вернется.
Вдруг песни затихли. Все остановили работу и вдруг принялись низко кланяться. Рысь с любопытством всмотрелся и увидел в отдалении, у леса, шедшую по тропе высокую девушку в длинном белом одеянии. Светлые волосы ее, распущенные, шевелил ветер, в руках виднелся венок из ромашек, на губах застыла улыбка - светлая и какая-то благостная.
- Невда, - шепотом пояснил Тарх. - Та самая, о которой говорил Брячислав.
Ах вот оно что. Рысь покачал головой. Однако девчонка не выглядит грустной. Да, похоже, она просто счастлива! Ну, еще бы… Быть принесенной в жертву. Не каждый достоин! А ей вот повезло. И с любимым скоро встретится - считай, и расставания-то никакого не было - и за род-племя замолвит словечко. Заступница, берегиня…
- Ты уж не забудь нас, Невдушка.
- Ну, что вы, люди добрые. Как можно? За-ра-ди того и иду…
- Счастья вам там, с Витеньком.
- Спаси вас боги.
Юний вдруг почувствовал, как нехорошо засосало под ложечкой. Сжалось сердце - вот еще чуть-чуть, еще немного, и эту юную красавицу сожгут вот на этой самой краде! И она тому очень даже рада. Счастлива! А ведь могла бы… Выйти замуж, осчастливив какого-нибудь хорошего парня, нарожать детей, да мало ли… И вот, такая судьба. Страшная… Хотя, нет. Для нее - никакая не страшная. Особенная. Счастливая. И очень, очень ответственная.
Незаметно пришел вечер, светлый и тихий, в белесом небе повисла серебряная луна, высветились серебристо-белые звезды. На устроенную на вершине холма краду положили погибших: мужчин, женщин, детей. Их было много, особенно мужчин, но если б не своевременное вмешательство римлян, могло бы оказаться и больше. Застывшие лица мертвых казались торжественно-радостными, такими же, как и у их живых соплеменников, собравшихся у подножия холма и постепенно, по одному, поднимавшихся на его вершину.
Юния и сопровождавших его воинов к самой краде не допустили, отвели место в стороне, у рощицы, но и оттуда все было хорошо видно - ночи стояли светлые.
- Господин легат, почему все кланялись той девчонке в белом? - нарушая субординацию, спросил один из охранников, высокий светловолосый парень. Кажется, его звали Марий, как и знаменитого в давние времена реформатора. Остальные стражи тоже навострили уши, видно, и их заинтересовал этот вопрос.
- Почему кланялись? - наблюдая за последними приготовлениями к похоронам, задумчиво переспросил Рысь. - Ее сегодня сожгут вот на этом костре вместе с погибшим женихом! Отправят к богам вестницей и заступницей.
Марий вздрогнул:
- Неужто так и будет? Ты не шутишь, командир?
Юний грустно усмехнулся:
- Отнюдь.
- Так, может, стоит попытаться ее освободить?! Налететь, схватить, увести к реке, во-он, там челны - не догонят. Птицей пролетим до самой Нордики! А, командир? Ты же всегда говорил - всем, сколько можешь, помогай!
- Что, понравилась девочка? - Легат покачал головой.
- Ну да… Вообще-то, она красивая, и, думаю…
- А ты не думай о том, чего не знаешь, Марий, - жестко прервал воина Рысь. - Отнять эту девушку у огня - значит нанести ей страшное оскорбление. Она - посланница к богам и тем гордится - посмотри на ее лицо. Это и вправду великая честь, ты же предлагаешь совершить невесть что.
- Да, - нахмурившись, неохотно согласился воин. - Это я не подумал…
- А ты всегда думай, прежде чем говорить.
Рысь отвернулся. Честно говоря, он и сам подумывал об освобождении девушки. Правда, почти сразу же отказался от этой затеи, оскорбительной не только для жертвы, но и для всех людей племени Птицы. Может быть, и в самом деле добровольная смерть для девчонки - лучшая участь? Кто знает волю богов? Все было и все будет снова. Обязательно будет. Возродится и эта девушка, и ее погибший жених. Все так. Только вот… старик Гераклит утверждал наоборот - в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Tempora mutantur et nos mutamur in illis - времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.
С холма доносился густой речитатив - собравшиеся о чем-то просили богов и перечисляли все доблести погибших. Завели песню, протяжную, длинную, в ней пелось о севе и жатве, о дожде и зное, об урожае, и воле богов. Юний услышал знакомые имена - Макошь, Световит, Сварожичи… Это все были общие почти для всех сло-вен боги, но вот именно для этого рода была еще Птица, изображение которой - то ли конь, то ли утка - краснело вышивкой на белом покрывале, которое жрец Брячислав ласково накинул на плечи поднявшейся на вершину крады Невде. Рядом с девушкой, в вышитой рубахе, лежал ее мертвый жених Световит, Витень, такой же красивый, как и при жизни. Остальных убитых равномерно расположили по всей краде, но Витень все ж таки оказался в центре. За что такой почет? Ах да, он, кажется, сын Ведогаста, старейшины… Или просто умелый охотник и воин? А может быть, это все из-за девушки, невесты смерти?
На краю неба вдруг показалась черная туча. Старейшина Тарх с тревогой посмотрел на нее - успеть бы закончить покос. Рысь увидел, как он подозвал к себе нескольких молодых парней, в том числе и Зарко, что-то спросил, нахмурился, послал ребят куда-то. Юний усмехнулся - куда, гадать не надо. Ясно - на луг, копнить сено. Тризна тризной, война войною, однако сено на дожде гноить - негоже. Мудрый человек староста.
А туча между тем все наползала, медленно и неотвратимо. Вот уже закрыла почти полнеба, сразу сделалось темно, страшно, задул ветер, раскачивая ветви деревьев, погнал на реке волны.
- Знаменье богов! - воздев руки к небу, громко воскликнул Брячислав. - Боги смотрят на нас, люди!
И сразу все повалились на колени, даже старейшина Тарх. Запричитали, запели… Брячислав поднялся первым, поклонился на все четыре стороны, пригладил бороду и, улыбнувшись, громко сказал:
- Пора.
Обступившие краду люди взялись за руки, образовав хоровод, и, убыстряя шаг, пошли вокруг кострища, гулким речитативом поминая древних грозных божеств:
Гой еси вы, Навьи Деды и Прадеды,
Старшие во роду нашем,
Щуры и Пращуры рода!
Поспешите, посланцы Вещего Бога,
Встретить душу почившего
Внука Дажбожьего Световита…
Все быстрее кружил хоровод, все быстрее лилась песня…
Идти тебе - не оглянуться да не преткнуться,
А коли будет на то Свята Воля Рода,
То и во срок свой в роду нашем вновь возродиться!
Вот уже и слова слились в сплошной гул, а хоровод все кружился, пока, по знаку жреца, все не упали на землю.
Опустившись на колени, Брячислав поклонился в сторону священной рощи и что-то долго шептал про себя, после чего, не вставая с колен, махнул рукой двум мускулистым парням. Те поклонились на четыре стороны и, быстро скинув одежду, голыми полезли на краду. За ними поспешил жрец. Все затихло, словно бы перед грозою. Да, судя по наползающей туче, она сейчас и грянет, гроза, да как бы не дождь…
Юний и его воины с интересом следили за разворачивающимся действом. Взобравшись на краду, голые парни подошли к Невде и разом поклонились ей в ноги. Девушка отрешенно улыбнулась, подняла
