что они следуют старой уловке и со злорадным ликованием подчиняются каждой букве приказа. Во-первых, он заметил, что младший капрал Коатс и констебль Вадди ожидают его вместе с четырьмя угрюмыми или протестующими полуночниками.
— Четверо, сержант, — возвестил Коатс, отдавая честь. — Все, кого мы задержали, сержант. Все записаны на этом вот листочке, который я отдаю вам, сержант!
— Отлично, младший капрал, — иронично отозвался Ваймс. Он взял бумаги, подписал копию и передал ее назад. — Можешь взять выходные на Страшдество, и передай привет своей бабушке. Помоги им, Сэм.
— Мы задерживаем четырех или пятерых за один обход, сэр! — прошептал Сэм. — Что мы будем делать?
— Поездим немного, — ответил Ваймс.
— Но парни задержали празднующих Михайлов день, сэр! Они всего лишь смеялись!
— Сейчас комендантский час, — напомнил Ваймс. — таков закон.
Капрал Колон и констебль Вильт ожидали их на своем посту с еще тремя злодеями.
Среди них была мисс Длань.
Ваймс отдал поводья Сэму, спрыгнул вниз и, открыв дверцы фургона, спустил ступеньки.
— Жаль, что вы здесь, мисс, — сказал он.
— Похоже, один сержант стал излишне самоуверенным, — ее голос был ледяным. И, надменно отказавшись от его помощи, она забралась в фургон.
Ваймс заметил, что среди узников была и еще одна женщина. Она была ниже Рози и смотрела на него со злобным вызовом. В руках она держала огромную корзину. Не задумываясь, Ваймс взял ее в руки, помогая девушке подняться по ступеням.
— Жаль, что так вышло, мисс, — начал он.
— Убери свои руки! — она выхватила корзину и вскарабкалась во тьму.
— Прошу прощения.
— Это мисс Баттий, — донесся голос Рози. — Она белошвейка.
— Ну, полагаю, она…
— Я же сказала, белошвейка, — повторила мисс Длань. — Нитки, иголки. Крючок.
— Э, это, что же, вроде… — начал Ваймс.
— Им вяжут, — отозвалась мисс Баттий. — Забавно, что вы не знаете.
— То есть, она настоящая… — заговорил Ваймс, но Рози захлопнула дверь.
— Давай уж вези нас, — сказала она, — а в следующий раз мы с тобой поговорим, Джон Киль!
Изнутри донеслось хихиканье, а потом раздался вскрик. Но прямо перед ним был слышен звук, с которым острый каблучок вонзился в ногу.
Ваймс подписал грязный листок и протянул его назад Фрэду Колону с таким непоколебимым выражением лица, что тот несколько разволновался.
— Куда теперь, сержант? — спросил Сэм, когда они тронулись.
— На Цепную улицу, — ответил Ваймс. Сзади них раздалось тревожное перешептывание.
— Это не правильно, — пробормотал Сэм.
— Мы будем играть по правилам, — сказал Ваймс. — Тебе нужно знать, для чего существуют правила, младший констебль. И не пялься на меня. На меня таращились мастера этого дела, а ты смотришь так, будто бы тебе срочно нужно в сортир.
— Да, хорошо, но все знают, что они пытают людей, — пробубнил Сэм.
— Правда? — переспросил Ваймс. — Тогда почему же никто ничего не предпринял?
— Потому что они пытают людей.
А, по крайней мере, я понимаю основы социальной динамики, подумал Ваймс.
Фургон грохотал по улицам. Рядом с Ваймсом воцарилась угрюмая тишина, но он прислушивался к шепоту за спиной. И несколько более громкий голос Рози Длань прошипел:
— Он не возьмет. Могу поспорить.
Через несколько секунд наконец заговорил мужчина, изрядно подвыпивший и определенно боящийся обмочиться:
— Э, сержант, мы… э… полагаем, пяти долларов, э, хватит?
— Не думаю, сэр, — отозвался Ваймс, следя за мокрой дорогой.
За этим последовало еще одно взволнованное перешептывание, и голос добавил:
— Э… у меня есть довольно-таки хорошее золотое кольцо.
— Рад этому, сэр. У каждого должно быть что-то хорошее. — Он похлопал карман, но серебряного портсигара не было, и охватившая его на мгновение злость пересилила отчаяние, а нахлынувшая тут же печаль была больше злости. Будущее было. Должно быть. Он помнил. Но оно существовало лишь в воспоминании и было хрупким, точно отражение на мыльном пузыре, и, наверное, так же легко могло лопнуть.
— Э… я мог бы, пожалуй, включить…
— Если вы попытаетесь снова предложить мне взятку, сэр, — предупредил Ваймс, когда они свернули на Цепную улицу, — я лично вас взгрею.
— Может, есть какой-нибудь другой… — начала Рози Длань, когда показались огни штаба Цепной улицы.
— Мы не у дома двухпенсовых пышек, чтобы торговаться,[8] - отрезал Ваймс и услышал тяжелый вздох. — Хватит трепаться.
Он остановил Мэрилин, спрыгнул вниз и достал из-под сиденья планшет.
— Семеро, — сказал он стражнику, стоявшему у двери.
— И? — отозвался тот. — Открывай да выводи их.
— Конечно. — Ваймс листал бумаги. — Разумеется. — Он сунул ему планшет. — Только распишись.
Человек отпрянул в сторону, будто Ваймс протянул ему змею.
— Какие еще росписи? Давай их сюда и все!
— Распишись, — бесстрастно повторил Ваймс. — Таковы правила. Когда из одного места заключения людей переводят в другое, то подписывают бумаги. Моя работа без твоей подписи много не стоит.
— Твоя работа и плевка не стоит, — прорычал человек, выхватив планшет. Он рассеяно взглянул на лист, и Ваймс протянул ему карандаш.
— Если возникнут какие-нибудь сложности с буквами, дай знать, — кивнул он.
Негодуя, стражник нацарапал что-то на бумаге и сунул ее обратно Ваймсу.
— Теперь отк-крывай.
— Конечно, — ответил Ваймс, взглянув на лист. — Но мне бы хотелось видеть твои документы.
— Чего?
— Мне-то это ни к чему, сам понимаешь, но если я покажу своему капитану
