было настроения оглядываться и запоминать обратную дорогу. Все равно был уверен, что живым не выберусь. Впрочем, Молчун, не зарекайся. Может, еще и не выберешься.
Женщина ответила совсем не о том, о чем ее спрашивали. Видно, сама себе ответила:
– Никогда не была сильна в боевой магии…
Да уж, наверняка. Пригорянам нужды в боевой магии нет. С их-то боевым искусством?
Я хорошо помнил, как расправлялся с дружинниками капитана Эвана Сотник. Помнил стремительные, подчас неуловимые движения страшного и вместе с тем прекрасного танца со смертью.
– Незачем сожалеть, – я попытался ее утешить. – Боевая магия и в Храме слабо развита. Жрецы предпочитают действовать миром и убеждением.
– Может быть, – она кивнула, поправила выбившуюся прядь. – Ты учился в Храмовой Школе?
Это ж надо! Или все женщины такие? Дашь ноготь, оттяпают руку по локоть. Дашь палец – по плечо.
– Когда-то давно. Очень давно. Я ушел из Школы.
Она глянула на меня с интересом:
– Так и знала. Мне твое лицо и манера говорить напоминают… – Бейона не договорила, словно встрепенулась, стряхнула оцепенение. – Идем дальше!
И демонстративно выпустила ладонь Гелки. Колдуй, дескать, сам, раз такой грамотный.
Мы перепрыгнули через расплывшегося безвольной грудой тюремщика. Бейона чуть задержалась. Думала, не взять ли меч. Но, видно, сочла оружие егеря чересчур тяжелым для женской руки.
Следующую дверь я открывал уже аккуратно. Потихоньку. Петли не скрипнули. Чего-чего, а за состоянием запоров в королевской темнице следили. Это заметно было по отсутствию ржавчины, исправно смазанным засовам, петлям, замочным скважинам.
Королевский замок в Фан-Белле состоял из трех каменных башен, связанных меж собой крытыми переходами-галереями. Причем если в обычном замке талуна или барона одна башня стоит посреди замкового двора – называется она донжоном, а остальные – по углам внешней крепостной стены или над воротами, то в замке Экхарда три внутренние башни образовывали как бы тройной донжон. Та, что в середке, чуть повыше правой и левой. Из оставшихся правая – приземистая, широкая. Именно под ней, в подземелье, находилась королевская темница.
Выход из подземной темницы приходился в сторожку, где отдыхала вольная от несения службы часть караула. Здесь же неподалеку, как объяснила Бейона, располагались оружейные комнаты.
На наше счастье, охранников в караулке не оказалось. Сохранились лишь следы их недавнего пребывания – разбросанные по столу карты, еще теплый котелок с кашей, щедро заправленной поджаренным салом. Длинная лавка валялась ножками вверх, опрокинутая, когда воины выбежали. По тревоге или по собственному желанию.
– Бунт, – сокрушенно покачала головой Бейона. – Переворот.
– И что теперь? – вырвалось у меня. Более глупый вопрос в сложившейся ситуации придумать не просто.
– Откуда ж я знаю. Прорвемся в «Курочку», а там видно будет. Давайте за мной.
Она открыла дверь, ведущую из караульного помещения в коридор. Из-за поворота доносился приглушенный расстоянием лязг металла. Где-то в замке шел бой.
– Бегом!
Повинуясь Бейоне, мы выбрались на крыльцо.
Слева у внешней стены притулились словно приплюснутые сверху постройки королевских конюшен. Об этом я догадался по кучам навоза неподалеку и скирде соломы. Дальше, за конюшнями, метались факелы, слышались выкрики.
– Ворота, – прошептала Бейона. – Нам туда.
До ворот, по самым скромным прикидкам, шагов пятьдесят нужно бежать по открытому пространству. С учетом моей везучести, занятие безнадежное.
– Эх, плащи не взяли, – вздохнула женщина.
Кто о чем. Я думаю, как бы спастись, выбраться и уцелеть, а ей дождь помешал. Хотя, в самом деле, морось препротивнейшая. Я-то ладно, а вот Гелка простудиться может, если вымокнет.
– Как нам лучше выбираться? Калиточки там нет потайной около ворот? – Я с надеждой глянул в темноту.
– Нет. Откуда? – отрезала пригорянка.
– Так что ж теперь?
– Что, что? – она дернула плечом. – Прорываться будем!
В ее тоне мне почудился голос командира конных сотен, бросающего закованные в броню отряды в атаку на строй врага.
– За мной! – бросила Бейона и побежала, пригибаясь, в сторону конюшен.
Волей-неволей, мы с Гелкой последовали за ней.
Мы обежали кучу навоза и прижались к влажной деревянной стене. В глубине стойла, в кромешной темноте, шумно дышали лошади. Тянуло теплом, запахом конского пота. Неподалеку, под соломенным навесом, застыли перевернутые вверх дном колесницы. Арданы, в отличие от большинства народов, населяющих материк, предпочитают не верховую езду, а колесные повозки. Даже в сражение благородный талун идет в колеснице. Мало понятное мне чудачество, пришедшее, должно быть, вместе с каким-то темным запретом – или, как говорят веселины, забобоном – из глубины веков.
Если ознакомиться с легендами и мифами Ард’э’Клуэна, обязательно выяснится, что какой-нибудь великий герой прошлого победил всех врагов благодаря колеснице. А теперь каждый знатный воин-ардан стремится, осознанно или сам того не понимая, ему подражать. За свою приверженность к заветам старины арданы не раз получали по загривку от соседей. Например, когда пытались продвинуть границы королевства за Железные горы. Трейговская баронская кавалерия здорово потрепала талунов. Еще бы, на горных перевалах колесничный строй не сильно развернешь, «гуськом» выстроенные колесницы уязвимы для подвижной конницы. Особенно докучали арданам не сами бароны, а конные дружинники с самострелами. От граненого бельта не спасают ни щит, ни кольчужный доспех. Даже цельнокованые нагрудники не великая преграда. Баронам приходилось брать на себя самую тяжелую и ответственную на войне работу – сбор добычи и пленных.
Напротив, в войнах на правобережье Ауд Мора, в Восточной марке, где колесницы смогли развернуться для решающего удара, баронам пришлось несладко. Стальные клинки-косы, установленные на осях повозок, подрезали трейговским верховым коням ноги, а дождь из дротиков, камней и железных шаров, доставшийся всадникам, обездолил многих и многих баронских жен. С тех пор вот уже лет сто пятьдесят все северные земли Восточной марки отошли к Ард’э’Клуэну. И уже полтора века трейговские короли точат зубы на тал Ихэрен, лежащий на «их» берегу Отца Рек.
Когда-то, еще на порубке, рудознатец Ойхон, выученик Вальонской академии и изобретатель нового способа проходить шурфы, поведал, что Ихэренский талун Витек Железный Кулак бунтовать надумал. Мол, дочку его король Экхард обидел, замуж не выдал за наследного принца Хардварда. Как бы, воспользовавшись заварухой, Витгольд Ихэрен под свою руку не прибрал бы. Монарх он умудренный, и предложить Витеку заступу и покровительство не помешкает. Тем более что у Витгольда тоже наследник имеется. Принц Кейлин. Правда, купцы, добравшиеся к нам на Красную Лошадь этим летом, говорили, что потерялся принц Кейлин. То ли на охоту один отправился и к клыкану в когти угодил, то ли у
