– Что, черепахи захотелось? Говорят, из них получается вкусный…
– Нет, нет. Все в порядке.
– Брута!
Это был голос Ворбиса. Брута поспешил во двор и, постучавшись, вошел в комнату дьякона.
– А, Брута…
– Да, господин.
Ворбис, поджав ноги, сидел на полу и смотрел на стену.
– Ты так молод и впервые попал в другой город. Наверное, ты хотел бы многое посмотреть.
– Да?
Ворбис снова говорил своим эксквизиторским голосом, монотонным и спокойным, похожим на тупую полоску стали.
– Можешь отправляться куда угодно. Но внимательно смотри по сторонам, Брута. И ко всему прислушивайся. Ты – мои глаза и уши. И память. Узнай все об этой стране.
– Э-э, мне правда можно выйти отсюда, господин?
– Я произвожу впечатление человека, говорящего неправду?
– Нет, господин.
– Иди же. И наполни себя знаниями. Возвращайся к закату.
– Э… я что, могу пойти даже в библиотеку?
– А? Ах да, библиотека. Библиотека, которую здесь собрали. Конечно. Набита бесполезными, опасными и пагубными знаниями. Я вижу это словно наяву, Брута. Можешь себе это представить?
– Нет, господин Ворбис.
– Невинность – вот твой щит, Брута. Да, во что бы то ни стало попади в библиотеку. На тебя ее чары не подействуют.
– Господин Ворбис?
– Да?
– Тиран сказал, что с братом Мурдаком не сделали ничего такого…
Тишина развернулась на всю опасную длину.
– Он солгал, – ответил наконец Ворбис.
– Да.
Брута ждал продолжения. Однако Ворбис молча буравил взглядом стену. «Интересно, что он там такое увидел?» – подумал Брута. Когда стало понятно, что ждать продолжения бесполезно, он сказал:
– Спасибо, господин.
Но прежде чем выйти, юноша сделал шаг назад, быстро наклонился и заглянул под кровать дьякона.
«Вероятно, он попал в беду, – думал Брута, торопливо шагая по дворцу. – Такое впечатление, что здесь все сами не свои до черепах».
Он заглядывал буквально в каждый уголок – в то же время старательно избегая фресок с изображениями обнаженных нимф.
Вообще-то, Брута знал, что женщины несколько отличаются от мужчин. Деревню он покинул в возрасте двенадцати лет, когда многие его сверстники были уже женаты. Омнианство поощряло ранние браки – в качестве профилактического средства от греха, и все равно греховными считались любые действия, которые были связаны с частями человеческой анатомии, расположенными между шеей и коленями.
«Жаль, я не обладаю достаточными знаниями, чтобы спросить у своего Бога, что здесь такого греховного», – подумал Брута.
«Хотя вряд ли Бог обладает достаточными знаниями, чтобы внятно ответить на мой вопрос…»
Но куда же подевалась черепашка?
«Он не звал меня, – думал Брута. – Я бы услышал. Значит, еще есть надежда, что его пока не сварили».
Один из рабов, занятый полировкой статуи, объяснил ему, как пройти в библиотеку. Брута тяжело побежал по проходу между колоннами.
Когда он наконец добежал до дворика, расположенного у входа в библиотеку, то увидел там толпу философов, которые, вытянув шеи, старались что-то рассмотреть. А потом услышал обычную перебранку, свидетельствующую о том, что философский спор находится в самом разгаре.
На сей раз спор шел о следующем…
– Ставлю десять оболов, что она это не повторит!
– Ты говоришь о деньгах? Такое не каждый день услышишь, Зенон.
– Да. И сейчас ты с ними распрощаешься.
– Дядя, перестань. Это всего лишь черепаха. Наверное, это какой-то черепаший брачный танец…
Все затаили дыхание. Потом раздался общий вздох.
– Вот!
– И это ты называешь прямым углом?!
– Кончай! Посмотрел бы я, какой бы угол у тебя получился – в подобных-то обстоятельствах!
– А что она сейчас делает?
– Кажется, проводит гипотенузу.
– И это гипотенуза? Она же волнистая.
– Никакая она не волнистая. Черепаха проводит ее прямо, это тебя шатает из стороны в сторону.
– Ставлю тридцать оболов на то, что квадрат ей не осилить!
– Ставлю сорок, что она его сделает.
Снова пауза, затем возбужденные крики.
– Да!
– А по-моему, больше похоже на параллелограмм, – раздался капризный голос.
– Послушай, уж квадрат-то я всегда отличу. И это квадрат.
– Хорошо! Удваиваю ставку. Бьюсь об заклад, двенадцатиугольник ей окажется не по зубам.
– Ха! Только что ты говорил, что ей не осилить семиугольник.
– Я удваиваю. Двенадцатиугольник. Что, боишься? Чувствуешь себя ощипанной курицей с плоскими ногтями? Ко-ко-ко!
– Мне стыдно брать твои деньги…
Очередная пауза.
– Десять граней?
– Я же говорил, все это ерунда! Кто-нибудь слышал о черепахе, разбирающейся в геометрии?
– Очередная глупая идея, а, Дидактилос?
– А я сразу говорил. Самая обычная черепаха…
– Говорят, из них получается вкусный…
Толпа философов распалась и прошла мимо Бруты, не обратив на юношу ни малейшего внимания… Он увидел круг влажного песка, исчерченный геометрическими фигурами. Среди
