— Ага, конечно. Я слышал, как его инструкторы обговаривали это. Ну и я, разумеется, должен ехать. Надо же кому-то присмотреть там за ним.
Виктор зевнул:
— Как угодно, а я прямо сейчас иду спать… Поднимут, наверное, совсем рано.
Гаспод с невинным видом оглядел аллею. Где-то с шумом открылась дверь, и темная аллея наполнилась пьяным гоготом.
— А мне, пожалуй, не помешает прогуляться перед сном, — заявил он. — Повожу Лэдди…
— Молодец Лэдди!
— …По городу, покажу ему местные достопримечательности.
Виктор недоверчиво поглядел на него.
— Только не води его чересчур долго. Люди начнут беспокоиться.
— Ладно, договорились, — сказал Гаспод. — Желаю выспаться.
Он сел на задние лапы и не сводил взгляда с Виктора, пока тот не скрылся в темноте.
— Ха! — презрительно выдохнул он спустя минуту. — Обо мне бы кто побеспокоился!
Он хмуро уставился на Лэдди, который тут же замер в стойке, выражающей ретивое послушание.
— Слушай меня, четвероногий друг, — проговорил Гаспод. — Пришло время научить тебя кое-чему. Урок первый — Как Добывать Дармовую Выпивку. Тебе крупно повезло, — мрачно добавил он, — что ты встретил меня.
По полночной улице, шатаясь, медленно ползли две тени, отдаленно напоминающие собак.
— Мы мма-а-ааа-ленькие ягнятки, — завывал Гаспод. — Мы заблу-у-удились в лесу-у-у…
— Гав! Тяв! Гав-гав!
— Мы м-мленькие заб'лдшие овечки… И мы… и мы…
Гаспод плюхнулся на задницу и попытался почесать ухо — по крайней мере, то место, где, согласно его представлениям, это ухо находилось. Нога почесала воздух. Лэдди сочувственно поглядел на товарища.
Вечер прошел с небывалым триумфом. Раньше, чтобы выклянчить дармовую выпивку, Гаспод всегда прибегал к одному и тому же простому способу: он садился возле какого-нибудь стола и смотрел на выпивающих до тех пор, пока в ком-нибудь из них не просыпалась совесть. Ему неизменно наливали чего-нибудь в блюдце, надеясь, что, получив желаемое, пес побыстрее уберется с глаз долой. Да, этот способ требовал времени и терпения, зато был стопроцентно надежным. Что же касается Лэдди…
Лэдди умел показывать фокусы. Во-первых, он глотал пиво прямо из бутылок. Во-вторых, мог пролаять ровно столько раз, сколько видел перед собой поднятых пальцев. Гаспод и сам умел считать, однако ему как-то не приходило в голову, что подобного рода деятельность может щедро вознаграждаться.
Также Лэдди умел навязаться какой-нибудь молодой особе, которую вывел в свет томимый надеждами воздыхатель. Лэдди клал голову ей на колени и бросал столь печальные взгляды, что воздыхатель, надеясь покорить сердце девушки своей щедростью, неизменно покупал Лэдди блюдце пива и тарелку печенья в форме золотых рыбок.
У Гаспода этот фокус никогда бы не получился. Ему бы пришлось подпрыгнуть, чтобы положить голову кому-нибудь на колени, — да и в этом случае он заслужил бы только пинок под зад.
Весь вечер он провел, сидя под столом, откуда наблюдал за Лэдди с явным неодобрением. Позднее явное неодобрение сменилось неодобрением пьяным — Лэдди щедро делился с ним всей своей добычей.
После того как их обоих вышвырнули, Гаспод решил, что сейчас самое время прочесть лекцию на тему «Кто мы, псы, такие?».
— П-ред людьми не-зя люблезить… зебюзить… лебезить! — говорил он. — Так ты себя только роняешь… В грязь, да, в грязь. Нам никогда не избавиться от вековой зависимости от человека, если собаки вроде тебя будут нестись к хозяину по первому его зову. Ты меня, конечно, 'звини, но я был оч-чень разочарован, когда ты валялся там кверху пузом…
— Гав!
— Ты — пес на побегушках у человеческого империализма, — сурово отчеканил Гаспод.
Лэдди закрыл нос лапами.
Гаспод попытался подняться, однако лапы его запутались, и он тяжело осел обратно. Немного спустя две гигантские слезы пробороздили шерсть на его морде.
— Конечно, мне шанса никогда не давали, — продолжал он, чудом поднимаясь на все четыре лапы. — Ну посмотри, как я начал. Меня сунули в мешок и швырнули в реку. Да, да, в самую настоящую реку. Милый крошка-щенок открывает свои глазки, смотрит, так сказать, на мир — и выясняет, что весь мир — это большой мешок. — Слезы так и капали с его носа. — Первые две недели кирпич был у меня за маму.
— Га-аав, — произнес Лэдди, выказывая свое искреннее участие.
— На мое счастье, меня бросили в Анк. В любой другой реке я бы захлебнулся и мигом отправился к собачьим праотцам. Я слышал, к нам, собакам, которые умерли, приходит такая громадная черная псина и говорит: «Фас твой пропил. Час. Пробил».
Невидящими глазами Гаспод уставился перед собой.
— Только в Анке не особо утонешь, — задумчиво промолвил он. — Жесткая очень речка — Анк.
— Тяв, тяяв…
— Вот она, собачья судьба… — пожал плечами Гаспод. — Образно выражаясь.
— Тя-яв…
Мутные глаза Гаспода наконец остановились на радостной, бодрой и беспробудно глупой морде Лэдди.
— И зачем я тебе все это говорю? Ты, наверное, ни словечка не понял, — буркнул он.
— Гав! — с надрывом произнес Лэдди.
— Счастливая ты тварь, — вздохнул Гаспод.
С другого конца аллеи донеслись взбудораженные возгласы. Кто-то кричал:
— Да вот же он! Глядите! Сюда, Лэдди! Ко мне, малыш!
— Это и есть Человек, — прорычал Гаспод. — Но тебе вовсе не обязательно следовать на его зов.
—
— Мы искали тебя по всему городу! — процедил один из инструкторов, замахиваясь палкой.
— Не бей его! — крикнул другой. — Ты только все испортишь.
Он вгляделся в сумрак аллеи и наткнулся на суровый взор Гаспода.
— Слушай, это тот кабысдох, что вечно болтается по округе! — воскликнул человек. — Честно говоря, у меня от него мурашки по коже.