свирель. Ничего такого в доме Киату, естественно, не нашлось – пришлось петь без сопровождения, зато громко. Рыжая владелица усадьбы поначалу хотела было прогнать метлой столь громкоголосого гостя, да потом передумала – заслушалась. Хоть и непонятно пела гостья, зато красиво!
А Гета во всю глотку нараспев читал Горация:
Дружба и верность у нас нынче пустые слова
Ах, как опасно бывает хвалить любимую другу:
Он и поверит тебе, он и подменит тебя!
Услыхав знакомые стихи, вздрогнула запертая в темном амбаре Клавдия! В больших зеленых глазах ее вспыхнул огонь надежды.
И еще одна дева, гордая, сероглазая, тоже услыхала песнь, спетую, впрочем, вовсе не для нее.
Наконец настала ночь, волшебная ночь праздника. Веселые, правда, слегка притихшие люди – мужчины, женщины, дети – по широкой тропе шли к Паучьему отрогу, дабы восславить своих жестоких богов. Жестоких – по необходимости, ведь так же жестоки и природа, и жизнь.
Жрец Даймин Дамаргайт ехал впереди на колеснице, запряженной парой белых коней с вплетенными в гривы желтыми листьями священной омелы. Позади него, скованные по трое, шли девять подростков. В глазах их гордость от предвкушения скорой встречи с богами и умершими родичами временами сменялась отчаянием. И в самом деле – кому же хочется умирать? Особенно когда еще только начал жить…
Родители предназначенных в жертву подростков, вовсе не радостные, несмотря на все увещевания жрецов, хмуро шагали следом. Если внимательно присмотреться, то под их плащами угадывалось оружие. Не мечи – пращи, кинжалы, дубинки. Идущий впереди всех светловолосый рыбак Лонан из Брэгг сурово сжимал губы, исподволь пересчитывая фениев. Воинов священного отряда – фианны – было много, слишком много. Ничего! Пусть бунт обернется неудачей, пусть… Зато наверняка удастся подобраться поближе к друиду и пронзить клинком его злобное сердце! Пускай сам ублажает богов. Обернувшись, Лонан ободряюще подмигнул.
За ними шли все остальные – жители окрестных селений и гости, а уж совсем позади, тяжело переваливаясь на деревянных колесах, в окружении вооруженных мечами и копьями фениев поскрипывала большая телега с железной клеткой. В клетке, к удивлению скромно шагающего среди фениев Рыси, находилась не одна девушка, а две. Дочь наместника Клавдия Апеллина… И та гордая дева, с которой Юний когда-то встретился у реки – Айна! Откуда она здесь? Ага, вероятно, Мад Магройд вывез тогда в мешках их обеих – Клавдию и Айну. Волосы Клавдии уже немного отросли и покрывали плечи, но она и так оставалась похожей на мальчика – угловатая, немного нескладная и тем не менее удивительно милая. Испуганный взгляд ее быстро скользил по толпе – девушка явно кого-то искала. Ясно. Значит, удалось-таки Гете подать знак. Теперь уж Клавдия не должна ничему удивляться.
Наконец вся процессия прибыла на место. Ярко горели разведенные младшими жрецами костры. Молодой друид с некрасивым лицом, подбежав к колеснице, приподнял колено и доложил:
– Все готово, о, мой господин!
– Хорошо, Фланд. – Даймин Дамаргайт скривился. Белые одежды его развевались на ветру, словно крылья хищной птицы. – Веди!
Злобно осклабившись, молодой жрец подошел к скованным цепью подросткам и, обернувшись, подозвал остальных друидов.
– Эту троицу – к ущелью, остальных – в клетку, – быстро распорядился он. – И не забудьте про дев, господин сам скажет вам, куда их вести.
Жрецы поклонились – молодые, пышущие здоровьем парни, гордые от сознания собственной значимости. Похоже, Фланд волею главного друида обрел сейчас полную власть над ними и теперь упивался ею. Видно было, что ему нравилось распоряжаться, нравилось чувствовать на себе завистливые и вместе с тем боязливые взгляды, нравилось ощущать свое могущество. Еще бы – он, Фланд, сын нищего старика Гарпиата, нынче друид, помощник богов и провозвестник их воли! Сердце молодого жреца билось в упоении. Фланд бегал от пропасти к клетке, суетился, что-то подсказывал, кому-то что-то кричал.
Месяц зашел за тучу, и, казалось, еще ярче вспыхнули костры, выхватывая из темноты обреченных на лютую смерть несчастных. Рядом с клеткой Юний увидел рыбака Лонана, помахал ему. Рыбак увидел и улыбнулся в ответ.
Девушек, Клавдию и Айну, грубо сорвав одежду, обнаженными привязали к специально вкопанным в землю столбам. Клавдия дрожала, время от времени бросая на окружающих взгляд, смешанный с тоской, надеждой и страхом; что же касается Айны – та лишь презрительно улыбалась.
Мад Магройд быстро подошел к ней. Рысь – за ним, в сопровождении двух молодых фениев: все же вождь фианны не слишком доверял ему.
– Ты так не сказала мне, где спрятан венец, Боудикка! И не захотела стать моей женой, – с надрывом прошептал Мад Магройд. – Так станешь женой богов.
Боудикка? Юний удивленно прислушался. Ведь именно так звали знаменитую королеву иценов, которая предпочла смерть римскому пену. Но ведь эту девушку зовут вовсе не Боудикка – Айна… Да, признаться, ее появление довольно неожиданно. Что ж, делать нечего, придется спасать двух. И даже не двух – есть ведь еще и предназначенные в жертву парни! Omnes, quantum potes, juva – всем, сколько можешь, помогай!
Рысь оглянулся – фении незаметно окружали друидов, несколько человек умело блокировали и старосту Лугайда, явившегося на праздник в сопровождении дюжих, вооруженных палками слуг.
Ну, вот, похоже, все собрались: друиды, староста, Мад Магройд. А где же Ферадах Финд? Юний покрутил головой – а вот и он, у пропасти. Не слишком ли близко встал? Ага, вот подбежал и Гета с косичками… Куда ж вы лезете-то, а? А ну как друиды окажутся проворнее?
Подошли музыканты – с арфами, барабанами, флейтами, – скромненько встали рядком меж поляной и ущельем и, негромко переговариваясь, с любопытством пялили глаза на голых дев.
Даймин Дамаргайт в белых одеждах взял в левую руку острый серп с золотой рукоятью и, посмотрев в небо, воззвал к богам.
Все замолкли, благоговейно слушая завывания жреца, лишь Мад Магройд презрительно ухмылялся, да думали о чем-то своем Ферадах Финд с Гетой. – О, великие боги! – выкрикнул прямо в ночное небо Даймин Дамаргайт, махнув рукой музыкантам. – Примите же наши скромные дары и не оставьте нас своей милостью!
Нарастая, словно рокот прибоя, послышался стук барабанов. Взвизгнула флейта, и струны арфы пропели несчастным девушкам смертную песнь.
Подойдя к Клавдии, жрец поднял над головою серп… Еще громче забили барабаны, флейта умолкла, а вслед за ней постепенно затихала арфа…
И тут вдруг случилось нечто, нарушившее заведенное течение торжества. Рыбак Лонан из Брэгг, выхватив из-под плаща дубину, со всей силы ударил по столбам жертвенной клети, и та – с виду неприступно грозная – сразу же развалилась! Видать, так построили…
Даймин Дамаргайт бросил возмущенный взгляд на своих помощников и побледнел: тех уже вовсю колошматили палками! Вот уж поистине, неслыханное святотатство! Они что там все, с ума посходили? Не боятся гнева богов? А фении? Мад Магройд? Куда же они смотрят? Ведь это же самый настоящий бунт!
Фении никуда не смотрели! Они помогали громившим клетку бунтовщикам, и сам Куид Мад Магройд с гримасой мрачного удовлетворения взирал на это дело!
Да, благостное течение празднества внезапно оказалось нарушенным. Со всех сторон слышались удары и ругань, и, надо сказать, друидам пришлось несладко. Мало того что их пинками отогнали от тех троих парей, что стояли на краю ущелья, так еще и вдребезги разбили жертвенные кувшины, а какой-то недостойный пес с измазанным разноцветной глиной лицом уже отвязывал от столба стриженую девку! О, боги, да что же это такое творится?
Младший жрец Фланд еле увернулся от дубины и, больше не обращая никакого внимания на призывы наставника, петляя, словно заяц, со всех ног бросился в чащу. В спину ему неслись гнусные ругательства и
