– Не приказываю. Прошу.
– Исключений быть не должно.
Ом снова ударил по храму. Рухнула одна из стен. Часть толпы, еще не успевшая удрать с Места Сетований, удвоила свои усилия.
– Нет.
– Но ты получил их благодаря мне. И, возможно, не надолго. Все повторится. Так раньше случалось. Так случается постоянно. Именно поэтому умирают боги. Они не верят в людей. Но у тебя есть шанс. Тебе нужно только… верить.
– Иногда. Не всегда. Можно поторговаться.
– А сейчас поторгуйся, – предложил Брута. – Пока у тебя есть шанс. Или настанет день, и тебе придется торговаться с Симони или с кем-нибудь, похожим на него. Или с Бедном, или с кем-нибудь, похожим на
– Да, я полностью в твоей власти.
– Да.
Ом помолчал.
А потом он сказал:
– Ничего другого у меня нет.
– Не уступать, а поторговаться. Заключи со мной сделку с позиции силы. Иначе настанет день, когда тебе придется торговаться с позиции слабости. Мир склонен к переменам.
– Почему нет? Другая ведь не сработала.
Ом прислонился к храму, его гнев постепенно стихал.
– А что будет после?
– Согласен.
Палец длиной с дерево распрямился, опустился и дотронулся до Бруты.
– Эфебский? – спросил Симони.
– У вас не слишком много друзей, – хмыкнул Бедн.
– Даже мне
– Не верю, но я практичный человек.
– Знаешь, от этого ведь ничего не изменится, – ответил Симони. – Не надейся, что тебе удастся убедить меня только тем, что ты существуешь!
– Не надо нам никакой помощи, – твердо заявил Брута.
– Что? – не понял Симони. – Чтобы победить, нам потребуется сильная армия!
– Верно. И у нас ее нет. Значит, придется пойти другим путем.
– Ты чокнулся.
– Возможно, ты прав.
– Мы должны сражаться!
– Не сейчас.
Симони в ярости сжал кулаки:
– Но… Просто
– Нет. Люди должны умирать ради лжи. Правда слишком драгоценна, чтобы ради нее умирать.
Симони открывал и закрывал рот, подыскивая нужные слова. Наконец, он отыскал их, почерпнул из начального образования.
– Мне всегда говорили: умереть во имя бога – это самое прекрасное, что может сделать человек в своей жизни, – пробормотал он.
– Так говорил Ворбис. А он был… дураком. Ты можешь умереть во имя страны, за свой народ, за свою семью, а во имя бога ты должен жить полной жизнью до скончания дней своих.
– И как долго они продлятся?
– Посмотрим.
Брута посмотрел на Ома.
– Ты ведь больше не предстанешь перед нами в таком виде?
– Помни о пустыне.
– Пойдем-ка со мной.
Брута подошел к телу Ворбиса и поднял его.
– Я думаю, – сказал он, – они высадятся на берег со стороны Эфеба. Каменистый берег им не подходит, а утесы – тем более. Я встречу их там. – Он опустил взгляд на Ворбиса. – Кто-то должен пойти им навстречу.
– И ты собираешься идти один?
– Десяти тысяч точно не хватит, а вот один человек вполне может справиться.
Он спустился по лестнице.
Бедн и Симони смотрели ему вслед.
– Он погибнет, – покачал головой Симони. – От него не останется и мокрого места на песке. – Он повернулся к Ому. – Ты можешь его остановить?