— Орангутанов, аркканцлер, — машинально поправил казначей.
Тварь, пошатываясь, сблизилась с Виктором. Движения ее становились нескладными; силы реальности, что вцепились в нее страшной хваткой, начинали побеждать. Ее плоть мерцала все сильнее; удержаться в образе, в котором Тварь предстала миру, было почти невозможно, и теперь сквозь облик Джинджер проглядывало другое, извилистое и крайне отвратительное обличье.
Твари срочно требовалась магическая подпитка.
Она уставилась на Виктора, перевела взгляд на его меч. Если Тварям доступна такая сложная штука, как «понимание», то сейчас Тварь поняла свою абсолютную уязвимость.
Тварь развернулась и обрушилась на Джинджер и волшебников.
Те скрылись в клубах огня и дыма.
Декан полыхал пламенем особого, голубоватого оттенка.
— Прошу, госпожа, не беспокойтесь, — послышался из очага пламени голос заведующего кафедрой. — Того, что вы видите, не существует. Иллюзия, знаете ли.
— Это вы мне объясняете? — воскликнула Джинджер. — Нападайте же на нее!
Волшебники сдвинулись с места. Джинджер услыхала за спиной шаги. Это подоспели Достабли.
— Почему она боится огня? — спросил Солл, замечая, как пятится Тварь прочь от наступающих волшебников. — Он же не настоящий! Она не может не чувствовать, что он не излучает тепло.
Джинджер покачала головой. Она пребывала на самом гребне кипучей волны истерии, ведь не каждый день видишь гигантский слепок с собственной персоны, сметающий на своем пути все преграды.
— Эта штука использует магию Голывуда, — не унималась Джинджер. — Она ничего не чувствует, ничего не слышит. Она может только видеть. А что она видит, то для нее и действительно. А чего может бояться картинка, как не огня…
Великанша Джинджер уперлась спиной в кладку башни.
— Все, приехали. Теперь уже никуда не денется.
Яркий блеск пламени заставил Тварь сощуриться.
Потом она повернулась. Подняла вверх свободную руку. И начала карабкаться на башню.
Виктор соскочил с коня и перестал концентрироваться. Коня тут же не стало.
Паника уже обосновалась в его сердце, но оно еще могло вместить в себя злорадство. Если бы господа волшебники в свое время преодолели неприязнь к кликам, им суждено было бы сделать великое открытие.
Они бы открыли критическую частоту синтеза. Эта величина имеет универсальный характер, и реальность даже обладает ею. Если то, что вам удалось вызвать к существованию, проживает лишь неуловимую долю секунды, это совсем не значит, что вы потерпели неудачу. Это только значит, что вам следует раз за разом повторять ваш опыт.
Виктор по-крабьи, на полусогнутых ногах обежал вокруг основания башни, не упуская из виду ползущую по стене Тварь, и вдруг запнулся обо что-то металлическое. Перед ним лежало оброненное копье библиотекаря. А чуть дальше, посреди лужи, свернулся клубком кончик веревки.
Мгновение Виктор раздумывал. Затем отрезал острием копья небольшой кусок веревки и сделал плечевое крепление для оружия.
Взял в руки веревку, дернул ее, проверяя, и…
И веревка неприятно поддалась. Он вовремя отпрянул назад. Сотни футов полуистлевшей веревки смачно шлепнулись на землю, туда, где он стоял за мгновение до этого.
Виктор лихорадочно озирался. Нужно было срочно найти другой путь к вершине.
Разинув рты, Достабли смотрели на ползущую по стене Тварь. Поднималась она неторопливо — частенько, в случае отсутствия опоры, ей приходилось использовать визжащего орангутана, которого она прилепляла к стене. Но все же продвижение ее было неуклонным.
— Ух ты! М-да, м-да уж! — сипло бормотал Солл. — Что за картинка!
— Великанша, карабкающаяся с орущей макакой на крышу высокого здания! — со вздохом отозвался Достабль. — А мы не можем это использовать.
— М-да… — сказал Солл.
— М-да… — поддакнул ему дядя, в голосе его вдруг послышалась нотка неуверенности.
Солл задумался.
— М-даа… Э-э…
— Понимаю, о чем ты думаешь, — медленно сказал Достабль.
— Это все… Спору нет, это смотрится потрясающе, но… У меня, понимаешь, такое чувство…
— Да. Что-то здесь не так, — пробормотал Достабль, не сводя глаз с Твари.
— Что значит не так? — покачал головой Солл. — В целом все так! Тут, скорее, не хватает…
Он замолчал, не в силах найти подходящие слова. И глубоко вздохнул. Достабль сделал то же самое. Над их головами прогремел гром. В небе появилось помело, управляемое двумя орущими волшебниками.
Виктор рванул на себя дверь, ведущую внутрь Башни Искусства.
Стоял кромешный мрак; он слышал, как с невидимой крыши капает вода.
Башня считалась старейшим сооружением Диска. Судя по ощущениям, так оно и было. Она давно уже не использовалась; все этажные перекрытия в ней давным-давно сгнили, уцелела одна лестница.
Лестница была крученая и состояла из огромных плит, вмурованных непосредственно в стену. Впрочем, некоторые из них отсутствовали. Чтобы пуститься в путь по такой лестнице даже при дневном свете, нужно обладать известным мужеством.
А уж во тьме — нет, ни за что.
Дверь за его спиной с шумом отворилась. Внутрь ввалилась Джинджер, держа за шиворот рукоятора.
— Ну так что? — поинтересовалась она. — Давай, не тяни время. Надо срочно спасать эту несчастную макаку…
— Орангутана, — рассеянно поправил Виктор.
— Несущественно.
— Темно здесь как-то, — сказал Виктор.
— В кликах не бывает слишком темно, — твердо заявила Джинджер. — Сам подумай, что говоришь.
И она толкнула в бок рукоятора, который очень бойко протараторил:
— Она права. В кликах не бывает темно. И это можно объяснить. Чтобы увидеть тьму, нужен хоть какой-то свет. Иначе никто не поймет, что это темнота.
Виктор посмотрел наверх, а потом вновь покосился на Джинджер.
— Послушай, что я скажу, — внушительно произнес он. — Если я… если что-нибудь случится, обязательно расскажи волшебникам о… о той пещере. Ты меня поняла. В следующий раз Твари попытаются выползти именно там.
