них сидел Ом. Чуть поодаль стояла пара крайне неряшливых философов, подсчитывавших монеты.
– Ну, Бедн, как наши дела? – спросил Дидактилос.
– Поднялись на пятьдесят два обола, о учитель.
– Вот видишь. С каждым днем мы зарабатываем все больше. Жаль, что она до двенадцати считать не умеет. Отрежь ей одну лапу, сварим похлебку.
– Отрезать лапу?!
– С черепахами так и следует поступать, не есть же ее всю сразу…
Дидактилос вдруг заметил пухлого паренька с красным лицом и косолапыми ногами, который стоял у входа во дворик.
– Тебе чего? – спросил он.
– Эта черепаха умеет считать до двенадцати, – вдруг промолвил юноша.
– На этой скотине я только что потерял целых восемьдесят оболов! – воскликнул Дидактилос.
– Все верно, зато завтра… – Взгляд парня затуманился, словно он повторял только что услышанные слова. – …Завтра ты сможешь поднять ставки три к одному.
Дидактилос в изумлении открыл рот.
– Бедн, – окликнул он, – дай-ка мне эту черепаху.
Ученик философа наклонился и очень аккуратно поднял Ома.
– Знаешь, – задумчиво промолвил Дидактилос, – я сразу заметил в этом создании что-то необычное. Смотри, сказал я Бедну, вот наш обед на завтра, а он сказал, нет, она хвостом рисует на песке геометрические фигуры. Геометрия и черепаха… обычно это несовместимые вещи.
Своим единственным глазом Ом посмотрел на Бруту.
– Мне ничего не оставалось делать, – объяснил он. – Только так можно было привлечь его внимание. Зато теперь он не отстанет от меня – из чистого любопытства, а за любопытством обычно следуют сердца и умы.
– Он – Бог, – сказал Брута.
– Правда? И как его зовут? – спросил философ.
– Не говори, только не говори этого! Нас услышат местные боги!
– Не знаю, – соврал Брута.
Дидактилос перевернул Ома.
– И все-таки Черепаха Движется, – задумчиво произнес Бедн.
– Что? – не понял Брута.
– Учитель написал книгу, – сказал Бедн.
– Ну, не совсем книгу, – скромно возразил Дидактилос. – Скорее свиток. Настрочил небольшой труд.
– В котором говорится, что мир плоский и плывет по пространству на спине у гигантской черепахи? – уточнил Брута.
– Ты читал ее? – Дидактилос внимательно посмотрел на Бруту. – Ты – раб?
– Нет, – ответил Брута, – я…
– Только не называй своего имени! Назовись писцом или еще кем-нибудь!
– …Писец, – едва слышно произнес Брута.
– Ну да, – кивнул Бедн, – я так сразу и подумал. Характерный мозоль на большом пальце от пера. И чернильные пятна на рукавах.
Брута посмотрел на большой палец левой руки:
– Я не…
– Извини, – усмехнулся Бедн. – Ты, видимо, пользуешься левой рукой?
– Обеими. Но не слишком хорошо, как говорят.
– А, – сказал Дидактилос. – То есть ты можешь зайти как справа, так и слева.
– Что?
– Он имеет в виду, что для тебя еще не все потеряно, – быстро перевел Ом.
– О да, – Брута вежливо прокашлялся. – Послушай… Я ищу философа. Разбирающегося в богах.
И замолчал.
Так и не дождавшись никакой реакции, Брута осторожно поинтересовался:
– Надеюсь, ты не считаешь, что боги – это пережитки устаревшей системы вероисповедания?
Дидактилос, все еще поглаживая Ома по панцирю, покачал головой.
– Нет. Не люблю, когда вокруг меня лупят молнии.
– Не мог бы ты прекратить все время его переворачивать, он только что сказал, что ему это не нравится.
– Если разрезать черепаху напополам, по кольцам можно определить ее истинный возраст, – заявил Дидактилос.
– Гм, чувства юмора у него тоже нет.
– Судя по речи, ты – омнианин.
– Э, да.
– Прибыл на переговоры?
– Я скорее молчу, чем говорю.
– И что же ты хочешь узнать о богах?
Брута, казалось, прислушался к некоему внутреннему голосу.
– Как они появляются, – наконец ответил он. – Как растут. Что происходит с ними потом.
Дидактилос передал черепашку Бруте.
– Такие размышления стоят денег, – предупредил он.
– Когда закончатся те пятьдесят два обола, мы заплатим еще, – пообещал Брута.
Дидактилос усмехнулся.
– Похоже, ты и сам способен мыслить, – сказал он. – У тебя хорошая память?
– Ну, не совсем хорошая.
– Правда? Хорошо. Пойдем-ка в библиотеку. У нее заземленная медная крыша. Боги ненавидят, когда о них треплются.
Дидактилос наклонился и поднял с земли ржавую лампу.
Брута посмотрел на огромное белое здание.
– Это и есть библиотека? – спросил он.
– Ага, – ответил Дидактилос. – Именно поэтому над дверью крупными буквами написано «LIBRVM». Но что я объясняю? Ты же у нас писец…
Эфебская библиотека – до того как сгорела – была второй крупнейшей библиотекой на Диске.
Конечно, не такой большой, как библиотека Незримого Университета; просто та библиотека благодаря своему магическому характеру обладала некоторыми преимуществами. К примеру, ни в одной другой библиотеке не было такого полного собрания ненаписанных книг, то есть книг, которые обязательно были бы написаны, если бы автора сразу после написания первой главы не съел аллигатор.
