злоключениях…
Воздуха стало не хватать.
Человек впереди дрыгнул ногами, дернулся вверх и исчез.
Это что еще такое?
Что за фокусы?
Кир почувствовал, что если сейчас не вынырнет, то задохнется.
Наверх! Немедленно наверх!
Еще один гребок…
Сырой холодный воздух показался слаще мьельского вина. Горящие легкие жадно втягивали его. Как же хорошо…
– Ты здесь, Кир?
Голос Цветочка.
А почему он ее не видит? Ведь ночь лунная – Малая Луна светит в полную силу, а Большая почти в первой четверти. Когда кондотьер (а кроме него, никто в банде не знал пароли и отзывы) проводил их через посты охранения, было светло, как днем.
– Эй! Ты здесь?
– Здесь я, – кивнул гвардеец, осознавая, что они, скорее всего, в пещере.
– Где мы? – донесся голос студента. Ага! Тоже недоумевает. И, судя по легкой дрожи, трусит.
– Промоина тут под обрывом, – пояснила девушка. – Ни с воды, ни с берега ее не видно.
– На реках часто такое бывает, – решил похвастаться богатыми знаниями Кирсьен. – После паводков или дождей сильных. А вас что, не учат в университетах такому?
– Надо оно тем профессорам, – недовольно буркнул Антоло. И добавил: – А у нас в Табале рек-то и нет почти. Которые есть, те летом пересыхают.
– Как же вы живете? – удивилась Цветочек.
Но Кир не дал им углубиться в научную беседу.
– Дальше куда? Зачем нас сюда привела? – Он втянул ноздрями стылый воздух. Пахло сырой глиной и подгнившей водяной травой – на юге Сасандры ее даже зовут «водяной чумой», ибо, разрастаясь в огромных количествах, она перегораживает русла рек, препятствуя кое-где судоходству. – Нам ведь в город надо.
– Погоди… Какой быстрый! – хихикнула противная девчонка. Нравится ей дразниться, что ли? – Город-то в осаде. Думаешь, тебя так просто пустят?
– Не думаю нисколечко… – обиделся Кир.
– Тогда плыви за мной! На голос!
Это верно. Только на звук и можно определиться с направлением.
– А ты песенку петь будешь? – пошутил Антоло. Иногда за остротами люди пытаются скрыть и страх, и растерянность.
– А то! – пообещала Цветочек и вправду что-то замурлыкала.
Они плыли в кромешной темноте, ведомые нежным голоском, который напевал простой деревенский мотив:
У березки я спрошу:
Где мне милого искать…
«Не слишком ли глубокая промоина?» – успел подумать Кир и коснулся ногой дна.
– Приплыли! – весело воскликнула Цветочек. – Теперь поползем!
– Куда? – Голова у тьяльца уже шла кругом.
– В город! Не отставайте, любопытные мои!
Дно круто шло вверх. Скорее всего, по откосу. Куда тут ползти?
Впереди глухо вскрикнул Антоло. Тихонько рассмеялась девчонка.
«Опять шуточки шутят?»
Рука Кира провалилась в нечто осклизлое и вместе с тем царапающее кожу. Воображение тут же нарисовало всякие ужасы: гниющие внутренности гигантского паука, гнездо тысяченожек, помет нетопырей… Он вскрикнул и подпрыгнул как был – на четвереньках. Стукнулся головой о низкий свод, хрюкнул и упал. На этот раз лицом в вонючую гадость.
– Водоросли… – коротко бросил из темноты студент. – Ну и дерьмо… – В его голосе прорезались нотки сочувствия.
– Поползли, привередливые! – Цветочек удалялась. Похоже, она тут бывает настолько часто, что запросто обходится вслепую.
Вытирая на ходу щеку о плечо, Кир быстро-быстро пополз, перебирая руками и ногами. Ход оказался заполнен водой, и приходилось задирать подбородок, чтобы не нахлебаться. Сырая глина вдавливалась под ладонями и коленями, проскальзывала. Пару раз он падал, опираясь на локоть. Должно быть, измазался так, что остается радоваться тьме. Да воде, которая все смывала…
Студенту тоже приходилось несладко. Он ругался сквозь зубы и отплевывался. Кир думал, как было бы некрасиво с разгону врезаться головой в зад табальца. Унизительно и позорно. Но смешно… Смеялся бы он сам, увидев подобную картину со стороны? Пожалуй, да. Смеялся бы. Смеяться легко, когда в неловкую ситуацию попадаешь не ты, а кто-то другой. Но не каждый найдет силы веселиться вместе с окружающими, сидя в луже с мокрыми штанами или когда волосы твои обгажены вороной.
А что же это за нора? Быть может, водовод? Тогда он должен закончиться колодцем…
Задумавшись, Кирсьен с размаху ткнулся головой в мягкое.
Нет, ну надо же!
Чего больше всего боялся, на то и напоролся. Если можно так сказать…
– Пришли! – сказала Цветочек.
– Врагам моим так ходить… – пробурчал тьялец.
– Ой, какие мы нежные!
Ну что за противная девчонка!
– Колодец? – проговорил Антоло.
Выходит, он о том же размышлял. Кир усмехнулся (все равно не видно). А ведь не дурак, если сумел догадаться.
– Ага! – весело откликнулась девушка. – Ищите скобы на стенах. Я первая.
Легкое дуновение воздуха свидетельствовало, что слова ее не расходятся с делом.
Кирсьен переминался с ноги на ногу, прикидывая – далеко ли до свежего воздуха и лунного света?
– Эй, вы долго там? – хриплым шепотом позвала Цветочек.
Кир вздохнул:
– Кто первый? – сказал просто для того, чтобы не молчать.
– Хочешь, иди, – отозвался студент, как показалось тьяльцу, с показным равнодушием. – Нет – могу я первым.
