– Но если наш вор следил за сменой караула и знал, где находился настоящий Дрема, он ведь мог рискнуть? Ради Лепешки-то?
Ди содрогнулся от одной мысли об этом, но потом все же кивнул:
– Утром стражники будут допрошены с пристрастием.
– Мной.
– Почему?
– Потому что я знаю, как правильно поставить вопрос, чтобы получить ответ. Начнем расследование. Выясним, кто куда ходил, побеседуем буквально со всеми стражниками, договорились? Даже с тем, кто дежурил внизу. Нужно точно выяснить, кто входил и кто выходил.
– Вы правда думаете, что наткнулись на след?
– Скажем так, некоторые идеи начали формироваться.
– Я обо всем… позабочусь.
Ваймс выпрямился и подошел к госпоже Сибилле, которая была похожа на остров в море гномов. Она о чем-то оживленно разговаривала с несколькими из них, и Ваймс, присмотревшись, узнал в них исполнителей оперы.
– Сэм, чем ты занимался? – спросила она.
– Политикой, дорогая, – ответил Ваймс. – А также проверял, можно ли еще верить собственным инстинктам. Ты не видишь, за нами кто-нибудь наблюдает?
– Ах вот в какие игры ты играешь… – поняла Сибилла. Улыбнувшись, она напустила на себя беззаботный вид, словно речь шла о каких-то пустяках. – Да практически все. Но если бы я раздавала призы, то первое место наверняка дала бы довольно грустной даме, которая стоит слева от тебя рядом с небольшой группкой гномов. Сэм, у нее клыки. И жемчуга. Как правило, они плохо сочетаются.
– А Вольфганга ты не видишь?
– Честно говоря, нет. Странно. Буквально пару минут назад он крутился неподалеку. Ты что, занимался любимым делом – нервировал людей?
– Не совсем. Скорее, позволял людям самим нервировать себя, – ответил Ваймс.
– Как правило, у тебя и то и другое неплохо получается.
Ваймс повернулся немного, словно хотел на что-то посмотреть. Гномы сновали и собирались в группки среди гостей-людей. Пятеро или шестеро гномов кучковались и что-то оживленно обсуждали. Потом один из них отходил и присоединялся к другой группке. Иногда кто-то приходил ему на замену. А иногда вся группка будто взрывалась и ее члены разлетались к другим группкам.
У Ваймса создалось впечатление, что за всем этим существовала какая-то структура, он словно бы наблюдал за медленным и полным значения танцем распространения информации. «Встречи в шахтах… – подумал он. – Небольшие группки – это из-за недостатка места. И все говорят тихо. А потом, когда группа принимает решение, каждый ее член становится распространителем этого решения. Новости расходятся кругами. Общество управляется слухами».
Любой результат тщательно рассматривался, взвешивался и обсуждался. Итог мог получиться каким угодно; к примеру, два плюс два могло составить четыре с небольшим, а возможно, даже ноль[21].
Периодически какой-нибудь гном вдруг вставал как вкопанный, некоторое время таращился в пол, после чего торопливо продолжал свой путь.
– Дорогой, мы должны присутствовать на торжественном ужине, – напомнила Сибилла, привлекая его внимание к общему перемещению в сторону ярко освещенной пещеры.
– О боги… Нам придется пить пиво? Закусывать крысами на вертеле? А где, кстати, Детрит?
– Вон там. О чем-то беседует с атташе по культуре из Орлей. Видишь человека с остекленевшим взглядом?
Они подошли ближе, и Ваймс услышал, как Детрит настойчиво втолковывал своему собеседнику:
– …Так вот, в ентой большой комнате везде расставлены сиденья, а стены красные, и большие золотые дети карабкаются на колонны, но вы не волнуйтесь, потому что енто не настоящие золотые дети, а сделанные из гипса или чего-то там еще… – Тут Детрит замолчал, явно задумавшись. – Да и золото не настоящее, в противном случае его бы давно кто-нибудь стибрил. А напротив сцены – огромная яма, в которой сидят музыканты. На ентом с ентой комнатой все. А в следующей комнате везде стоят мраморные колонны и на полу валяется красный ковер…
– Детрит? – окликнула госпожа Сибилла. – Надеюсь, ты не слишком утомляешь этого господина?
– Нет, я просто рассказываю ему о культуре, которая есть у нас в Анк- Морпорке, – весело ответил Детрит. – Я знаю каждый дюйм нашенской Оперы.
– Да уж, – замороженным голосом поддакнул атташе по культуре. – А особо мне понравилось описание картинной галереи. Мне теперь самому хочется увидеть, – он содрогнулся, – «картину ентой женщины. Улыбку художник ни хрена рисовать не умеет, а формы очень даже ничегошные». Сегодня я пережил опыт, который запомню на всю жизнь. Приятного вам вечера.
– Знаете, – сказал Детрит, провожая коллегу взглядом, – по-моему, он ваще не разбирается в культуре.
– Как ты думаешь, кто-нибудь заметит, если мы попытаемся улизнуть? – спросил Ваймс, озираясь по сторонам. – День выдался тяжелым, а мне еще нужно кое-что обдумать…
– Сэм, ты
Ваймс застонал. Значит, Иниго все же был прав: стоит ему, Ваймсу, чихнуть, Анк-Морпорк потом будет долго отсмаркиваться.
– Ваше превосходительство?
Он опустил взгляд и увидел двух гномов.
– Король-под-горой желает вас видеть, – сказал один из них.
– Э…
– Мы должны быть официально представлены, – прошипела госпожа Сибилла.
– Что, даже Детрит?
– Да!
– Но он же тролль!
Совсем недавно это казалось ему забавным.
Сейчас вся толпа, как заметил Ваймс, дружно двигалась в одном направлении. Бурный поток людей и других существ стремился попасть в некую определенную часть пещеры. Оставалось только влиться в этот поток.
Король-под-горой восседал на маленьком троне под одним из канделябров. Сверху царственную персону закрывал железный навес, на котором уже успели вырасти причудливые по форме сталактиты из воска.
Вокруг короля стояли четыре очень высоких (по гномьим стандартам, разумеется) и очень грозных гнома. На каждом из них были темные очки, и каждый был вооружен топором. Все, кто проходил мимо, удостаивались сурового и пристального изучения.
В данный момент король беседовал с послом Орлей. Ваймс бросил взгляд на Шельму и Детрита. Ну вот, притащил он их сюда, и что? Ничего не скажешь, удачная идея… В официальной мантии король выглядел каким-то недосягаемым и недовольным.
«А ну-ка, соберись, – мысленно приказал Ваймс самому себе. – Они граждане Анк-Морпорка. И не совершают ничего предосудительного. Вернее, – тут же поправил он себя, –
