и Лициний Вер живут здесь уже десять лет. И безо всяких конфликтов. Ну, дела… Тут поверишь, будто само Черное урочище провоцирует земельные споры! Или кто-то очень хитрый и сведущий в земельном праве! Но зачем ему это?
И в этот момент Юний вновь услышал вой. Осязаемо близкий - ведь урочище располагалось рядом, всего-то милях в двух от виллы Октавия, - он врывался в душу с какой-то явно ощутимой насмешкой, словно бы дразнил молодого юриста: а вот попробуйка разберись во всем этом, распутай клубок.
- И разберусь! - поклялся сам себе Рысь. - И распутаю. Дознаюсь обо всем - и что это за урочище, и кто мутит воду… И далее - кто была та девушка, что пела древнюю песню венедов?
Не в силах заснуть, Юний вышел во двор. По небу, закрывая звезды, бежали черные облака, где-то за полем, на вилле Манлия, истошно лаяли псы. Рысь бросил взгляд в сторону урочища и уловил мерцающий огонек на горе, окруженной мертвым лесом. Что это - упавшая с неба звезда или ее отблеск в какой-нибудь затянутой тонким ледком луже? Нет, непохоже. Неужели костер? Но кто его там жжет? Оборотни? Странное занятие для этих злобных существ.
Будь у него хотя бы пяток, а лучше десяток верных воинов и надежный проводник, Рысь, наверное, решился бы осмотреть гору, но сейчас, увы, ничего подобного не было. И тем не менее урочище требовалось обследовать, только, конечно же, не теперь. Кроме воинов, которых молено позаимствовать у Октавия, вооружив слуг, неплохо бы иметь и проводника. Да и вообще, к встрече с оборотнями необходимо хорошо подготовиться.
Назавтра, простившись на время с хозяином виллы, Юний и его слуга отбыли в Могонциак вместе с груженными кожей и рыбой возами, которые Октавий по договоренности отправлял одному из оптовых торговцев. Трудолюбивые мулы неспешно тащили возы, не обращая никакого внимания на грязь и колдобины - до хорошей, построенной римлянами дороги от виллы Октавия приходилось тащиться мили четыре. Моросил нудный дождик, но Юний не кутался в плащ, даже отбросил капюшон, часто поглядывая в сторону Черного урочища. Вот она, та гора, где ночью горел костер. Ничего не скажешь, вид в достаточной степени угрюмый, да еще погода… Рысь поежился.
Дорога меледу тем потянулась лесом. Сумрачные мохнатые ели обступили ее с обеих сторон, касаясь колючими ветками сидящих на возах людей. Ободья колес тонули в липкой красновато-желтой грязи, и время от времени возчики помогали мулам - слезая, подталкивали возы плечами. Во время одной из подобных остановок, когда один из возов застрял в грязи особенно крепко, Юний прошел чуть вперед, к узенькой и совсем уже, казалось бы, непроезжей повертке, что примыкала справа… На повертке этой виднелись свежие следы и узкая колея. Кто-то не так давно проезжал по ней в легкой одноколке - уже это- то Юний смог определить по следам. Одноколка - повозка римская, местные такими не пользовались. И кого лее из римлян понесло вдруг в эти жуткие места? Повертка-то, меледу прочим, вела прямиком к урочищу!
Немного постояв у поворота, Рысь нагнулся, поднял небольшой кусочек красновато-желтой глины, помял его в руках, завернул в пожухлый лист, Дождь, и спрятал в заплечную суму.
Доледь все шел, беспрестанно и нудно, однако возы вскоре выбрались на мощеную дорогу и уже без всяких препятствий покатили к Могонциаку. А дождь все лил…
Глава 5 Февраль - март 235 г. Верхняя Германия Костры на берегах Рейна
…они подобны пленникам под игом врагов: терпят мучения по необходимости, а не по желанию; в душе хотят свободы, а терпят величайшее рабство.
- Одноколка? Да их тут много проехало, - один из охраняющих городские ворота воинов махнул рукой. - А что такое случилось?
- Да ищу своего приятеля, - улыбнувшись, пояснил Юний. - Мы должны были с ним здесь встретиться, да что-то его не видно. Может, и не стоит больше ждать? Наверное, застрял где-то в грязи…
- В грязи? - Легионер вскинул глаза и усмехнулся. - Да уж, грязи сейчас много. Недавно проезжала повозка легиона «Августа» - так на ней грязи-и… У-у-у!
- А грязь случайно не такая? - оглядевшись, Рысь вытащил из сумы красно-желтый кусочек подсохшей глины.
- В точности такая и есть, - закивал воин. - К слову сказать, хорошая глина… Ты, видно, держишь горшечную мастерскую?
- Как ты угадал? - Юний натянуто рассмеялся. - Не один - на паях с приятелем.
- Еще бы мне не угадать, ведь мой отец был горшечником! - довольно ухмыльнулся легионер, а Рысь почему-то подумал об огрублении нравов: в Риме или в какой-нибудь более цивилизованной провинции, скажем в Нарбоннской Галлии, этот совсем еще молодой парень не хвастался бы тем, что он сын вольноотпущенника - именно они по большей части и занимались всякими ремеслами.
- Ваять кувшины и амфоры - нелегкий труд, - заканчивая беседу, задумчиво покивал Рысь. - Тут надобно и терпение, и умение. Твой батюшка, видно, уважаемый человек…
- К сожалению, он давно умер.
- Сочувствую.
- Ничего. Быть легионером тоже почетно.
- Legia - patria nostra! - громко произнес Юний. - Легион - наше отечество, не так ли?
- Так, так!
- Так ты говоришь, проезжала только одна грязная повозка?
- Ну да, одна. Вся в глине.
- Восьмого легиона?
- Угу, «Августы».
- А… кто ею правил, не рассмотрел? Видишь ли, если они случайно наткнулись на такую хорошую глину, то я бы…
Легионер засмеялся, показав крепкие зубы:
- Понял тебя, уважаемый! Ты, верно, хочешь застолбить место. Хорошая мысль! К сожалению, не могу тебе сказать, кто управлял этой повозкой, - просто не обратил внимания, верно, кто-то из легионеров, кто же еще? А ты вот что, попробуй-ка сходи к конюшням, конюхи уж всяко должны знать, кто да куда ездил.
- И впрямь! - вполне искренне обрадовался Юний. - Кому и знать, как не им?
Поблагодарив словоохотливого легионера, Рысь быстро пошел в город, где напротив ворот его давно уже дожидался Флакс. В конце длинной улицы виднелись сворачивающие на постоялый двор повозки Октавия, освещаемые ярким полуденным солнцем. Теплый ветер трепал светлые волосы Юния, рябил синие лужи, вокруг которых с гомоном возились воробьи и синицы.
- Ну и болтлив же этот воин, мой патрон! - Дождавшись хозяина, старый слуга с осуждением покачал головой. - А еще часовой! В наше бы время за подобные вольности выгнали из легиона. А теперь, что и говорить, - такое впечатление, что служат одни варвары. Да и достаточно только взглянуть на то, как одеты легионеры, и сразу станет ясно, откуда легион. Если доспехи в виде рыбьих чешуек, начищенные так, что глазам больно, да шлем с пышными перьями, да калиги из желтой кожи, - сразу видно, эти из самого Рима. А ежели доспех кожаный, либо одна кираса, либо и вовсе ничего нет, а шлем простой и круглый, без всяких перьев, так это уж понятно - Германия! Стыд один.
- Ну, ладно, ладно, хватит ворчать, старик! - пресек разговоры слуги Юний. - Давай-ка поспешим. Ты знаешь, где находятся конюшни легиона «Августа»?
- Нет, господин. Но ведь можно спросить!
- Опять ты называешь меня господином! Сколько раз повторять? Зови - патрон.
- Слушаюсь, мой го… ой… патрон, конечно же, патрон.
Конюшни восьмого легиона, носящего гордое имя «Августа» - «Преданный Августу», располагались
