своих местах. Так, словно смотрели клик.
Он был почти у цели. Почти над самой его головой, волнуясь, висело прямоугольное нечто, снабженное длиной и шириной, но не имеющее толщины.
У самого его основания, прямо перед серебристым экраном, виднелась невысокая лесенка, которая вела в округлую яму, наполовину заваленную кучей какого-то хлама. Забравшись на эту кучу, он смог заглянуть за экран, туда, где располагался источник света…
Он располагался в руке Джинджер. Рука девушки была высоко вскинута над головой, факел пылал так, словно был начинен фосфором.
А взгляд девушки был прикован к застывшему на каменной плите телу, которое принадлежало некоему великану. Во всяком случае, фигуре, имевшей великанские размеры. Собственно, тело это напоминало доспехи, обильно припорошенные песком и пылью. В железных перчатках был зажат меч.
— Я видел эту штуку в книге! — прошипел Виктор. — О боги, она вообще соображает, что здесь происходит?!
— Сдается мне, она ничего сейчас не соображает, — сказал Гаспод.
Вдруг Джинджер повернулась вполоборота, так что Виктор видел теперь ее лицо. Оно улыбалось.
За плитой Виктор различил какой-то большой, разъеденный ржавчиной диск. Но он, по крайней мере, будучи подвешенным к потолку на самых обычных цепях, не насмехался над самой идеей гравитации.
— Вот и хорошо, — проговорил Виктор. — Пора заканчивать.
Собственный голос, отразившись от невидимых стен, оглушил Виктора. После чего удалился, ударяясь о своды и расщелины: «Джер, жер, ер!» Где-то вдалеке за его спиной обрушился какой-то камень.
— Тихо ты! — рявкнул Гаспод. — Ты что, хочешь, чтобы нам на головы потолок рухнул?
— Джинджер! — прошипел Виктор. — Это я! Она повернулась к нему и устремила взор… то ли на него, то ли сквозь него, то ли в него.
— Виктор, — нежно произнесла она. — Уходи. Уходи и больше не возвращайся. Уходи немедленно, ибо грядет много горестей…
— Грядет много горестей… — тихо повторил Гаспод. — А она ведь предвещает, узнаю этот голос.
— Ты сама не понимаешь, что делаешь, — убеждал Виктор. — Ты же сама просила удержать тебя! Давай уйдем вместе. Вернемся назад, пошли же!
Он попытался перелезть на другую сторону кучи, как вдруг…
…Как вдруг ноги его поползли вниз. Послышалось отдаленное глухое рокотание, точно где-то завибрировал лист железа. Вокруг распространилась какая-то невзрачная музыкальная нота, эхом отразившаяся от стен. Виктор попытался переставить ногу, но нога нащупала выступ, который точно так же ушел вниз, издав новый по тональности звук.
Третьим звуком стал скрежет. Виктор стоял на дне небольшой ямы. И тут, к ужасу своему, он вдруг осознал, что его поднимает вверх под аккомпанемент голосов труб, под пыхтение и одышку устаревших деталей. Виктор вскинул руки — и ударил по изъеденному ржавчиной рычагу. Тот, издав совершенно не похожий ни на что звук, отвалился… Лэдди протяжно завыл. А Джинджер, выронив факел, прижала к ушам ладони.
Неспешно отделившись от стены, на ряды сидений обрушился огромный фрагмент каменной кладки. Оглушительной дробью разлетелись обломки, причем грохочущий контрапункт, добавившийся к партии трубы, говорил о том, что этот шум заново перекроил весь облик пещеры.
А потом все замерло. Раздался долгий натужный хрип, затем последовал вздох. Сопровождавшая его череда содроганий и скрипов служила верным признаком того, что, какой бы древний механизм Виктор ни привел в действие, эта машина свое отжила.
Наступила тишина.
Виктор не без опаски выкарабкался из музыкальной ямы, повисшей в нескольких футах от пола, и бросился к Джинджер. Та стояла на коленях и рыдала.
— Давай, поднимайся, — сказал он. — Нужно уходить отсюда.
— Где я? Что со мной происходит?
— Сложно объяснить.
Выпавший из ее руки факел яростно шипел. Ничего фосфорического в его пламени теперь не было, он представлял собой смазанный дегтем, близкий к потуханию обломок плавника. Виктор поднял деревяшку в воздух и размахивал ею над головой до тех пор, пока она снова не занялась тусклым желтоватым пламенем.
— Гаспод! — крикнул он.
— М-да?
— Собаки должны бежать впереди, показывать дорогу.
— Ну спасибо.
Пока они тащились вверх по проходу, Джинджер крепко прижалась к нему и не хотела отпускать. Несмотря на терзающий его ужас, Виктор склонялся к тому, что ощущение это не из самых отталкивающих. Но когда взгляд его падал на некоторых зрителей, Виктора начинала бить дрожь.
— Такое впечатление, что все они умерли во время просмотра клика! — проговорил он.
— Да-да. Смотрели комедию и померли со смеху, — добавил семенящий впереди Гаспод.
— Почему ты так думаешь?
— Погляди, как они скалятся.
— Гаспод!
— Знаешь, иногда полезно уметь взглянуть на вещи со светлой стороны, — ухмыльнулся пес. — Нельзя же унывать только потому, что ты оказался в какой-то затерянной усыпальнице с умалишенной любительницей кошек и факелом впридачу, который с минуты на минуту должен потухнуть…
— Перестань болтать и смотри за дорогой!
Они сбежали, почти скатились с лестницы, чуть не поскользнувшись на облепленных водорослями нижних ступеньках. И тут же поспешили в направлении небольшого сводчатого коридора, сулящего живительный воздух и открытое пространство. Пламя факела уже обжигало руку Виктора, и ему пришлось разжать кулак. В сущности, в туннеле ничего ужасного не поджидает; если идти гуськом вдоль стены и не допускать глупостей, они рано или поздно доберутся до двери… Кроме того, вот- вот должен был наступить рассвет, так что вскоре на небе взойдет яркое солнце…
Виктору стало спокойнее. Все-таки это был героический поступок. Они не встретили чудищ, но, верно, все чудища рассыпались в прах еще в глубокой древности. Да, мероприятие было не самым приятным, но, с другой стороны, это можно назвать обычным, э-э, археологическим исследованием. А теперь, когда все близилось к концу, пережитое вовсе не казалось таким уж страшным…
Лэдди, бежавший во главе, вдруг яростно залаял.
— Что он говорит? — спросил Виктор.
— Говорит, — перевел Гаспод, — что туннель завалило.
— Не может быть!
— Это все твой органный оркестр.
— Что, и вправду завалило?
Правдивее быть не могло. Виктор подобрался к завалу. Рухнули несколько
