определенно неверно. Я думаю, это было… было… это была не старая резиновая кость, вот что это такое было.
— Но послушай, — сказал Хьюберт. — Ты не думаешь, что мы бы узнали, если бы золото украли? Люди о таких вещах говорят! Я вполне уверен, что это вина перекрещивающегося мультиклапана, вот здесь.
Он постучал по тоненькой стеклянной трубе.
— Я не думаю, фто Хлюпер офибаетфя, фэр, — мрачно ответил Игорь.
— Игорь, ты понимаешь, что если Хлюпер прав, то мне придется поверить, что в наших погребах практически нет золота?
— Я уверен, фто Хлюпер не ваблувдаетфя, фэр.
Игорь достал из кармана доллар и подошел к колодцу.
— Будьте так добры, пофмотрите на фтолбик „Потерянных Денег“, фэр? — сказал он и бросил монетку в темные воды. На мгновенье она сверкнула, погружаясь за пределы карманов Человечества.
В одном углу витых трубок Хлюпера всплыл маленький пузырек, покачиваясь из одной стороны в другую, поднимаясь и лопнув на поверхности с глухим „бульк“.
— О боги, — произнес Хьюберт.
Комичная традиция, когда двое сидят за столом, созданным для того, чтобы расположить вокруг себя двадцать человек, заключается в том, что сидят они на разных концах. Мойст и Адора Белль не стали пробовать ее, вместо этого они приютились рядом. С другой стороны стояла Глэдис, с салфеткой, перекинутой через одну руку, ее глаза были двумя тусклыми отблесками.
Череп овцы совсем не поднял Мойсту настроение. Пегги поставила его как центр композиции, обставив вокруг цветами, но крутые темные очки действовали Мойсту на нервы.
— Насколько хорош слух у големов? — спросил он.
— Исключительно хорош, — ответила Адора Белль. — Слушай, не волнуйся, у меня есть план.
— О, отлично.
— Нет, серьезно. Я разберусь с ней завтра.
— Ты не можешь просто… — Мойст поколебался, а затем одними губами произнес, — поменять ей слова в голове?
— Она свободный голем! — резко откликнулась Адора Белль. — Как бы
Мойст вспомнил Оулсвика и репку.
— Не очень, — признал он.
— Со свободными големами менять мышление надо убеждением. Думаю, я могу это сделать.
— А завтра не должны прибыть твои золотые големы?
— Я на это надеюсь.
— Это будет занятой день. Я собираюсь запустить бумажные деньги, а ты собираешься провести по улицам золото.
— Мы не могли оставить их под землей. В любом случае, они могут и не быть золотыми. Я завтра утром пойду и увижусь с Флидом.
— Мы пойдем и увидимся с ним. Вместе!
Она потрепала Мойста по руке.
— Не беда. Есть вещи хуже, чем золотые големы.
— Я не могу себе такие представить, — сказал Мойст — фраза, о которой он позже пожалел. — Я бы хотел увести сознание людей от золота…
Он остановился и уставился на овечью голову. Она уставилась на него в ответ в спокойной, загадочной манере. По какой-то причине Мойсту показалось, что ей следует быть с саксофоном и маленьким черным беретом.
— Уж наверняка они посмотрели в погребах, — сказал он вслух.
— Кто посмотрел? — спросила Адора Белль.
— Вот куда он делся. Единственное, на что можно рассчитывать, так? Основа всего, что ценно?
— Кто делся?
— Мистер Бент в хранилище золота! — воскликнул Мойст, вскакивая так быстро, что его стул перевернулся. — У него есть все ключи!
— Прошу прощения? Это тот человек, который слетел с катушек после простой ошибки?
— Это он. У него есть Прошлое.
— Одно из тех, что с заглавной П?
— Именно. Давай, пошли спустимся туда!
— Я думала, что у нас намечался романтический вечер?
— Он будет! Прямо после того, как я вытащу Бента!
Единственным звуком в подземельях было топ-топанье ноги Адоры Белль. Это по-настоящему раздражало Мойста, пока он при свечах в серебряных подсвечниках, украшавших стол в обеденной комнате, возился перед хранилищем золота.
— Я только надеюсь, что Эймсбери не дает бульону остыть, — сказала Адора Белль. Топ-топ топ-топ.
— Послушай, — сказал Мойст. — Во-первых, чтобы открыть такой сейф, нужно обладать именем вроде Пальцы МакГи, а, во-вторых, эти маленькие отмычки не подходят.
— Ну, давай пойдем и отыщем мистера МакГи. У него, наверное, есть нужные.
Топ-топ топ-топ.
— Это никак не поможет, потому что, в-третьих, такого человека, скорее всего, не существует, и, в-четвертых, хранилище заперто изнутри, и я уверен, что он оставил ключ в замке, поэтому ни один из этих не вставляется. — Он помахал связкой ключей. — В-пятых, я пинцетом пытаюсь повернуть ключ с этой стороны, старый трюк, который, как выясняется, не работает!
— Хорошо. Так мы можем вернуться в комнаты? — топ-топ топ-топ.
Мойст снова заглянул в маленькое смотровое отверстие в двери. Изнутри оно было заслонено тяжелой пластиной, и он мог разглядеть только тусклое мерцание света по краям. Внутри была лампа. Чего там не было, насколько он знал, так это какой-либо вентиляции. Было похоже на то, что погреб был возведен до того, как появилось понятие о дыхании. Это была созданная руками человека пещера, построенная для содержания чего — то, что никогда не предполагалось выносить. Золото не задыхалось.
— Я не думаю, что у нас есть выбор, — сказал Мойст, — потому что, в- шестых, у него кончается воздух. Он даже может быть мертв!
— Если он мертв, можем отложить это на завтра? Здесь внизу ледяной холод. — Топ-топ топ-топ.
Мойст посмотрел вверх, на потолок. Он был сделан из древних дубовых балок, скрепленных между собой железными обручами. Мойст знал, каким может быть дуб. Он может быть как сталь, только еще сквернее. Он тупил топоры и отбивал молоты в лицо их владельцам.
— Охранники не могут помочь? — предложила Адора Белль.
— Сомневаюсь, — ответил Мойст. — В любом случае, мне не слишком хочется поощрять идею, что они могут провести ночь, вламываясь в хранилище.
— Но они же в основном из Городской Стражи, ведь так?
— И что? Когда человек удирает к горизонту с таким количеством золота, какое он только в состоянии унести, он не очень беспокоится о том, что у него раньше была за работа. Я преступник. Поверь мне.
