9. Спонтанная реакция: секс без границ
… Через 5 минут после того, как Нген сменил капитана на вахте, Фрой запросил добро на обследование водоема без использования спецсредств защиты. Нген немного поворчал для порядка, но разрешение дал. Сходным образом Толстяк поговорил с октианским вахтенным. Вскоре все четверо уже плескались в заводи. Через полчаса Фрою и Стреле это наскучило, тем более, вода была немногим выше 15 градусов Цельсия. Они вдвоем отправились готовить программу на вечер, поскольку вытащить из воды Айру и Толстяка не было никакой возможности. Айру, видите ли, заинтересовала способность октов почти неограниченное время находиться под водой, общаясь друг с другом при помощи ярких цветных узоров на теле. Толстяк с удовольствием демонстрировал эту способность, плавая у самого дна и изображая на поверхности своего брюшка простенькие движущиеся картинки. Айра раз за разом ныряла, всплывая, лишь чтобы набрать в легкие воздуха.
Увлекшись этим занятием, она изрядно переохладилась. Толстяк заподозрил неладное и связался со Стрелой, а та передала вопрос Фрою. В общем, ничего страшного не произошло: Толстяк отбуксировал слегка посиневшую девушку к берегу на своей спине, а на берегу Фрой тут же растер ее жестким полотенцем до радикального покраснения.
Наблюдавшая этот процесс Стрела предположила, что у людей тоже существует язык цветов тела. Она подумала, что наблюдает эротическую игру, при которой цвет тела меняется от мечтательного синевато– белого до возбужденного красновато–розового.
Айра была вынуждена разочаровать октианку, объяснив, что цвет человеческого тела определяется только интенсивностью кровотока в кожных капиллярах. Она может меняться по многим причинам, и красный цвет совсем не обязательно говорит о сексуальном возбуждении. Другое дело — мимика лица и тела, образующая целый язык. Мимика оказалась октам практически незнакома — кроме движений глаз, эквивалентных кивкам головы и пожатиям плечами. Октам в наследство от трилобитоподобных предков достался гибкий панцирь, сегменты которого покрывали большую часть спины и некоторую часть головогруди. Кожа на животе, свободная от панцирных пластин, была насыщена хромофорами и покрыта сенсорными ворсинками, но тоже не обеспечивала богатой мимики. Правда, окты могли сворачиваться в клубок (Стрела тут же это продемонстрировала, превратившись в жесткий панцирный шарик). Оказалось, что предки октов таким образом защищали уязвимые части тела от хищников, а теперь сворачивание в клубок имеет значение только в спорте, в танцах и в эротических играх.
Разговор о специфике индикации сексуального возбуждения у октов и у людей мог бы затянуться, но Айра заявила, что пора бы перейти, наконец, к программе культурного обмена. Фрой язвительно ответил, что программа давно уже готова, а если некоторые (не будем показывать пальцем) этого не заметили, то просто плохо смотрели по сторонам…
Действительно, Фрой и Стрела ощутимо продвинулись в деле взаимного проникновения культур. Октианке понравились фольклорные латиноамериканские ритмы с цветовым сопровождением в холодной области спектра. Террянин выбрал медленные октианские световые этюды, модулированные звуком на низких и средних частотах. Из всего этого был сделан микс, который сейчас и предлагалось оценить зрителям. Для большего эффекта Фрой и Стрела на скорую руку собрали некую конструкцию из динамиков и лазерных сигнальных фонарей, и совместно сочинили под нее драйвер для компа.
— Вы хотите сказать, что этот инженерный кошмар будет работать? – поинтересовалась Айра, окидывая скептическим взглядом жутковатое устройство.
— Сейчас увидишь, — пообещал Фрой и что–то включил.
В поверхность заводи ударили три ослепительных спектрально чистых луча – красный, синий и желтый, рассыпаясь тысячами ярких, как солнце, радуг. По ушам ударил оглушительный вибрирующий вой и скрежет, как будто миллион мартовских котов одновременно высказали свою нежность к избранницам, а миллион гвоздей одновременно процарапали по миллиону стекол. Люди рефлекторно присели, закрыв головы руками, а окты почти свернулись в клубки, доказав, что не совсем утратили навыки своих далеких предков. При этом все что–то сказали, а октианский комп глубоко и надолго задумался над переводом сказанного. Интерпретацией таких лексических конструкций ему до данного момента заниматься не приходилось. Через секунду Стрела догадалась выключить это безобразие, а еще через несколько секунд поступили вызовы с октианского и террянского кораблей – дежурная вахта интересовалась причинами взрыва и наличием пострадавших.
Уяснив ситуацию, дежурные осчастливили комп еще несколькими короткими фразами с все той же лексикой, что позволило, наконец, решить задачу аутентичного перевода. Над переводом люди и окты смеялись еще минут десять. За это время Стрела и Фрой все–таки сумели отрегулировать свою самоделку, и вот тут началось…
Кроме музыки и танцев, в программу для разнообразия были включены игры с мячиком, также на скорую руку изготовленным из фторопластового герметика. Он весил больше двух килограммов, был очень упругим, но далеко не мягким. Примерно такой спортивный снаряд, как оказалось, использовался в древних ритуальных соревнованиях и у террян, и у октов, причем правила были почти одинаковы. На кон поставили сочинение очередного графика–отчета – самое рутинное занятие из возможных, — так что недостатка в азарте не было. Впоследствии капитан Боуз, просматривая запись этого эпизода, удивлялся, что игроки так легко отделались: ни одной сломанной конечности и даже ни одного ушиба внутренних органов.
Проигравшая пара — Фрой и Стрела — устроились на сдутой оболочке метеорологического аэростата, включили переносные терминалы, приступили к сочинению графиков–отчетов. Точнее, приступил Фрой, а Стрела улеглась рядом, демонстративно разбросав в стороны все четыре опорные конечности.
— Зачем делать дважды одну работу? – нахально пояснила она, — я буду тебя вдохновлять, а потом просто передеру твой отчет с помощью переводчика.
Фрой почесал в затылке и, не найдя ничего, что можно противопоставить такой железной логике, подвинул к себе терминал и принялся заполнять формы. Ну, да, обычное дело. У девочек попа круглая, у мальчиков — плоская, догадайтесь, кто пишет отчеты. Примерно через полчаса Фрой сообразил: Стрела выдала фишку, обычную для девчонок из дальней разведки, а он воспринял это, как само собой разумеющееся. Он оглянулся на октианку.
— До меня тоже только сейчас дошло, — сообщила она, как будто прочитав его мысли, — я как–то не подумала, что ты не окт. У меня автоматически так получилось…
Фрой пожал плечами и улыбнулся:
— У меня тоже автоматически.
Стрела приподняла головогрудь и задумчиво подперла клешнями верхний край панциря. Ее глаза синхронно покачались на стебельках.
— Что–то любопытное происходит с нашим восприятием, — констатировала она, — обрати внимание на Осу и Толстяка.
— Обратил. Оса, как обычно, зажигает. Пытается создать новый октианский танец. Толстяк делает вид, будто ей это удается.
— А как ты думаешь, что значат эти сиреневые звездочки у Толстяка на брюшке?
