черном шерстяном платье больше смахивавшая на ворону, поднялась с кресла и посмотрела на их трио таким оценивающим взглядом, какого Полли ни разу не замечала прежде. Последним пунктом в нем стояла стоимость сапог.
Сержант снял свое кепи и бодрым голосом, источавшим бренди и дерьмовый сливовый пудинг, заговорил:
— Добрый вечер, мадам! Я сержант Смит, так-то! И я и вот эти мои мальчуганы захватили военные трофеи, если вы понимаете, о чем я, и придержали бы их, но он упрашивали меня, требовали отвести их в ближайший дом с прекрасной репутацией, дабы из них сделали мужчин!
Крошечные глазки вновь впились в Полли. Шафти, чьи уши горели, точно маяки, уставилась прямо на пол.
— Похоже, это будет работа с половинкой, — коротко ответила женщина.
— Я ни разу еще не слышал более правдивых слов, мадам! — разошелся Джекрам. — Два ваших прекраснейших цветка, полагаю, справятся с каждым из них. — И раздался звон, когда Джекрам с потрясающей легкостью положил на маленький шаткий столик несколько золотых монет.
Что-то в их свечении окончательно убедило хозяйку. Ее лицо выдавило улыбку, такую же липкую, как и след слизняка.
— Ну что ж, мы всегда рады видеть здесь Взад-и-Вперед, — произнесла она. — А вы… джентльмены проходите в, э, вовнутрь?
Позади себя Полли услышала тихий звук и обернулась. Она не заметила человека, сидящего на стуле прямо рядом с дверью. Он должен был быть человеком, потому что розовых троллей попросту нет; рядом с ним тот тавернщик из Плёна был бы похож на какую-то водоросль. Он был затянут в кожу, которая как раз таки и скрипнула, а глаза его были лишь слегка приоткрыты. Когда он заметил, что она смотрит на него, то подмигнул. И вовсе не по-дружески.
Иногда случается так, что план вдруг перестает работать. Но если ты уже на полпути, лучше об этом не узнавать.
— Э, сержант, — позвала она. Тот повернулся, увидел выражение ее лица и, кажется, впервые заметил охранника.
— О, боже, где же мои манеры? — проговорил он, отступая назад и роясь в карманах. Наконец он достал золотую монетку и вложил ее в руку остолбеневшему человеку. Потом повернулся к ним, теребя кончик носа с идиотским выражением всезнания.
— Вот вам совет, парни, — произнес он. — Всегда давайте охране на чай. Они не пускают внутрь всякий сброд, это очень важно. Очень важные люди.
И, громко рыгнув, он снова обратился к даме в черном.
— А теперь, мадам, могли бы мы лицезреть ваши дивной красоты видения, которых вы здесь прячете?
Все зависит, думала через несколько секунд Полли, от того, как и где, и после какого количества чего-либо выпитого вам являлись подбные видения. Она знала о подобных заведениях. Работа за стойкой бара действительно расширяет ваше образование. Там, дома, жили женщины, которые, по словам ее матери, были «не лучше, чем должны бы быть», и в двенадцать лет Полли получила пощечину за то, что спросила, насколько же хорошими они должны быть. Они были Отвержением в глазах Нуггана, но мужчины всегда находили в своей религии место для небольшого грешка.
Если бы вы были добры, то описали бы четырех дам, сидевших в соседней комнате, словом «усталые». Если же добры вы не были, то в воздухе висело множество других слов, подходящих для этой цели.
Они смотрели безо всякого интереса.
— Это Вера, Благоразумие, Грация и Утешение, — представила их хозяйка. — Боюсь, ночная смена еще не подошла.
— Уверен, эти красотки многому научат моих бойких ребят, — отозвался сержант. — Но… позволено ли мне будет узнать ваше имя, мадам?
— Миссис Смафер, сержант.
— А могу я спросить ваше имя?
— Долорес, — ответила миссис Смафер, — для моих… особых друзей.
— Ну что ж, Долорес, — продолжил Джекрам, и монеты в его кармане снова звякнули, — я буду полностью откровенен с вами, потому что я вижу, что вы за женщина. Эти хрупкие создания прекрасны в своем отношении, я ведь знаю, что сейчас в моде девушки, у которых мяса меньше, чем на карандаше мясника, но такой джентльмен как я, поездивший по миру и повидавший кое-чего, учится ценить… зрелость, — он вздохнул. — И, разумеется, Надежду и Терпение. — Монеты звякнули вновь. — Может, мы с вами удалимся в какой-нибудь подходящий будуар, мадам, и обсудим кое-что за бокалом?
Миссис Смафер посмотрела на сержанта, потом на его «парней», бросила взгляд на приемную, и снова посмотрела на Джекрама, склонив голову набок и сложив губы в тонкой оценивающей улыбке.
— Да-а, — протянула она. — Вы знаете толк, сержант Смит. Давайте же снимем груз с ваших… карманов, а?
И он взял ее под руку и плутовато подмигнул Полли и Шафти.
— Ну что ж, вперед, ребятки, — посмеивался он. — И еще, чтобы вас не вытаскивали силой, когда будет время уходить, я свистну, и вам лучше закончить свои дела, ха-ха, и быстро лететь ко мне. Долг зовет! И не забывайте о прекрасных традициях Взад-и-Вперед! — И, хихикая и почти спотыкаясь, он вышел из комнаты вместе с госпожой Долорес.
Шафти пододвинулась к Полли и прошептала:
— С сержантом все в порядке, Оззи?
— Он просто немного выпил, — громко ответила Полли. Четыре девушки встали.
— Но он… — Шафти получила толчок под ребра прежде, чем смогла сказать что-то еще. Одна из девушек осторожно сложила свое вязание, взяла руку Полли, бросила на нее свой отточенный взгляд заинтересованности и произнесла:
— А ты ведь недурен собой… как тебя зовут, милый? Я — Грация…
— Оливер, — ответила Полли. А что, черт возьми, за славные традиции Взад-и-Вперед?
— Видел когда-нибудь женщину без одежды, Оливер? — девушки захихикали.
Всего на мгновение застигнутая врасплох, Полли нахмурила брови.
— Да, — ответила она. — Конечно.
— Оо, похоже, у нас здесь самый настоящий Дон Жуу-ан, девчат, — произнесла Грация, отступая назад. — Кажется, придется посылать за подкреплением! Почему бы тебе, мне и Благоразумию не пройти в один укромный уголок, а твоего маленького друга примут Вера и Утешение. Утешение очень хорошо обращается с юношами, правда ведь, Утешение?
Сержант Джекрам был не прав, описав девушек. Да, троим из них пришлось бы много есть, чтобы набрать нормальный вес, но когда Утешение встала со своего огромного кресла, вы понимали, что, на самом деле, кресло было маленьким, и все его занимала Утешение. Для крупной фигуры у нее было маленькое лицо с сощуренными поросячьими глазками. На одной руке была татуировка смерти.
— Он молод, — произнесла Грация. — Он будет в порядке. Пойдем, Дон Жуу-ан.
Полли немного успокоилась. Ей не особо понравились девушки. Ну да, такая профессия может опустить любого, но в городе она знала некоторых дам легкого поведения, и было в них что-то, чего она не находила здесь.
