотрел на Ивана. – Егоза и Кощей – это ведь твоих рук дело. Видели тебя с Егозой на вокзале… Значит, помощничков от меня убрал, сам хотел все выведать… Да я хитрей тебя оказался, легаш!
Раничев усмехнулся:
– К органам внутренних дел отношения не имею.
– Молчи, тварь! После петь будешь…
Снаружи послышался шум двигателя, и дальний свет фар, пробежав, на миг озарил потолок и стены. Хлопнула дверца…
Силыч прикрутил керосинку и без лишних слов направил револьвер Ивану в лоб:
– Пикнешь – стреляю.
В окно постучали:
– Надя, открой. Это я, Кощей.
– Надежда, выгляни, – приказал главарь. – Посмотри, Кощей ли?
– Кощей, – подойдя к окну, тихо сообщила женщина. – Один. И чего на ночь глядя приперся?
– Не твое собачье дело! Откинь крючок – и живо в комнату, иначе…
– Ого! – войдя, изумился Кощей. – Я вижу, фартовые тут у вас делишки.
– Торгаш легашом оказался! – Силыч смачно сплюнул на пол.
– А я его и раньше подозревал. Слишком уж складно балакал.
– Ну, теперь отбалакался… А я-то, дурак, думал – с чего это он меня водкой поил? В душу влезал, гад, расспрашивал… А человечек один незаметненький его с бригадмильцами в сквере видал, вот так-то!
– С бригадмильцами?! – Кощей бросил на Раничева такой жуткий взгляд, что тот невольно поежился. Конечно, Иван мог бы сейчас попытаться убежать – выскочить в окно, к примеру. Но что будет с Надеждой и Генькой? Нет, уходить рано… Только лишь в крайнем случае… А стол, похоже, у Надежды крепкий… Бандиты переглянулись, и Раничев переместился чуть ближе к столу, услышав лишь свистящий шепот Кощея:
– Валим всех?
– Всех… – так же тихо отозвался главарь. – Трупы – в подвал, и сваливаем. Все равно уходить придется… А Корявого после разыщем.
– А ты б, Силыч, бабу-то сначала попользовал, да и я кой-кого, – гнусно захохотав, Кощей посмотрел на спящего. Раничев наклонился… И наган Силыча уперся ему прямо в лоб!
– Прощай, красноперый!
– Стойте! – в комнату быстро вошла Надежда – с распущенными волосами, она сбросила невесомый халатик на пол и погладила руками голую грудь.
– Ну дела! – удивленно прошептал Кощей, а Силыч, позабыв про Раничева, громко сглотнул слюну.
– Ну? – Надежда весело посмотрела на главаря. – Ты ж давно меня домогался.
Силыч обернулся, но вот Кощей по-прежнему не спускал с Ивана глаз. И тем не менее момент был удачный… Пора – решил Раничев и резким движением опрокинул стол на залюбовавшегося голой женщиной Силыча. Бандит дернулся, и Надежда, схватив с плиты сковородку, изо всех сил двинула главаря по затылку. Силыч крякнул и, заваливаясь навзничь, выронил наган на пол.
– Стоять! – выхватив нож, визгливо завопил Кощей, пытаясь прикрыться мальчишкой…
Раничев, быстро подхватив с полу наган, выстрелил…
– Вот так, – как-то отрешенно произнесла Надя, глядя на маленькую кроваво-красную дырочку во лбу Кощея. – Хотели нас… а получилось, что мы их. Хорошо хоть Генька не видел…
– Мама… – промолвил во сне мальчик. – Мамочка…
– Да, – вытирая выступивший на лбу пот, улыбнулся Иван. – На поезд, похоже, вы уже опоздали. Когда следующий?
– В восемь утра.
– Отлично! Что ж, этих двоих – в подвал, да поужинаем.
Утром Раничев проводил их на поезд. Надю и проснувшегося наконец Геньку. Лично зашел в купе, закинул собранные чемоданы на верхнюю полку. Присел на дорожку.
Прошедшая по коридору проводница громко попросила провожающих покинуть вагон.
– Ну, пора, – Иван поднялся. – Счастья тебе, Надежда…
– И тебе…
– Пока, Генька!
– До свидания, дядя Иван. А вы к нам приедете?
– Постараюсь…
– Ой! – вдруг встрепенулась Надя. – Я же документы на Геньку из школы не забрала, забыла.
– Я заберу и вышлю на адрес вашей тетушки в Краснодар. Какой там адрес?
– Я напишу…
В купе заглянула недовольная проводница:
– Граждане, поезд сейчас отправляется. Вы ведь, кажется, провожающий, молодой человек?
– Ухожу, ухожу, ухожу… – взяв записку, Раничев выскочил в коридор. Оглянулся… Подбежавшая Надежда обняла его и, крепко поцеловав в губы, прошептала:
– Спасибо. Спасибо за все, Иван.
