зовут этого парня? Или это не тот? Ну да, как же - не тот? Тощий, темно-русый, светлоглазый… Как же его? А, Адоберт! Точно, Адоберт…
- Мы плывем к тому берегу? - с удовольствием увидев, как дрогнули закрытые веки Эрнульфа, осведомился Юний.
- Да, - кивнул Адоберт. - И если не хочешь, чтоб мы перевернулись, садись за весло - Виндунгу, гребцу, повредило руку.
Получив весло, Рысь заработал им так, что, казалось, челн должен был полететь над водой быстрокрылой птицей - соколом, беркутом, орлом или уж, по крайней мере, чайкой. Однако противоположный берег все никак не хотел приближаться, даже не виден был в потоке дождя и синих вспышках молний. И как, интересно, определяет направление Адоберт, или кто у них тут главный…
- Давай, римлянин! - одобрительно вскричал юноша. - Хорошо гребешь!
«Римлянин»? Ага, видать, узнал… Что ж, все вопросы можно будет задать и потом, сейчас уж точно - не время.
Кажется, ветер стал слабеть, и волны уже были не такими большими, и серая пелена дождя - не такой непроглядной. Молнии уже не били над головою, и громовые раскаты слышались где-то вдали - похоже, гроза уходила. Ну, конечно же, уходила! Юний возблагодарил богов - Юпитера, Юнону, Световита, - когда сквозь сырую мглу вдруг проскользнул маленький узенький лучик, вмиг высветив среди серых волн веселую золотую дорожку, такую яркую, что было больно смотреть.
- Боги милостивы к нам, римлянин! - работая веслом, захохотал Адоберт. - Смотри!
Он кивнул… Да мог бы и не кивать, Рысь и сам уже увидел, как над рекою заголубело небо, а чуть дальше, над излучиной, встала разноцветная, исходящая паром радуга.
- Славно! - улыбнулся Юний и оглянулся к Эрнульфу. - Эй, парень, как ты?
Эрнульф лишь покачал головой. Хорошо хоть - жив. Могло быть и хуже.
- Да, вовремя вы убрали со дна камни, - поблагодарил Адоберта Рысь. - Я думал, не успеете - слишком уж рано мы выехали к святилищу.
- Благодари Илмара Два Меча, римлянин, - с усмешкой отозвался парень. - Это он погнал нас туда еще ночью, не стал дожидаться утра. Кстати, ты откуда его знаешь?
- Сражались когда-то друг с другом, - расхохотался Юний.
- Я смотрю, ты тут со всеми сражался…
Гроза закончилась так же внезапно, как и началась, и вот уже в голубом небе вовсю засверкало солнце. Откуда-то появились птицы, ветер почти совсем утих, впереди, на плесе, заиграла рыба.
Замедляя ход, челн чуть заворотил и мягко ткнулся боком в низенькие мостки.
- Приехали, - вылезая, хохотнул Адоберт. - Кинь-ка вон ту веревку, римлянин!
Привязав челнок, юноша помог выбраться на мостки Эрнульфу и, что-то быстро сказав напарникам - еще двум парням, - скрылся в ольховых зарослях, тянувшихся до самой излучины.
«Как у нас, - посмотрев на ольху, с легкой грустью подумал вдруг Рысь. - Ольха, челны, плес… И река - широченная, словно море».
Нырнув в кусты, Юний выбрался на узенькую тропинку, ведущую через холм к синеющему вдалеке лесу. Впереди виднелись Адоберт с Эрнульфом, а сзади, коротко переговариваясь, шагали парни с челна. По обеим сторонам тропинки зеленела молодая трава, еще не столь высокая, но уже густая - вполне можно было бы выгнать на выпас коров, да они и паслись на вершине холма под присмотром двух пастушков. Средь яркой зелени виднелась желтая мохнатая мать-и-мачеха, а кое-где уже пошли и одуванчики - да, совсем скоро придет настоящее лето. Впрочем, очень может быть, будут еще и нудные проливные дожди, и холодный ветер, и даже, может быть, выпадет снег, который почти сразу растает. Всякое случается - на все воля богов.
Не доходя до леса, тропинка раздваивалась, и видно было, как Адоберт с идущим следом за ним Эрнульфом свернули влево и прямо по траве пошли к белоствольной березовой рощице… Юний, подумав, тоже направился к ним.
- Пей, римлянин! - Адоберт протянул Рыси туес из коры, наполненный вкуснейшим березовым соком. - Небось никогда такого и не пил раньше?
- Ну да, как же, - напившись, Юний вытер губы ладонью. - Нашел, чем удивить - березовицей. В наших местах ее знаешь сколько?
- Это в Риме-то? Или, может, в Могонциаке? - насмешливо прищурился парень. Юркий, проворный, тощий, с длинными темно-русыми волосами вокруг узкого лица, он чем-то напоминал хищную камышовую кошку. Напряжен был, словно стрела.
- Остынь, мальчик, - засмеялся Рысь. - И не называй меня римлянином. Знаешь, я родом из очень далекой отсюда земли. Куда мы идем? В деревню?
- Увидишь! Давай шагай.
Подобный тон очень не нравился Юнию, и он уже подумывал, как бы пообиднее проучить мальчишку, как вдруг впереди, за деревьями, вдруг послышалась песня:
Ах, вон оно как!
Не выходя на поляну, Юний остановился, прижался щекой к теплому стволу березы и тихо запел:
- Кто? - оборвав песню, вышла к березам Вента - ну а кто ж еще-то? - Кто только что пел?
- Добры молодцы, красны девицы, - нараспев повторил Рысь и продолжил на полузабытом языке отца. - По здорову ли ты, дева?
- По здорову. - В синих глазах девушки вдруг заблестели слезы. - Так ты из наших, - улыбнулась она. - Теперь понятно, почему ты меня спасал. Знаешь, вот уж никогда бы не подумала!
- Что, не похож на словенина?
- Нет, - Вента прищурила глаза, уже без слез, уже со смешинкой. - Хотя… Если хорошо присмотреться. И нос у тебя наш - чуть курносый, и глаза - как наше небо, про волосы я уже и не говорю - как копна спелой пшеницы. Давно ты среди римлян?
- Двенадцать лет.
- А я - шесть. - Девушка подошла ближе.
Мокрые, еще не успевшие высохнуть волосы ее блестели серебром, в синих, широко распахнутых глазах отражалось солнце, розовые, чуть припухлые губы растянулись в улыбке, на щеках заиграли ямочки, а на длинных, загнутых кверху ресницах повисли жемчужины - капли дождя? Слезы? Рысь ощутил, как захолонуло сердце. Так захотелось вдруг обнять эту северную красавицу, обнять крепко-накрепко, повалить в траву, целуя пухлые губы…
- Идем, - вдруг жестко произнесла она. - В деревне будет с тобой разговор.
- Ну, надо же!
- Откуда мы знаем - можно ли тебе доверять? Да, если бы не ты, меня бы казнили. Но очень может быть, что ты спас меня в каких-то своих, только лишь тебе выгодных целях. Римляне - коварный и хитрый народ, а ты жил среди них слишком долго. Идем, и не вздумай бежать!
